Человеческая болезнь
Шрифт:
– Сегодня какой-то праздник?
– Не совсем праздник, – женщина расстроено выдохнула, но затем натянуто улыбнулась и пошла на кухню. – День смерти твоего отца Тихона…
Артур шлёпнул себя по лбу, но пошёл следом, понимая, что из-за работы стал многое забывать. Но как можно забыть день смерти отца? Это нормально – забывать, но для Светланы такая новость стала печальной. Сколько извинений сейчас не было бы произнесено, настроение они не поднимут. Артур пробовал, но это никогда не помогало.
– Извини, что забыл. И спасибо за торт. Думаю, отцу бы понравилось. Я переоденусь и приду.
Тихон любил черничный торт, как и его сын. Зимина его готовила каждые выходные, но после аварии – только на годовщины и дни рождения погибшего мужа. Артур всегда радуется торту, хоть и знает, что тот предназначен не ему. Он подошёл к холодильнику и вытащил перекись водорода, отправляясь к себе в комнату, где переоделся в синюю футболку и коричневые шорты.
– Сегодня было много покупателей, – парнишка уже сидел с вымытыми руками за столом, толкая в рот ложку с нежным бисквитом. Он не мог сказать маме, что до сих пор любит этот торт, но каждый раз рассказывал Петру, что ничего вкусного он в жизни точно не пробовал, обещая вновь и вновь принести ему кусочек, но Светлана слишком старательно следила за тем, чтобы все крошки торта закончились в день изготовления, либо же утром следующего дня. – Наверное, зарплата немного больше будет. Ты ещё хочешь ту меховую шапку? Я уже могу её купить, сбережений хватает. Повезло, что это магазин и повторы возможны. Было бы грустно, если бы она была эксклюзивной.
– Эксклюзивной… – Светлана драматично вздохнула, но затем ей действительно стало грустно. Тихон делал ей редкие подарки, такие, что все подруги завидовали и не могли купить. Чем и кого удивить шапкой, на которую можно накопить, а затем купить в любом количестве? Артур непонимающе изогнул бровь, но решил промолчать, думая о том, что его подарок уже неактуальный и стоило копить быстрее. – Твой отец был прекрасным мужчиной. Завидным, мужественным. Он не был богат, но всегда доставал откуда-то редкие вещи… ты так похож на него.
И тут парнишку осенило. Этой прекрасной женщине не нужна дорогая шапка, которую может купить каждый. Ей нужно что-то необычное. Такое, что было бы сложно достать даже за машину, наполненную иностранными купюрами. Но что? Возможно, Пётр помог бы с этой нелёгкой задачей. Он стал его отцом, поэтому все главные советы проходили только с ним. Светлана знает про хорошего и доброго начальника, но никогда не видела его в глаза: то Смирнов был занят, появлялись причины, то Зимина не могла из-за работы или домашних дел. Так и не могли познакомиться два значимых для Артура человека, будто они стояли на разных берегах, видели друг друга, но не хотели делать шаг, зная, что впереди – бездна.
– Я понял, мам. Что-нибудь придумаю, не расстраивайся. Может тебе прилечь? Я помою посуду и приберусь.
– Что бы я без тебя делала, мой милый мальчик. Иди сюда, – Светлана встала и крепко обняла парнишку, тихо всхлипывая в его плечо. Она гордилась своим сыном и собой, что смогла вырастить такого мужчину, каждый день смотря будто на своего мужа. Эта двойная любовь приносила боль обоим, но никто не открывал рот, продолжая жить так, будто в других условиях их ждала смерть. Зимин остался на кухне один. Он с грустью посмотрел на остатки торта, не в силах вспомнить, как выглядел его отец, и что бы тот произнёс в одиночестве на кухне.
– Почему я забыл тебя?..
Кусочек торта легко поместился в пакет с подложкой, чтобы его не смешало в некрасивое месиво. Это был первый раз за долгое время, когда Светлана Прокопьевна оставила на столе недоеденный торт. Возможно, это означало начало смирения, которого не хватало долгие годы. Однако смысл могут иметь и психические расстройства, решившие взять верх над успокоившимся телом. Артур положил руку на грудь в области сердца и улыбнулся. Его любовь к матери пылала детским пожаром.
Грубые холодные руки зажигали последнюю сигарету из пачки. На улице становилось холоднее с каждым часом, но ниже минус пятнадцати опуститься не должно. Стерлитамак – необычный город со своими необычными повадками. Здесь люди рождаются из пепла, словно фениксы. Они проходят свой личный погодный обряд и формируют личности. Это происходит во всех городах, но Стерлитамак особенный. В нём родились и живут герои рассказа, а их история расскажет не только про их характер, но и про то, как ситуации меняют людей, где спрятан скелет в шкафу и с какой стороны смотреть, чтобы минус показался плюсом. Последствия могут быть ужасающих размеров.
