Человек-эхо
Шрифт:
– А это похоже на кровь из органов дыхания – видишь эти воздушные пузырьки внутри капель? И эти ниточки, где к крови примешалась слюна? Могу предположить, что жертва закашлялась, получив удар ножом в грудь.
Глаза Либби прищурены.
– Бедные девчонки, – повторяет она. Делает глубокий вдох. – Плюс есть кровавые отпечатки пальцев по всей машине – некоторые смазанные, а некоторые с рисунком ткани.
– От перчаток?
– Не исключено. