Человек без лица

– Продолжай, – сказал и командир.

– Вот так, – продолжил и Сохно, когда наушник донес до него звук нового негромкого выстрела. – После уничтожения подмоги, мы, объединившись с подкреплением в составе полковника, штурмом возьмем базу и в первую очередь разожжем огонь в той землянке, которую выберем себе под жилье. Я думаю, что это непременно должна быть земляка самого Зелимхана.

– Твоими бы словами, – усмехнулся Согрин, – да Зелимхану по голове… Только у него в запасе еще не меньше пяти десятков бойцов. Плюс к этому обязательные минные поля вокруг базы. А мы не знаем схемы расположения мин. Внимание… Шурик, продолжай… Толик, готовсь! Верхний джамаат не ждет нижних… Поднимается… Они не думают, что мы так близко, рассчитывают, что нижние успеют их догнать… Считаю… Восемь человек. Значит, их было больше двенадцати.

– Значит, было больше… Прошу всех быть внимательными и при моей команде зажмуриться, – сообщил Сохно. – Я вместе с простыми гранатами заложил магниевую. [20] Простые – под камни, магниевую – рядом с тропой.

Новый выстрел Кордебалета показал, что он продолжает работу, выполняя приказ командира.

– Их осталось трое. Идут цепочкой.

– На затылке глаз у них, наверное, нет, – подсказал Сохно, вытаскивая оба своих пистолета и поднимая стволы к небу – своеобразный обязательный ритуал перед стрельбой с двух рук.

20

Граната ослепляющего действия. После короткой и яркой вспышки, на несколько минут лишающей зрения того, кто не закрыл глаза, следует продолжительное красное горение, освещающее место действия.

– Этим и живу, – сказал Кордебалет. И выстрелил еще раз.

– Есть, должно быть, глаза, – высказался Согрин с недовольством. – Заметили.

– Заметили, – согласился Кордебалет и выстрелил подряд четыре раза. – Один ушел… Я потерял его из вида…

– Не ушел, а залег, – поправил снайпера Сохно, даже не глядя, за неимением бинокля с ПНВ, на место событий. – Карауль его, чтобы не предупредил верхних. Они через минуту будут на нужном месте. И очень скоро захотят почувствовать присутствие подмоги. Обычно бывает весело смотреть, когда подмогу ждут и на нее надеются, как на Аллаха, а она сама санитаров просит. Жалко, нельзя рассмотреть их физиономии… Скоро… Им никак не обойти мою «растяжку»… Если летать не умеют… Скоро…

– Тише, – прошептал в микрофон командир. – Они близко.

Минута, обещанная Сохно, тянулась медленно. Теперь уже и без прибора ночного видения нетрудно было рассмотреть движущиеся в ночи тени. Боевики не сменили традиционный зелено-грязный камуфляж на грязно-белый, за неимением последнего. И на чистом месте, куда они вышли из леса и кустов, их хорошо было видно, точно так же, как видно было и тропу, проложенную совсем недавно спецназовцами.

– Смелее… Быстрее, братаны… – поторапливал Сохно боевиков, словно считал их шаги, и с нетерпением ждал, когда же ведущий переступит роковую черту.

Выстрел «винтореза» Кордебалета никак не вмешался в передвижение. Сам звук до боевиков не донесся, а если и донесся, то слился со скрипом снега под ногами и с тяжелым дыханием – такой длительный подъем не каждому удается осилить на едином вдохе.

– Что? – коротко поинтересовался полковник Согрин.

– Он встал, – коротко же ответил Кордебалет.

– И лег, – не менее коротко закончил за товарища Сохно.

– И лег, – Кордебалет согласился. – Контролирую верхних.

– И задних, – напомнил Согрин.

– Там тишина.

– Внимание! – Сохно, как и обещал, дал предупреждение. – Попрошу зажмуриться. Сейчас ка-ак шваркнет!

