Чай с жасмином

Мне больно!!

Срываюсь с места!

Торможу.

И что? Дальше что?! Зайти на его территорию, втащить ему?

Он хлопает дверью.

Иди домой! — уговариваю я себя. — Это их семья. Их ситуация. Нельзя вмешиваться. Он тормознул сам. Все!

Неуверенно делаю пару шагов назад. Поднимаю байк.

Уйти? Как уйти-то?… Она там! Слезы, кровь… Растерянные глаза. Испуганная!

Ощупывает себя тонкими пальчиками.

Как уйти?..

Сжимая зубы, поднимаю и отвожу байк ко своему входу, через дорогу.

Паркую.

Разворачиваюсь.

Стоит!

Трясется вся. Плечи голые!! Холодно, жуть! Даже сквозь толстовку и кожаную куртку я чувствую, как холодно. А на ней только кусок атласа.

— Иди домой… — шепотом уговариваю ее я.

Стоит. Шаг к двери. Застыла.

Шаг к дороге… опять замирает. Из маленькой сумочки достает салфетки, вытирает губы.

Как можно по ним ударить?!

Меня передергивает от озноба.

— Иди домой…

Но она не идет. Замерла, выпрямив спину. И я не иду тоже! Как я могу пойти в тепло, когда она тут мерзнет?

Минута, вторая…

Стоит.

Я вижу как ее трясет.

Почему он не идет за ней?!

Разворачивается опять к дороге. Несколько шагов на выход.

Замирает, пытаясь согреть дыханием ладони. Еще один несмелый шаг. Еще один…

Стоит.

Надо зайти домой!

Он выйдет за ней сейчас. Конечно же выйдет!

Ломая себя, захожу в дом, включаю свет.

Не раздеваясь сажусь на диван, закидывая голову и закрывая глаза. Секунды в моей голове тикают. Превращаются в минуты.

Все во мне рвется туда, где я оставил ее.

Согреваюсь. Становится жарко. Открываю глаза смотрю на часы. Полчаса…

Она, конечно, уже дома.

А если нет?!

Это чужая жена.

Жена.

Чужая.

Да, бл*ть!

Срываюсь к окну.

Стоит там! Вытирает слезы. Как пьяная, пошатываясь медленно идет к дороге.

— Чего происходит?!

Так же и замерзнуть можно. Женщина ведь! Нельзя так. О чем он думает?!

Швыряю ключи от байка на стол и выхожу на улицу.

Иду к ней навстречу, мое сердце ухает в груди, оглушая меня.

Сейчас она узнает, что я существую.

Мой рот пересыхает. Я не знаю что сказать ей!

Если он сейчас выйдет я его урою. Без всяких, сука, пояснений. Просто за то, что она замерзшая, с разбитым лицом, в таком состоянии на улице.

Ускоряюсь.

Делает неуверенный шаг на дорогу. Даже не смотрит по сторонам! А там четыре полосы и тачки летят! Доходит до середины дороги. Замирает, закрывая глаза. Вижу, как ее плечи расслабляются. Покачивается на ветру. Все! Замерзла уже так, что не чувствует ничего!

Подлетаю, сдергивая с себя кожанку. Накидываю на плечи, сжимая их. Ее черные огромные ресницы, как два веера… под красивым изгибом брови мерцают мелкие стразы. Пахнет от нее чем то восточным, дорогим и пьянящим.

В моем горле стучит. Все это мне кажется сном.

Чувствую, как она начинает оседать. Рывком прижимаю к себе ее гибкое податливое тело, удерживая ее за затылок.

Мои горячие губы касаются ледяного плеча, а по пальцам скользят шелковые пряди.

И это в тысячу раз сногсшибательнее, чем я представлял.

Подхватываю на руки…

Глава 3 — Жасмин

В моих ушах шумит. Вот ОНА. На моем диване. И я у ее ног. Какой реальный сон!

И в моей лофт-студии пахнет теперь восточными пряностями.

Всматриваюсь в ее лицо.

Густые ресницы медленно открываются. Она как под наркозом. Медленно хлопает ими и непонимающе рассеянно смотрит. Губы синие…

Подскакиваю на ноги. Выдергиваю из шкафа большое пуховое одеяло. Рывком двигаю тяжелое кожаное кресло ближе к камину. Снимаю с нее куртку и понимаю на руки. Тихо вскрикивая сжимается, глаза испуганно распахиваются.

Пересаживаю на кресло. Молча укутываю одеялом.

Надо снять ее туфельки…

И я немного тормозя снимаю.

Тонкие щиколотки, на одной три браслета с жемчужными бусинами. Красивый золотой педикюр. На большом пальчике тоненькие колечки. И я торможу еще сильнее, разглядывая. Встряхиваюсь. Закутываю ее ноги одеялом.

Поднимаюсь.

Мы сталкиваемся взглядами.

Ее снова начинает трясти. Поднимает руки, закрывая ладонями лицо. Пальчики съезжают чуть ниже, я каменею от этого взгляда. Из глаз потоком слезы. Ручейки туши бегут по щекам. Но это совершенно не портит ее красивого лица.

Камин разжечь!

Кидаю в уже выложенные поленья горсть мелких щепок, спичка. Запах дыма… Маленький огонек пляшет по коре. Открываю заслон для вытяжки. Сейчас разгорится.

Поворачиваюсь к ней. Беззвучно рыдает.

— Все хорошо… — пытаюсь успокоить я ее срывающимся голосом.

Отрицательно качает головой.

— Нет! — ее зубы стучат, брови гневно съезжаются на переносице. — Теперь все!

Вскидывает категорично ладони.

— Что — все?

— Мне теперь все! Упала! Грязная! Только бить, прогнать! Позор!

— Почему?… — сглатываю ком в горле.

— Чужой мужчина. Наедине. Все! Отцу позор. Мужу позор. Умереть лучше!

— Я же к тебе не притронулся!

— Кто поверит? — пытливо прищуривается. — Как доказать? Никак! Если девушка — жениться! Если жена — все!

— Почему ты домой тогда не пошла?! Зачем на дорогу пошла??

— Обида! Гордость! Нельзя женщине… — ресницы стыдливо касаются раскосых высоких скул. — Дверь… ключ… не зайти. Муж не пустит! Наказал так!

— Вот урод! Садист!

Вздрагивает.

— Что?.. Я не понимаю.

— И что — стоять замерзать теперь? Смотри, там снег уже пошел.

Опускает глаза.

— За что он с тобой так?

— Заслуживала. Как это… язык… Дерзкий?

— За что? Черт…

Прикасаюсь к ее ожерелью пальцами. Оно широким плетенным ошейником охватывает ее шею и спускается на грудь в декольте. Ледяное!

Испуганно дергается от меня.

— Снимай немедленно! Отморозишь себе все. Заболеешь! И уши тоже. Серьги.

— Нельзя… — возмущенно смотрит, закрывая ладонью.