Часы от президента

Однако, покинув гостиную, спутники направились не во двор, к машинам, а начали один за другим подниматься наверх. Перебирая вслед за Шамилем резные перила, Виноградов вместе с ними оказался на втором этаже дома.

— Здесь будем спать.

— Хорошо.

Гостям досталась просторная комната с окном и две незастеленные кровати на пятерых.

— Сюда ложись, — показал Шамиль.

— А остальные как?

— Разберемся.

Негромко и не слишком весело переговариваясь между собой, гвардейцы стали устраиваться на ночь.

Виноградов без лишних церемоний пристроил между собой и стенкой чемоданчик. Потом ослабил ремень на брюках и затих, наблюдая за происходящим из-под полуприкрытых век.

Вторая койка досталась водителю — так, видимо, распорядился Шамиль. Сам же командир и один из бойцов улеглись прямо на полу, расстелив ватники и приготовленные хозяевами одеяла.

Однако, прежде Шамиль установил дежурство среди своих. Тот, кому выпало не спать первым, кивнул, снял с плеча автомат и занял позицию напротив дверного проема — причем, «калашникова» он расположил на коленях так, чтобы ствол торчал в сторону лестницы.

Хорошо быть гостем.

Владимир Александрович мысленно похвалил Шамиля за предусмотрительность. Потом порадовался немного, что уж ему-то лично не придется вскакивать на пост посреди ночи — и заснул с ощущением сытости и покоя.

… Разбудили его даже не голоса внизу, а свет, пробивающийся через легкие занавески. Судя по солнцу, выкатившемуся из-за гор, наступило время подьема.

Виноградов потянулся, открыл глаза и сел на кровати:

— Доброе утро!

Портфель был на месте.

При естественном освещении комната, в которой прошла ночь, показалась Владимиру Александровичу значительно просторнее. Впрочем, это могло быть из-за того, что кроме Виноградова в ней находился только одинокий гвардеец с автоматом.

— А где все? Где Шамиль?

Бородач вполне дружелюбно кивнул в сторону лестницы.

Майор встал, привел в порядок одежду:

— Спущусь?

Но в этот момент снизу послышались шаги, и Виноградов разглядел через полуоткрытую дверь поднимающегося навстречу Шамиля:

— Доброе утро…

Тот в ответ сверкнул очками и сделал предостерегающий жест:

— Постой!

— Что случилось?

Видно было, что собеседник находится в некотором замешательстве:

— Понимаешь… Приехали люди. Хотят с тобой говорить.

— Со мной? — Виноградов непроизвольно подтянул поближе дипломат.

— Да. Давно ждут, с ночи.

— О чем это, интересно?

— Да так, ерунда… Понимаешь? Ты их выслушай, но не соглашайся. Или придумай что-нибудь!

— Шамиль, — не на шутку заволновался Виноградов. — Может быть, не стоит?

— С тебя какой спрос, майор? А мне им никак нельзя отказать в разговоре, такое дело… Очень уважаемые люди! Специально приехали…

— Да что случилось? — Владимир Александрович повысил голос так, как ни за что не позволил бы себе ещё вчера вечером. — Может, обьяснишь толком?

— Слушай, они предлагают…

Но тут снизу Шамиля окликнули — громко и по-хозяйски. Затопали сапоги по ступенькам, собеседник Владимира Александровича обернулся и что-то ответил.

Снова взял Виноградова за рукав:

— Где пистолет? Отдай быстро.

Майор без охоты протянул нагревшийся под боком и ставший уже привычным ТТ:

— Забирай.

Шамиль спрятал куда-то к себе оружие и махнул рукой:

— Ладно, пошли. Иншалла… Все в руке аллаха. Только думай там, что говоришь!

В гостиной, где вчера после ужина смотрели телевизор, стол опять был накрыт к чаю. На самом почетном месте Владимир Александрович увидел высохшего, смуглого старика в зеленой чалме и халате, накинутом сверху на темный двубортный костюм.

По правую руку расположился мужчина средних лет с фигурой борца и тяжелым взглядом. Над карманом его френча матово золотилась восьмиконечная звезда — высший орден республики.

Слева от старика хмурился хозяин дома. Чувствовалось, что ему порядком не по себе.

Еще двое парней, с ног до головы увешанных огнестрельным оружием, гранатами и кинжалами, составляли, очевидно, почетный эскорт. Рядом с обоими находилось по бородатому гвардейцу, и Владимир Александрович заметил, что автоматы людей Шамиля сняты с предохранителя.

Появление Виноградова и его спутника встретили сдержанно.

Интерес вызвал, пожалуй, только чемоданчик.

— Садись, — сопровождающий показал майору на свободный стул.

— Здравствуйте.

Ответили на этот раз хоть и не дружно, но все — даже старик чуть склонил голову.

Молчание нарушил мужчина с орденом. Голос у него оказался суровый, под стать внешности.

Шамиль перевел:

— Он спрашивает, узнал ли ты, с кем разговариваешь?

— Нет.

Мужчина хмуро посмотрел на Шамиля. Тот заговорил, спеша и от этого путаясь в русских словах:

— Понимаешь, майор… — Получалось, что напротив Виноградова сидят действительно люди непростые.

Старик считался одним из местных религиозных лидеров, чуть ли не главным муллой района. А фамилию мужчины со звездой на груди Владимир Александрович вспомнил сразу: когда-то она мелькала в криминальных сводках МВД, потом зазвучала на весь мир в связи с захватом пассажирского самолета, а всю последнюю войну упоминалась, когда речь шла о самых непримиримых «полевых командирах».

Шамиль закончил церемонию представления. Виноградов кивнул и сообщил о себе:

— Майор Виноградов. Владимир Александрович.

Потом посмотрел в глаза сидящему напротив человеку.

Это был не совсем тот эффект, на который рассчитывали гости. Но мужчина снова заговорил, и в переводе слова его прозвучали так:

— Он спрашивает: сказали тебе, зачем они здесь?

— Нет. Пока не знаю.

Выяснилось, что суть проблемы сводится к следующему.

Война всегда была для обитателей этих гор образом жизни, состоянием духа — и, конечно же, главным источником существования. Угоны скота, грабежи, похищения людей считались куда более выгодным и почетным делом, чем землепашество, ремесло или торговля.