Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах
Шрифт:
Еще эпизод. Осень 1965 года. Южноамериканское турне сборной, во время которого, понятное дело, я общался с Яшиным ежедневно. До перелета через океан провели серию товарищеских игр во Франции, которые, забегая вперед, позволили успешно выступить в отборочных матчах с командами Дании и Уэльса. В Копенгагене в воротах стоял Яшин, в Кардиффе – Кавазашвили (заключительная встреча не имела турнирного значения – наши заняли 1-е место в подгруппе).
В те дни тренер-ассистент Гуляев попросил меня пройтись с ним перед сном, чтобы посмотреть, чем это ребята занимаются. Я стал отговаривать:
– Николай Алексеевич! Они, может, в карты играют. Грех невеликий. Зачем устраивать шум, лишний раз ребят по пустякам дергать…
Гуляев все же настоял на
– А-а! – запричитал тренер, приподняв одеяло. – Ты к тому же в трусах с резинкой спишь! Зачем? Тело должно дышать!
Словом, «инспекция» закончилась тем, что ребята просто «послали» Гуляева куда подальше.
Люди зрелые, умные – Яшин и Иванов прекрасно разбирались, кто, что, чего стоит. Поэтому я был горд, что для меня у них была открыта «зеленая улица». Что касается Льва Ивановича, то на последующих сборах с его участием мне особенно нравилось к нему заходить. И не только из-за того, что Яшин великолепный собеседник. Хорошо понимая, что, как футбольный врач, я только-только делаю первые шаги, он всячески подбадривал меня:
– Работайте, док! И не обращайте ни на кого внимания. Кто бы перед вами ни был: Яшин ли, Петров ли, Сидоров ли – в принятии вами профессиональных решений это не должно иметь никакой роли.
А позже, когда мы перешли на «ты», обязательно старался успокоить:
– Не бойся – тебе доверяют!
Ребята к Льву Ивановичу тянулись. Как ни зайдешь в его комнату, там обязательно то Месхи, то Метревели, то Воронин. Я уж не говорю про его «вечного соседа» Иванова… Все, кто нуждался в общении с Яшиным, никогда не разочаровывался. Потому что всякий, кто обращался к нему за поддержкой, непременно ее получал.
Должное этому большому футболисту и настоящему человеку воздавали все: и рядовые «солдаты» армии болельщиков, и «звездные» соперники из лучших команд мира, и крупные политики международного масштаба. Вот я начал вспоминать о нашем южноамериканском турне осенью 1965 г. Началось оно с товарищеской встречи не с кем-нибудь, а против сборной Бразилии.
Это тогда была сильнейшая команда мира, в которой блистали такие «звезды», как Пеле, Гарринча, Сантос. Надо ли объяснять, что матч на переполненном стадионе «Маракана» для нашей команды оказался очень сложным. После 1-го тайма сборная СССР проигрывала 0:2. Могла пропустить еще. Впереди особенно «терзал» нашу защиту великий Пеле. Опекать его поручили Афонину – армейскому стопперу из Ростова-на-Дону. Лучший футболист мира, естественно, замотал армейца. К тому же до матча хозяева попросили нас корректно обращаться с Пеле, чтобы тот – не дай бог! – не получил травму. Помня об этом, Афонин всячески избегал плотной игры с ним – больше старался играть на опережение. Но в таком противостоянии у него не было шансов. Причем настолько, что в перерыве, обратившись к тренеру Морозову, защитник прямо-таки взмолился:
– Все! Больше не могу! Меняйте!
Трудно сказать, как сложился бы для нас 2-й тайм – а значит, и весь матч, если бы не Яшин. Он был великолепен! В двух пропущенных в первой половине игры мячах – в том числе забитом Пеле – наш вратарь был не виноват. Зато сколько раз спасал команду, казалось, от неминуемого гола. В конце концов он покорил самого Пеле.
