Человек-Черт

– Тем не менее, мой миленький комарик, я уже нашла себе занятие до утра.

– Советую тебе остаться, – Жуй сделал затяжку.

– Советую тебе мне не советовать, – Левит отобрала зажигалку и, бросив ее в сумочку, подняла попу со стула.

– Олесь, сейчас начнется самое интересное.

– Думаю, ты ошибаешься, молодой теленок, – улыбнулась Олеся Левит. – Я знаю, что и кто здесь самый интересный. Я выбрала, если у тебя есть бабло, рекомендую тебе барышню вон на том подиуме. В костюме японской учительницы. Не скучай.

– А я приготовил сюрприз, – вальяжно улыбнулся Жуй, глядя на Левит через сигаретный дым. – Со следующей песней.

– Сам станцуешь? – к Олеси Нахимовне подошел человечек и пригласил ее в апартаменты, но заинтригованная появлением Андрея Жуя женщина передала ему, что придет чуть позже. Человечек кивнул и удалился.

– Хорошая идея! Сам! – Жуй даже расстроился от того, что эта мысль пришла ему голову так поздно. – Эх… Теперь уж в следующий раз.

Музыкальный трек остановился. На центральный подиум вышел шоумен.

– Дамы и господа! – громко объявил он в микрофон. – А теперь специальный гость! Встречайте! Только у нас! Только один раз! Такого вы больше нигде не увидите! Импозантный и своеобразный! Необычный и изысканный! Единственный в своем роде – герр Трясогузка!!!

Левит вскину голову на центральный подиум, что был почти так же близок как тот на котором танцевала понравившаяся Олеси Нахимовне стриптизерша-блондинка. Что еще за герр Трясогузка? Что это за полоумное имя и почему Левит ничего о нем не знает? Как соучередитель «Интерфайера» она была знакома со всеми выступающими на подиумах, занимаясь любовью уже с доброй половиной из них, как с мужчинами так и с девушками. Центральный подиум был для самых лучших, для самых желанных или для самых своеобразных (иногда приглашали маленьких карликов, двухметровых верзил, толстых, анариксичных, но это были единичные случаи). В зале зазвучал «The Prodigy». В центре освещения был центральный подиум с шестом, остальные четыре пребывали в темно-малахитовом полумрачном опустении. Все внимание зала было направленно в центр куда удивительно нелепой походкой вышел немолодой мужчина с кожей голубоватого оттенка и висячими сосками, чем вызвал бурю самых разных эмоций – от отвращения до восторга. Левит была вынуждена прилепится к стулу, наблюдаемая ею картина не вписывалась в понятие «эстетика». Мужчина определенно был странен и это подтверждало хотя бы факт его нахождения на этом подиуме, при том, что он не обладал никакими данными для выступления. Вообще никакими. Он был странен еще и потому, что вышел на подиум в женском платье с юбкой в пол. Совершенно лишенные мускулов руки были втянуты в шелковые перчатки до локтей, на пальцах – женские кольца. На шее – колье, на лбу – диадема, на запястьях – браслеты. Мужчина был в туфельках на очень высоких каблуках и не без страха прищурившись, Левит разглядела женское нижнее белье, включая бюстгальтер.

Дядя был небрит, высокая макушка с залысиной. Толстые квадратные очки в черепаховой оправе. Танцору было около шестидесяти лет.

Олеся Нахимовна Левит автоматически вставила в рот сигареточку и чиркнула зажигалкой.

– Правда, прикольно! – Олеся вздрогнула от неожиданного голоса, прозвучавшего совсем рядом. Жуй, развалившись на стуле, вальяжно посасывал через соломинку коктейль, который тут именовался «Тоска по Вьетнаму». Жуткое пойло, на любителя. Пьется стопочками, закусывается обильно. Андрей причмокивал и ухмылялся, смотря не на извращенца на высоких каблуках, а на Олесю Нахимовну.

– Это твоих рук дело? – спросила она. – Где ты его нашел?

– В больнице, – ответил Жуй не отводя глаз от женщины.

– В психиатрической?

– В обычной. Но в психоневрологическом отделении.

– Там ему и место, – проговорила Левит, а мужчина, тем временем, выводил танцевальные движения под «The Prodigy», неумело подражая профессиональной танцовщице. Зал взбудоражился. После нескольких минут выкаблучивания, герр Трясогузка принялся медленно вынимать себя из шелкового платья. – Где ты был, сволоченок? – спросила Левит у Жуя, не в силах оторвать взгляд от центрального подиума. – Сегодня пока живи, а завтра я тебя колесую. Образно выражаясь.

– Успокойся, мамочка. Я развлекался и не более того.

– И ты считаешь, что этим ответом снимаешь с себя вину?

– Какую вину?