Он и сам зажмурился первым. И выждал положенные секунды после того, как раздался одновременный взрыв трех гранат – двух осколочных и одной магниевой. И даже криков боевиков, несмотря на короткую дистанцию, разделяющую их и спецназовцев, слышно не было. Зато слышен стал сильный гул, словно из-под земли идущий, и следом за ним треск и долгий шум. А когда подполковник открыл глаза, граната продолжала светить красным, почти праздничным светом, и в этом свете стали заметны фигуры четверых боевиков, совершенно не способных из-за ослепления оказывать сопротивление. А по склону катились два громадных валуна, оставляя позади себя широкий укатанный след. И даже при первом взгляде оказалось хорошо заметно, как укатанный след камней пересекся с тропой, проложенной людьми, и вмял их, ослепленных, в снег и землю. Только четверо, оказавшиеся чуть в стороне, уцелели.

– Вперед! – скомандовал Согрин.

Рывок получился стремительным. Вдвоем с Сохно они старались преодолеть короткий отрезок до того, как боевики смогут восстановить зрение. Кордебалет, как обычно бывает, остался с «винторезом» на подстраховке. Однако трое из четверых успели поднять оружие. Но на дальнейшие действия у них времени не хватило. Первого, ближайшего к себе, полковник сразу свалил ударом локтя, в который вложил весь вес своего тела, во второго Сохно выстрелил одновременно из двух стволов, и в дополнение двинул плечом, как мог бы двинуть только бульдозер, спущенный без тормозов с горы. Третий, естественно, достался снайперу. Кордебалет с такой дистанции не промахнулся. Тем временем полковник быстро разоружил своего противника, все еще не пришедшего в себя от мощнейшего удара, Сохно поступил точно так же с последним боевиком, по-прежнему стоящим, закрыв лицо ладонями. Тот не сопротивлялся. А когда ладони от лица, не без помощи Сохно, все же отнял, то посмотрел на спецназовцев совсем без испуга.

Согрин при свете догорающего заряда гранаты сразу почувствовал любопытство при виде этого лица. И не стал терять время на долгие витиеватые разговоры, к которым Сохно имеет склонность.

– Говори…

– Сейчас еще группа подойдет…

– Снизу?

– Снизу…

– Не подойдет, – успокоил его Сохно.

– Я – Мамлеев. Обычно меня зовут просто Кадыр…

– Начальник разведки Кашаева? – сухо поинтересовался полковник.

– Да… Я давно ищу выход на вас…

– Кто ищет, тот найдет, – сказал Сохно.

– Я сейчас достану из кармана бумагу, – предупредил Кадыр. – Оружия у меня больше нет. Это важная бумага. Для вас.

– Доставай…

– Зелимхан отправляет меня в Грозный. Я хотел передать там. Специально подготовил.

Кадыр вытащил из кармана тот листок, который в самом деле приготовил на случай, подобный нынешнему. А что случай может произойти, он не сомневался.

– Это список людей в чеченской власти, которые помогают Зелимхану. Его осведомители. И в РОШе, и в ФСБ, и в милиции. Он всем им платит. На обратной стороне схема минирования подступов к базе.

Застонал и попытался пошевелиться тот боевик, которого Согрин ударил локтем. Сохно коротко добавил ему башмаком в челюсть. Стоны прекратились.

– Что ты хочешь за эту бумагу? – спросил Согрин, подсвечивая себе фонариком и рассматривая сначала список, а потом и обратную сторону листа.

– Сотрудничества, и гарантии безопасности на будущее.

Полковник осмотрелся, таким образом выкраивая время на раздумья.

– В этом есть здравое зерно. Как выйти на связь с тобой?

– Я не был готов сегодня. Варианты связи не подготовил.

– Когда будешь в Грозном?

– Утром должен выйти отсюда. Вечером, до комендантского часа, должен быть на месте. Обычно я успеваю добраться до комендантского часа.

Согрин без сомнения продиктовал номер своего спутникового телефона.

– Запомнишь?

Кадыр повторил.

– Звони. Я – полковник Согрин из спецназа ГРУ. Связь будешь поддерживать первоначально со мной. Может быть, я переадресую тебя кому-то из наших сотрудников.

– Только не из ФСБ. Там у Зелимхана есть и другие люди, о которых даже я не знаю.