В одной из очередных атак этот суперфорвард, обойдя центрального стоппера Шестернева, выскочил с Яшиным один на один. С этой позиции Пеле стопроцентно, в упор «расстреливал» лучших вратарей мира. И, наверное, сначала даже не поверил своим глазам, когда вдруг увидел, что в каком-то неимоверном прыжке Яшин намертво взял мяч. Что после этого сделал Пеле? Он подбежал к голкиперу и, подняв, словно рефери в боксе, его руку, стал поворачивать Льва Ивановича
лицом ко всем трибунам по очереди. Вот как высоко великий бомбардир оценил мастерство своего не менее великого оппонента! Понятно, что потрясающая игра Яшина вселила в его товарищей уверенность.Ребята раскрепостились. И, сквитав два мяча, восстановили к концу матча «статус-кво». Стадион рукоплескал. Такая ничья стоила иной победы. Не зря по окончании встречи в раздевалку нашей команды в сопровождении посла СССР в Бразилии Сергея Михайлова зашел присутствовавший на матче Роберт Кеннеди. Судя по тому, что сенатор и родной брат предыдущего президента США – пусть и недолго, но исключительно тепло – общался в основном с Яшиным, было ясно, кого он считал главным героем исторического матча.
И еще! Вот сколько лет прошло, но я нет-нет да и вспоминаю ту игру на «Маракана». А больше всего тот момент, когда Яшин изумил Пеле. Вспоминаю, пытаюсь и никак не могу до конца понять, как Лев Иванович вытащил тот мяч. Нет, если о слагаемых, то никакой загадки, в общем-то, нет.
Он фантастически точно выбирал оптимальную позицию. Видимо, срабатывала природная интуиция. Кроме того, Яшин один из первых стал играть, словно 11-й полевой футболист, в пределах штрафной площадки. И в этих условиях во многом действовал на опережение. Можно припомнить и другие составляющие его необычного футбольного таланта. Но исчерпывающего ответа все равно нет. Возможно, потому, что это в математике сумма плюсуется из слагаемых. А из чего слагается талант и искусство, ни на одном суперкомпьютере не подсчитаешь!
Вероятно, по этой причине, вспоминая о Льве Ивановиче-вратаре, в памяти сразу возникает образ: на фоне белой сетки двигается человек в черном. И уж потом приходят на ум реальные детали. Ведь Яшин на самом деле играл во всем черном: бутсы, гетры, трусы, свитер. Да и перчатки на руках у Льва Ивановича были густого темного цвета. Недаром за рубежом его называли «Черный Паук». Видно, не сомневались, что мимо него не то что мяч – муха в ворота не пролетит.
Харизма Яшина была такой силы, что одно его присутствие помогало. Вспоминается 1970 год, когда он заканчивал карьеру. Чемпионат мира в Мексике. В распоряжении Качалина – тогдашнего, напомню, главного тренера сборной – имелись три голкипера – Рудаков, Кавазашвили и призванный из ЦСКА Шмуц. Неожиданно, получив серьезную травму, «сломался» Женя. Чтобы подстраховаться, из Москвы вызвали 41-летнего Льва Ивановича, благо он был включен в предварительную заявку. Когда я ему рассказал о ЧП с Рудаковым, Яшин по обыкновению счел необходимым поддержать меня:
– Все сделал правильно – и гипс положил, и в Москву отправил. Разве можно было рассчитывать на него с таким плечом?
И вот интересная деталь. Там, в Мексике, Лев Иванович ни разу не вышел на игру – даже, по-моему, в запасные не попадал. Но насколько полезным оказалось его пребывание в команде! Ведь он тренировался, готовился со всеми к матчам. И уже одно это благотворно влияло на более молодых его коллег – голкиперов сборной. Не случайно Кавазашвили, который, пропустив всего два мяча, в Мексике выступил достойно, потом всем рассказывал, что вряд ли сыграл бы столь удачно, если бы рядом не находился Яшин.
– Следующий год знаменателен тем, что Москва, СССР, да и вся планета прощались с лучшим голкипером всех времен и народов. 27 мая в 19.30 трансляцию матча сборных «звезд» мирового футбола и «Динамо» начали Центральное телевидение и Интервидение. Я его смотрел, признаюсь, сквозь слезы.
Еще в тбилисской школе родилась мечта стать дипломатом, проучившись в МГИМО. Чтобы переступить его порог и сдать лишь документы в приемную комиссию, в советские годы необходимо было получить рекомендацию Центрального комитета комсомола любой республики СССР (по месту жительства), утвержденную в ЦК местной компартии. Я, будучи комсоргом школы, наивно считал, что сам, без блата, заработаю допуск в любой вуз. Но все обернулось драматически.