– Закончилась, – Пётр Яковлевич уставшим взглядом проследил за остатком сигареты, который выпал из его пальцев. Ботинок лениво потоптался на этом месте, а затем сдвинулся в сторону. Мужичок осмотрелся, вдыхая запах улицы глубже. Он стоял на крыше многоэтажного дома, размышляя о грядущем и случившемся. Компания облажалась, договор полностью расторгнут,
в суд заявлений не поступало. Всё идёт хорошо, но всегда найдётся что-то отличающееся. Например, Аксёнов. Он смущал Петра, как пессимистичный человек с горячим характером. С такими людьми жить рядом тяжело, не говоря уже про их исправление. Конфликт с Зиминым заставил Смирнова думать об этом весь день. Нельзя оставлять всё на волю случая, но при удобной минуте можно вполне позволить случиться неизменчивой судьбе. Будто театр. Зал пуст, лишь ты находишься там на потрёпанном сиденье. Какое же будет представление? Смирнов спустился в свою квартиру, раздеваясь уже на кухне до обнажённого тела. Чем взрослее становишься, тем лучше ощущаешь окружающий мир телом. В этом нет ничего постыдного, если проработать комплексы и успокоить навязанные нормы морали. Пётр огладил голое колено, задумываясь о мазях и своём возрасте. Следовало бы начать заботиться о здоровье, раз раньше до этого руки не доходили. Артур бы его ругал, услышав про больные колени и нежелание их лечить. Смирнов улыбнулся. Ему нравится этот парнишка, и он бы хотел забрать его к себе от больной матери. По рассказам Зимина, с ним живёт не человек, а «ангел». Только вот ангелы мало чем отличаются от демонов. Их глаза закрыты, ими руководят Высшие силы. Но что случится, когда появятся первые самостоятельные шаги? Что же произойдёт, когда ангел прозреет? Ягодицы слегка сжались от недовольства, а Пётр лишь тихо хмыкнул, отвернув голову к окну, будто ничего омерзительней представить невозможно.– Какая же противная женщина.
– Ха-а-а, – довольно простонал Прохор, оглаживая горячей рукой не менее горячий член. Он пригласил к себе в дом очередную незнакомку, но тело стало возбуждаться слишком рано. Пару движений рукой не повредят его запланированной ночи. Долгожданный стук в дверь заставил его натянуть на себя хотя бы боксёрки, чтобы не спугнуть потенциальную жертву. Подтянутое тело часто привлекает девушек и женщин. Словно капкан. Ловко срабатывает, и редко когда приходится хватать испугавшуюся сучку прямиком за волосы и тащить в кровать. Прохор сравнивал «купившихся» на его внешность и тело с течными сучками, других же относил к тем, у кого течка ещё не началась. Нужно время, но он всегда злоупотреблял им и получал силой то, что хотел здесь и сейчас. Прелюдия для сопляков и стариков, а разгорячённые и сильные мужчины могут вставить своё достоинство в любое отверстие и в любой момент по их желанию. «Друзья» напоминали Аксёнову, что можно завести себе девушку для развлечения и уменьшения тестостерона. Но они не понимали, что шутки про убийства жопастых сук могли стать реальностью. Прохор никогда не хотел о ком-то заботиться или быть любимым. Но знает ли он, что вообще такое слово любовь? Раньше – да. Гилберт смеялся бы до боли в животе, а затем эта боль согнула бы и Прохора, пока он кашлял кровью и закрывал лицо руками. Его мать была таким же объектом насилия. Гилберт забил её до смерти на глазах у сына. Причиной стала обыкновенная ревность. Ревность к их сыну. Гилберт отсидел восемь лет. Убийство сочли простой степени с отягощающими насильственными действиями. Он мог притвориться психически неуравновешенным, его обещали продержать в психиатрической больнице пять лет, но Гилберт был слишком принципиальным. Заслужил – получил. Не стесняясь судью, присяжных и свидетелей, Гилберт клялся вернуться и забить до смерти Прохора, но мало кто обратил на это внимание, пока мужчина действительно не вышел из тюрьмы. Всё это время Аксёнов жил, усыновлённый дальними родственниками. Ему было 16 лет на тот момент. Прохор стал жить с отцом, вновь получившим родительские права по связям и убеждениям в полной адекватности. Но через три года Гилберт вернулся домой с охотничьим ружьём, собираясь застрелить собственного ребёнка после того, как забьёт до полусмерти. Прохор смог выползти из дома в крови и порванной одежде. Ему помогли соседи, но Гилберт многих покалечил, а некоторых даже убил. Аксёнову повезло. В его лоб стрельнули холостым. Полиция оттаскивала разозлённого мужчину уже от полуживого тела. За преднамеренное убийство трёх человек и покушение на жизни других, Гилберту дали пожизненное. Прохору же пришлось полгода восстанавливаться в больнице.
– Ох! Ты уже без одежды? А я всё думала, как мне отказаться от чая, – незнакомка уверенно посмеялась, будто скрывала между ног мировое достоинство, а не то, что было дано природой.
Прохору пришлось несладко. Приходилось учиться и работать, чтобы получить образование для жизни в дальнейшем. Но это даже пошло ему на пользу. Он стал жить один, и ему вполне хватало маленькой зарплаты, чтобы наслаждаться и получать удовольствие. Гилберт вжился в его сердце настолько, что он сам стал им. Только дворняжка не сможет стать породистой. Какая натура скрывается под этим аккуратно сшитым костюмом? Куда же исчез маленький мальчик, дрожащий лишь от одного упоминания имени отца?