Че?рная смородина

На пути к дому наше внимание привлекли непонятные, подозрительные тени. Оказалось, это ведьмаки, услышав наш вой, решили попытать счастья. Ну-у-у, мы — стыдно, конечно! — погоняли их по округе, угрожающе клацая зубами возле пятой точки. Ведьмаки так потешно пищали!.. Весело было!

Жаль, что веселье это продлилось недолго. Ранним утром все: и мы, и ведьмаки — стояли перед Верховной.

— Вы что, совсем охренели?! — накинулась та на своих.

— Мы хотели по-хорошему попросить. Что им жалко пару капель крови? — стал оправдываться веснущатый парень.

Его приятели согласно кивнули. Мы с оборотнями возмущенно переглянулись. Пирси хрустнул внушительными кулаками. Ведьмаки непроизвольно шарахнулись в сторону. Лилея немного помолчала, разглядывая трех парней, потом спросила:

— На что спорили и с кем?

Те потупились и признались:

— С Тагашевым. На ящик киджани (сорт дорогого белого вина — Прим. авт.)

Дамаскинская присвистнула:

— За такое вино и я бы не удержалась! Ну, Тагашев, дождешься ты у меня! — пообещала Лилея незнакомому ведьмаку, а потом заорала. — А вам не пришло в голову, что простой клок шерсти с этих собак не может столько стоить?! Что вас элементарно развели как лохов?! А видео уже гуляет по Чудотворцам?!

Парни тяжело вздохнули. Пока Верховная отчитывала своих ведьмаков, я огляделась по сторонам. В прошлый раз дальше гостиной нас не пустили. Сегодня мы были в кабинете. Удобно, просторно, стильно и сразу чувствуется, что хозяйка — женщина. А потом мое внимание привлекла раскрытая книга на письменном столе. Я, книжный червь, буквально носом чуяла, что передо мной уникальная вещь. Незаметно сделала пару шагов в ту сторону, вглядываясь в древние письмена. Язык точно не из тех, на которых говорят народы Паглаомы, но начертания букв показались мне смутно знакомыми. Ведьма все еще увлеченно ругалась, а я стала так, чтобы лучше рассмотреть страницы. Да, так и есть. Я видела похожий текст в одной книге из отцовской библиотеки. Причем тот манускрипт хранились в особом, всегда запертом шкафу, что намекало на его особую ценность. Я прислушалась к собственным ощущениям — от древнего текста отчетливо веяло магией, но определить какой именно, я не смогла. Откуда эта книга у ведьм? Заметила исписанный, исчерканный лист бумаги рядом. Кто-то пытался перевести текст?! Ну-ка, что у них там получилось?..

Дамаскинская хмурилась и махала руками:

— …Прежде, чем соглашаться, следует хорошенько узнать предмет спора. Или вы понадеялись впятером завалить оборотня?.. Да-да! Калинчеву и Бачуринскому привет от меня тоже передавайте! … Да этот волк вас унюхал за полкилометра от дома? Вы чем думали? Это же не просто Черный волк. Это Пирси — троюродный брат Гриса — лучшей ищейки в мире!

Ого! Даже мы с Тирой изумленно посмотрели на Метта. Лилея устало потерла лоб:

— Пошли с глаз моих долой! — и она повернулась к нам. — А теперь, голубчики, ваша очередь! Я не выгоню вас только потому, что мои недотепы сами по-детски подставились. И случившееся с ними послужит хорошим практическим уроком всем молодым ворожбитам, лучше десятка скучных лекций. Но если вы еще раз посмеете на моей территории тронуть хоть одну ведьму — лично шкуру спущу.

И вот сейчас стало по-настоящему страшно. Потому что больше не было разноряженной дамочки с придурковатыми замашками — перед нами стояла действительно сильная ведьма. Лилея сделала глубокий вдох:

— Вы здесь нежеланные гости. Вас терпят по моему приказу. Помните об этом.

И кивком отпустила нас. В дверях я не удержалась, повернулась:

— У вас ошибка в переводе.

Дамаскинская непонимающе замерла:

— Что?

Я кивнула в сторону книги.

— Тот знак в виде изогнутой линии — это не новая буква. Это указывает на то, что слово сокращено.

Дверь с оглушительным грохотом захлопнулась перед нашим носом. Отчетливо запахло магией. Верховная медленно подошла ко мне. Как-то стало нехорошо! Я, не удержавшись, отступила.

— Люция, ты знаешь язык, на котором написана эта книга?

— Нет. Он показался мне похожим на илани и говор гитмиского народа.

— А их ты знаешь?

— Я Кхана, нас учат нескольким языкам с детства.

— И сколько же языков знаешь ты?

— Семь.

Пирси подавился. Я мельком посмотрела на него:

— Это те, на которых я свободно изъясняюсь и пишу. Еще три языка на уровне понимания.

Женщина с интересом посмотрела на меня:

— Какая интересная девочка! — потом подтолкнула к столу. — Читай!

— Лилея, сразу предупреждаю, что текст только похож на илани, это не он.

— Читай!

Я подошла к столу, осторожно, чтобы не поломать древние страницы, стала читать:

— «Greser rek… Dobje rozume tse robong xo anaxtare…»

Читала медленно, с запинками. Дамаскинская никак не реагировала: не радовалась и не выглядела недовольной. Потом приказала:

— Переведи!

— «И сказали боги: "Отобьются слова, что крепче…" — посмотрела на ведьму. — Не поняла здесь: то ли "голос", то ли "дух".

— Дальше!

— "И помещены между девятью…" Я не знаю, что такое "анахтар"…

И отступила назад. Лилея Дамаскинская смотрела на меня, а мыслями была где-то далеко. Потом, очнувшись, велела:

— Ступайте.

— А что такое "анахтар"? — не вытерпела я.

— "Сантия", — коротко перевела ведьма, и нас буквально вынесло в распахнутые двери.

По дороге домой молчали. Лишь Тира спросила:

— Ты поняла, что читала?

— Нет.

Метт заметил:

— Чую, зря ты рисанулась перед ведьмами. Если Верховная решит, что ты можешь ей пригодиться, она тебе жизни не даст со своими книгами.

— Может, я смогу заработать, чтобы не брать деньги Карнеро? — оживилась я.

— Тут можно заработать только геморрой, Люция, — усмехнулся Пирси. — Потому что альфа тебя здесь не оставит. Нам еще проблем с ведьмами не хватало.

Я задумалась ненадолго, потом попросила оборотня:

— Метт, не говори альфе. Вдруг ничего страшного?!

Но, наверное, все чувствовали, что я влезла во что-то паршивое.

Словно в подтверждение этих мыслей, ночью громыхнула гроза. Проснулась от грохота, села и прислушалась. Барабанил в стекла дождь. Новый раскат грома прогремел, словно взрыв, совсем рядом. За стеной запищала Тира. Быстрый топот — и в мою спальню вбежала девушка, не спрашивая разрешения, юркнула под одеяло. Я только вздрогнула, почувствовав холодные руки на своей талии.

— Тира, ты что, боишься грозы?

— Очень. Молния убила мою маму.

Я знала, что волчица сирота, но все это время не интересовалась подробностями. Стало интересно, да и спать под грозовые громыхания было невозможно. Легла набок лицом к волчице.

— Тира, а кто твой отец?

— Я не знаю.

— То есть?

Оборотница вздохнула и стала рассказывать:

— Мама по рождению была гаммой, но потом забеременела мной и лишилась статуса.

— Почему?

— Никто из волков не признал отцовство. Это значит, что, скорее всего, он уже имел пару.