Чехов книга 3
Шрифт:
— Жрать.
Я кинул ему тонкую нить силы и указал на Семена. Призрак кивнул и растекся по лодыжкам парня. Сергеев мгновенно побледнел и несколько раз чихнул.
— Ой, — он растерянно посмотрел на меня.
— Если его состояние ухудшится, я буду вынужден подать жалобу…
В кабинет вошел усатый жандарм и деловито осведомился:
— Что у вас происходит?
— Мой подзащитный болен.
— Простая простуда…- начал было он, но Сергеев вновь принялся чихать, зажимая рот ладонями.
Призрак довольно облизнулся и оглянулся на меня.
— Он и сотрудника вашего мог
Усач попятился от чихающего жандарма и вынул платок из кармана, чтобы прикрыть нос.
— Если в камере еще не все заражены, то вам повезло. Но вести туда больного было бы глупо, — я покачал головой. — Хочу верить, что вы не намеренно решили свести моего клиента в могилу.
— Распоряжусь, чтобы сопливца этого в лазарет отправили, — пробубнил старший жандарм сквозь ткань платка и прикрикнул на своего коллегу, — отведи его в лекарскую. И сам морду оберни чем-нибудь. Не разноси заразу.
Сергеев бросил на меня благодарный взгляд, улыбнулся и снова чихнул.
После прощания со Степаном я покинул острог. Вреда ему призрак не причинит, но чихать заставит еще пару дней. Значит, это время парнишку точно не вернут в камеру, где его могут и порешить.
Разговор с Пожарским может чуточку подождать. Уж ему точно побыть в остроге не помешает. Того и гляди ночески на жестком матрасе помогут вправить наглецу мозги.
Я спустился по ступеням крыльца, дошел до парковки и сел в машину.
Фома хотел было что-то спросить, но я поднял руку, призвав дать мне немного тишины. Я вынул из кармана телефон и нашел в адресной книге номер Беловой. Нажал на вызов:
— Привет, что-то срочное? — послышался в динамике приглушённый голос Алисы.
— Привет, да. Мне нужна информация о некоем Семене Лашине. Он отбывал наказание на Петроградской каторге.
— Постараюсь найти, — прошептала в динамик Белова. — Если это все, то я тебе перезвоню.
Она нажала на сброс, и я вздохнул. Откинулся на спинку сиденья.
— Домой? — уточнил Фома, и я кивнул:
— Да.
Слуга завел двигатель, и машина выехала с территории.
— Как прошёл допрос, вашество? — начал Фома.
— Моя теория, что парень себя оговорил, подтвердилась, — ответил я. — Чтобы выгородить отчима. И сейчас мне нужно найти хоть что-то, чтобы на него можно было надавить.
Слуга кивнул:
— Это хорошо. Значит невинный не попадет на каторгу.
— Я постараюсь это сделать. Сейчас закончу прием, и начну искать способы.
Фома обернулся ко мне и уточнил:
— И что думаете, вашество?
Я вздохнул:
— У него был каторжный друг по фамилии Лашин. Который отбывал наказание за разбой. Думаю, после освобождения эти двое договорились о налете на сберкассу. И я очень хочу его найти.
Фома кивнул:
— Хороший план, вашество.
Я вновь посмотрел на телефон и нашел в адресной книге номер Дамира Васильевича:
— Добрый день, Павел Филиппович, — послышался в динамике голос главы адвокатской палаты.
— Добрый, Дамир Васильевич, — ответил я. — Мне нужно узнать про отчима вашего… — хотел было сказать бастарда, но вовремя исправился:
—
Родича. Степана.— Что нужно узнать? — мигом уточнил собеседник.
— Не покинул ли он ещё город. И если нет — сделать так, чтобы он оставался в Петрограде, — произнес я. — У вас наверняка ещё со времён работы остались контакты людей, кому вы помогли получить не реальный срок, а условный. Ну или помогли дело развалить.
— Сделаю все, что смогу, Павел Филиппович, — быстро ответил мужчина. — Ну? Как там обстоят дела?
Последнюю фразу он произнес с надеждой. И я честно ответил:
— Все лучше, чем я думал. Есть шанс что скоро Степан покинет острог. Но для этого его отчим не должен уехать из города ни под каким предлогом.
— Понял, — быстро произнес глава палаты и нажал на сброс вызова.
— Вашество, а почему вы ему все не рассказали? — удивился Фома. — Мастер Васильев ведь большой человек. И мог бы нанять лихих людей, чтобы с этим мужиком поговорили как следует.
— Как правило, такие люди работают очень… грубо, — ответил я. — И тогда Иван спокойно скажет следователю, что его заставили это сделать под пытками. Покажет синяки да ссадины, и у жандармов, а потом и у судьи могут возникнуть вопросы. Как знать, может даже кто-то решит докопаться до того, кто так заинтересован в освобождении парнишки. Меня подозревать ни в чем не станут. Я ведь уже приобрел репутацию неправильного аристократа. А вот если надавить на Ивана аккуратно…
— Вон оно чего, — понимающе кивнул слуга. — Тогда да. Вы правы.
Он свернул в арку и остановился у крыльца дома. Обернулся ко мне:
— Прибыли, вашество. Ещё куда-нибудь сегодня поедем?
— Очень бы не хотелось, — честно ответил я. — Но скорее всего придется.
Вышел из машины, поднялся по ступенькам крыльца и вошёл в приемную.
— Павел Филиппович, я записала всех ваших посетителей на завтра, как вы и просили, — быстро отчиталась Арина Родионовна.
— Спасибо. Много их.
Девушка взяла со стола журнал, и открыла нужную страницу:
— Два десятка, — ответила она после подсчёта.
— И все согласились перенести встречу?
— Я умею уговаривать, — улыбнулась девушка.
— Спасибо.
Разговор прервала хлопнувшая входная дверь:
— Мастер Павел Филиппович, — послышался от порога голос. — Я на консультацию от палаты. У меня и бумага есть.
Я обернулся и заметил на пороге паренька в рабочем костюме, который с растерянным видом шарили по карманам в поисках заветного ордера. Улыбнулся:
— Хорошо. Зарегистрируйтесь у секретаря и проходите в кабинет.
«Покой нам только снится»
Возвращаться плохая примета?
По счастью, посетителей в конце рабочего дня было мало. И когда последний проситель вышел из кабинета и направился писать заявление, что помощь оказана, я откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Осталось принять завтра тех, кого я не успел проконсультировать сегодня, и можно передохнуть. Если, конечно, завтра не попадется сложных дел, которые без суда не решить. Хотя нет, отдохнуть не выйдет. Потому что мне полагалось закрыть шесть уголовных дел.