Часы королевского астролога

– Говорят, Сходненский ковш тоже от метеорита образовался.

– Сходненский ковш? – переспросил Матвей. – Неподалеку от усадьбы Братцево?

– Угу! Геопатогенная зона… Его еще называют Тушинская чаша. Там люди пропадают.

– Фигня! Скажи еще, там аэродром инопланетян был… – заспорили ребята между собой.

– Вы, наверное, телик не смотрите, Матвей Аркадьевич. Про пришельцев даже в новостях показывают.

– Типа, метеорит вмятину в земле оставил? – заинтересовался новенький: крепкий паренек с наголо обритой головой. – А сам он куда подевался?

– Бес его знает…

– Сгорел от удара, – предположил кто-то.

Новенький хотел было выразить свое удивление ругательством, но прикусил язык: в группе существовал негласный закон, запрещающий сквернословить во время занятий. Выдерживали не все, но Матвей не имел привычки делать замечания нарушителю – достаточно было одного его укоризненного взгляда.

Бритый паренек наморщил лоб, что-то напряженно вспоминая, потом вдруг выступил вперед:

– Пацаны, там наш Брыля собирался обряд какой-то устраивать…

– Где?

– В Братцеве! От тоже болтал про эту… гео… типа, зону… Будто бы там разлом какой-то проходит или… в общем, не помню…

– Кто такой Брыля? – поинтересовался Матвей.

– Брылин, вожак нашей уличной шпаны, – объяснил новенький. – Он двинутый по всяким, типа, мистическим штукам. В прошлом году в Силикатную пещеру ходил – там, типа, тоже коридор времени… Какой-то мужик, типа, видел в пещере свою умершую жену, пошел ее искать и пропал. Потом их, типа, уже вместе видели…

– Во, блин! Правда?

Паренек, которому удалось привлечь к себе внимание, раскраснелся от удовольствия, описывая чудесные свойства Силикатной пещеры.

– Погоди, – остановил его Карелин. – Ты недоговорил про Братцево…

– Ну, Брыля нас туда водил – показывал, типа, «энергетический крест».

– Какой-какой?

– Энергетический – типа, где два оврага пересекаются. Он чего-то объяснял, я не врубился…

– И что с этими оврагами?

– В какой-то день, типа, нужно в том месте разжечь большой костер… – новенький так старался вспомнить подробности, что его ладони вспотели, и он то и дело вытирал их о штаны. – А к нему должна вести, типа, дорожка из двенадцати кинжалов…

– К костру?

– Ну…

– Дальше-то что? – подгонял его Матвей.

Остальные слушали, раскрыв рты.

– Дальше ничего. Типа, откроется проход…

– Какой проход? Куда?

Гладкая голова паренька блестела от пота. Он развел руками и выпалил:

– Я почем знаю? На тот свет, блин…

* * *

Ночь в полуразрушенном общежитии прошла как кошмарный сон. Было холодно. Тепло от буржуйки уходило через разбитые окна. Под полом шуршали то ли мыши, то ли крысы. В щели между досками за беглецами наблюдала глухая ночь. Казалось, что-то враждебное витает вокруг пустого здания – даже бомжи в своей каморке притихли. Наверное, напились вусмерть.

Глебову самому захотелось хлопнуть стакан водки, закрыть глаза и погрузиться в блаженный покой, чтобы хоть на минуту перестали гудеть, как злые шершни, мысли.

Магда беспокойно ворочалась в спальном мешке. Глебов бодрствовал, подкладывал в печку дрова – понемногу, чтобы до утра хватило. Вчера вечером ему пришлось оставить ее на пару часов, слетать в магазин купить кое-что, в том числе и два спальных мешка. Кто знает, как сложатся обстоятельства?

– Алекс… – бормотала она во сне. – Алекс…

«Почему мы здесь? – спрашивал он себя. – Как это могло случиться?»

Рядом с магазином «Турист», где Глебов делал покупки, висел уличный таксофон. Он остановился, борясь с искушением позвонить отцу, расспросить его, есть ли какие-нибудь новости – может быть, к нему уже приходили из милиции справляться, где Магда.

Сама собой в уме возникла картинка: растерянный отец, испуганная мама. «Куда уехали ваш сын с невесткой? – сурово обращается к ним оперативник. – Они подозреваются…»

Глебов пытался прогнать навязчивое видение. Куда там! А если телефон родителей прослушивается? Мучимый страхом и неизвестностью, он придумывал разные ужасы. Их с Магдой портреты расклеены по всему городу, у отца инфаркт, у матери нервный срыв, в квартире на Остоженке – засада…

Здравый смысл уступил место тихой панике. Глебов держался усилием воли, чтобы не напугать жену. Ужасная догадка, что труп Коломбины обнаружен и разыскивают не только Магду, но и его, окончательно выбила у него почву из-под ног.

Позвонить адвокату? Плохая идея. Адвокат их сдаст – он из той же системы, такой же твердолобый и упрямый, как и сыщики из уголовного розыска, следователи и судьи. Им придется платить, платить и платить… Черт с ними, с деньгами. Но адвокат будет уговаривать их с Магдой признать свою вину, придумать смягчающие обстоятельства, прикинуться больными – сумасшедшими…

Он, кусая губы, прошел мимо таксофона и прибавил шагу. Магда ждет его там, среди развалин и грязи, беззащитная, такая трогательная в старой одежде…

Он почти бежал, подгоняемый страхом, что может не застать ее в обшарпанной комнатушке без мебели и света, что она покинула его, скрылась, оставила одного…

– Магда!

Она сидела у печурки, сжавшись в комок, с лихорадочным румянцем на бледных щеках. Потрясающе красивая – без помады, без пышно взбитых волос, но даже красивее, чем всегда. Разруха и обломки удивительным образом подчеркивали ее внешность, придавали сверхъестественную, мистическую прелесть.

– Алекс! Мне страшно…

Он присел рядом, прижал ее к себе. Он мог бы умереть вот так, вместе с ней, исчезнуть из этого заброшенного общежития, этого города, этого мира, чтобы оказаться где-нибудь на вечных полях цветов и любви…

– Зачем ты достала из сумочки стилет, Магда?

Она отстранилась и повернулась к нему. Ее зрачки расширись, отражая багровые отблески.

– Я была вне себя, Алекс, ты мне веришь? Я подумала… подумала…

– Что ты подумала?

Магда еще сильнее сжалась, опустила голову.