– Не строй из себя дурачка! – Левит оторвала взгляд от кривляющегося на подиуме мужика и перевела его на Жуя. Тот сидел как ни в чем не бывало. Курил. Лазерные огни и разноцветные лучи плясали на его лице. В тот миг когда Олеся Нахимовна взглянула на собеседника на нем остановился красный луч, осветив его лицо в багровые тона. Жуй стрельнул на нее острым как кончик иголки взглядом и Левит против воли вздрогнула, ей померещилось будто Андрей имеет самое непосредственное отношение к вампиризму. – И не ухмыляйся так! Ты меня бесишь! Я говорю о представлении, которое ты устроил на «Рок-Питер-FM»! Удивляюсь, как тебе удалось выйти сухим их воды! – не переставая самодовольно курить, Жуй с прищуром смотрел на стягивающего с себя платье герра Трясогузку. К счастью он отвел взгляд от Олеси, чему она была рада.

– Не сваливай все на меня, – ответил Жуй. – Я вообще жертва обстоятельств.

– Бедняжка. Плохие дядя и тетя незаметно подсыпали ему в водичку бяку. И выставили его на посмешище! Ай-ай-ай. Ты надеешься, что и я поверю в эту сказку? – на центральном подиуме герр Трясогузка освободился от облегающего шелкового платья и взялся за чулки. Левит не знала на кого смотреть – на извращенца ли в женском нижнем белье или на Жуя, от которого веяло (и Левит стала это отчетливо понимать) каким-то злым духом. Все же герр Трясогузка был противней и женщина выбрала собеседника за столиком. В конце концов, между ними происходит диалог и неудобно при этом пялится на кого-то постороннего. Ведь Жуй не глупец и поймет, что она избегает его взгляда. – Андрюша, я знакома с Кирой Беловой, она никогда бы так не сделала.

– В тихом омуте черти водятся… – многозначительно ответил Жуй. Красный луч света слетел с его лица, сменился на фиолетовый, снова на красный и наконец, физиономия Андрея предстала перед Левит во всей своей красе. У него отросла значительная бородка, щеки впали, подчеркивая выступившие скулы. Глаза приобрели постоянное лукавое выражение. Жуй не понравился Олеси, она бы хотела видеть перед собой бодрого двадцатичетырехлетнего парня с бритыми щеками и ясным взглядом. Было бы неплохо, если бы он устранил какой-то исходящий от него тухлый запашок, прибегая к помощи воды, мыла и одеколона. Жуй не выглядел на свои юные годы.

Подобно двум миниатюрным бенгальским огонькам его глаза следили за каждым движением Олеси Нахимовны, совершенно не обращая внимания на танцующего герра Трясогузку, который, изодрав второй чулок, стал тереть им между ногами, держа один конец синтетики впереди, а второй сзади.

– Ну мы же оба понимаем, что это ты все устроил на «Рок-Питер-FM», – сказала Левит.

– Как, мамочка?

– Не знаю. Возможно, это не они подсыпали тебе дрянь в воду, а ты им. И заставил их взять всю вину на себя.

– Ничего я не подсыпал. Анализы чистые.

– Да какая мне, бл.., разница, как ты это сделал! Это сделал ты и точка!

Ухмыляясь, Жуй сделал долгий глоток «Тоски по Вьетнаму». Герр Трясогузка снял бюстгальтер. У него точно были отвисшие соски.

– А может быть, – медленно заговорил он, – не в наркоте дело, мамочка? Может я просто уговорил их немного пошалить. Просто уговорил.

– Просто уговорил?

– Просто уговорил. – Парень поставил полуопустевший бокал с коктейлем на зеркальную столешницу. – Как-то само-собой получилось. Честно признаться – я сам не ожидал от себя такого. Просто стал говорить, слово за слово… И понеслось. И я понял, что каким-то образом могу вывести человека на неадекватные поступки.

– Неужели? – Левит вскинула одну бровь и с преувеличенным недоверием взглянула на юного собеседника.

– Я совершенно серьезно, – на мгновение Жуй бросил взгляд на герра Трясогузку, тот уже стянул трусики-стринги, оставшись в одних шелковых перчатках и золотых украшениях. – Понимаешь-ли, Олесь, я… как бы тебе это сказать… стал замечать за собой… особенность.

– Твоя особенность в том, мой маленький засранец, что ты поразительно глуп. Просто катастрофически внушаем! Ты как дите малое! Тебе третий десяток, а ты подобно не имеющему своего мнения дурачку, нахватался от своей пришмандовки Ламии всякой гнустности. Признайся, что это ты от нее узнал про педофилию. Почему-то за все время нашего с тобой знакомства ты это слово вообще ни разу не употреблял. У тебя и фантазий даже таких не возникало, даже шуточек!