Чехов Том четвертый
Шрифт:
«Дайте мне пять целковых, и я вас сведу к Сахару Медовичу. Они, хотя и не служат, но находят места. И берут они за это немного: половину жалованья за первый год».
Мне бы нужно было плюнуть, надсмеяться, а я поблагодарил, сконфузился и, как ошпаренный, пустился вниз по лестнице. От Бабкова я пошел к Шмаковичу. Это мягкий, пухлый толстячок с красной, благодушной физиономией и с маленькими маслеными глазками. Его глазки маслены до приторности, так что тебе кажется, что они вымазаны касторовым маслом. Узнав, что я твой племянник, он ужасно обрадовался и даже заржал от удовольствия. Бросил свое дело и принялся поить меня чаем. Душа человек! Все время глядел мне в лицо и искал сходства с тобой. Тебя вспоминал со слезами. Когда я напомнил ему о цели своего визита, он похлопал меня по
«Надоест еще о деле говорить… Дело не медведь, в лес не уйдет. Вы где обедаете? Ежели для вас безразлично, где ни обедать, так поедемте к Палкину! Там и потолкуем».
При сем письме прилагаю палкинский счет. 76 рублей, которые ты там увидишь, съел и выпил твой друг Шмакович, оказавшийся большим гастрономом. Заплатил по счету, конечно, я. От Палкина Шмакович потащил меня в театр. Билеты купил я. Что еще? После театра твой подлец предложил мне проехаться за город, но я отказался, так как у меня деньги почти на исходе. Прощаясь со мной, Шмакович велел тебе кланяться и передать, что место он может мне выхлопотать не раньше, как через пять месяцев.
«Нарочно не дам вам места!– пошутил он, милостиво хлопая по моему животу.– И зачем вам, университетскому, так хочется служить в нашем обществе? Поступали бы, ей-богу, на казенную службу!» - «Я и без вас знаю про казенное место. Но дайте мне его!»
С третьим твоим письмом я отправился к твоему куму Халатову в правление Живодеро-Хамской железной дороги. Тут произошло нечто мерзопакостное, перещеголявшее и Бабкова и Шмаковича, обоих разом. Повторяю: ну тебя к черту! Тошно мне до безобразия, и виноват в этом ты… Твоего Халатова я не застал. Принял меня какой-то Одеколонов - тощая, сухожильная фигура с рябой, иезуитской физией. Узнав, что я ищу места, он усадил меня и прочел мне целую лекцию о трудностях, с какими получаются теперь места. После лекции он пообещал мне доложить, похлопотать, замолвить и проч. Помня твою заповедь - совать деньги, где только возможно, и видя, что рябая физия не прочь от взятки, я, прощаясь, сунул в кулак… Берущая рука пожала мне палец, физия осклабилась, и опять посыпались обещания, но… Одеколонов оглянулся и увидел сзади себя посторонних, которые не могли не заметить рукопожатия. Иезуит смутился и забормотал:
«Место я вам обещаю, но… благодарностей не беру… Ни-ни! Возьмите обратно! Ни-ни! Вы обижаете…»
И он разжал кулак и отдал мне назад деньги, но не четвертную, которую я ему сунул, а трехрублевку. Каков фокус? У этих чертей в рукавах, должно быть, целая система пружин и ниток, иначе я не понимаю превращения моей бедной четвертной в жалкую трехрублевку.
Относительно чистеньким и порядочным показался мне объект четвертого рекомендательного письма - Грызодубов.
Это еще молодой человек, красивый, с благородной осанкой, щегольски одетый. Принял меня он хотя и лениво, с видимой неохотой, но любезно. Из разговоров с ним я узнал, что он кончил в университете и тоже в свое время бился из-за куска хлеба, как рыба о лед. Отнесся он к моей просьбе очень сочувственно, тем более, что образованные служащие - его любимая мечта… Был я у него уже три раза, и за все три раза он не сказал мне ничего определенного. Он как-то мямлит, мнется, избегает прямых ответов, точно стесняется или не решается… Я дал тебе слово не сентиментальничать. Ты меня уверял, что у всех шулеров обыкновенно благородные осанки и самый рыцарский апломб… Может быть, это и правда, но сумей-ка ты отделить шулеров от порядочных. Так влопаешься, что небу жарко станет… Сегодня у Грызодубова я был в четвертый раз… Он по-прежнему мямлил и не говорил ничего определенного… Меня взорвало… Черт меня дернул вспомнить, что я дал тебе честное слово наделять всех без исключения деньгами, и меня словно кто под локоть толкнул… Как решаются окунуться в холодную воду или взлезть на высоту, так и я решился рискнуть и сунуть…
Эх, что будет, то будет!– решил я.– Раз в жизни можно испробовать…
Я решил рискнуть не столько ради места, сколько ради новизны ощущения. Хоть раз в жизни, мол, увидеть, как действует на порядочных людей «благодарность»! Но «ощущение» мое пошло к черту. Исполнил я неумело, аляповато…
Вытащил из кармана депозитку и, краснея, дрожа всем телом, улучил минутку, когда Грызодубов на меня не глядел, и положил ее на стол… К счастью, Грызодубов положил в это время на стол какие-то книги и прикрыл ими депозитку… Итак, не удалось… Грызодубов депозитки не видел… Она затеряется между бумагами или ее украдут сторожа… Если же он ее увидит, то, наверное, оскорбится… Так-то, mon oncle…* И деньги пропали, и совестно… до боли совестно! А все ты со своими проклятыми практическими советами! Ты развратил меня… Прерываю письмо, ибо кто-то звонит… Иду отворить дверь… ____________________* дядюшка… (франц.).
Сейчас получил от Грызодубова письмо. Пишет, что есть в контроле товарных сборов вакансия на 60 руб. в месяц. Депозитку мою он, стало быть, видел.
БРАК ЧЕРЕЗ 10 - 15 ЛЕТ
На этом свете все совершенствуется: шведские спички, оперетки, локомотивы, вина Депре и человеческие отношения. Совершенствуется и брак. Каков он был и каков теперь, вы знаете. Каков он будет лет через 10 - 15, когда вырастут наши дети, угадать не трудно. Вот вам схема романов этого близкого будущего.
В гостиной сидит девица лет 20 - 25. Одета она по последней моде: сидит сразу на трех стульях, причем один стул занимает она сама, два другие - ее турнюр. На груди брошка, величиной с добрую сковороду. Прическа, как и подобает образованной девице, скромная: два-три пуда волос, зачесанных кверху, и на волосах маленькая лестница для причесывающей горничной. Тут же на пианино лежит шляпа девицы. На шляпе искусно сделанная индейка на яйцах в натуральную величину.
Звонок. Входит молодой человек в красном фраке, узких брюках и в громадных, похожих на лыжи, башмаках.
– Честь имею представиться, - говорит молодой человек, расшаркиваясь перед девицей, - помощник присяжного поверенного Балалайкин!..
– Очень приятно… Чем могу быть полезна?
– Меня направило к вам «Общество заключения счастливых браков».
– Очень приятно… Садитесь!
Балалайкин садится и говорит:
– «Общество» указало мне на несколько невест, но думаю, что ваши условия для меня будут самыми подходящими. Из этой вот записки, данной мне секретарем «Общества», видно, что вы приносите с собой мужу дом на Плющихе, 40 тысяч деньгами и тысяч на пять движимого имущества… Так ли это?
– Нет… За мною идет только 20000, - кокетничает девица.
– В таком случае, сударыня, виноват… извините за беспокойство… честь имею кланяться…
– Нет, нет… я пошутила!– смеется девица.– В вашей записке все верно… Деньги, дом и движимое… В «Обществе» вам, конечно, говорили, что ремонт дома будет производиться на счет мужа… и… и… - я ужасно застенчива!– и деньги муж получает не все сразу, а с рассрочкой на три года…
– Нет, сударыня, - вздыхает Балалайкин, - нынче с рассрочкой никто не женится! Если уж вы так настаиваете на рассрочке, то извольте, я дам вам год…
Девица и Балалайкин начинают торговаться. Девица в конце концов сдается и довольствуется годом рассрочки.
– Теперь позвольте узнать ваши условия!– говорит она.– Вам сколько лет? Где служите?
– Собственно говоря, я не сам женюсь, а хлопочу за своего клиента… Я комиссионер…
– Но ведь я просила «Общество» не присылать ко мне комиссионеров!– обижается девица.
– Вы, сударыня, не сердитесь… Клиент мой человек пожилой, страдающий ревматизмом, сырой… Ходить по невестам, хлопотать у него нет сил, так что volens-nolens* ему приходится действовать через третье лицо. Но вы не беспокойтесь, я дорого не возьму…
____________________* волей-неволей (лат.).
– Условия вашего клиента?
– Мой клиент - мужчина 52 лет… Несмотря на такой возраст, он еще имеет людей, которые дают ему взаймы. Так, у него два портных, шьющих на него в кредит. В лавочках отпускают ему по книжке сколько угодно. Никто лучше его не может уходить от извозчиков в проходные ворота и т. д. Не стану распространяться в похвалах его деловитости, скажу только для полной характеристики, что он ухитряется даже в аптеке забирать в кредит.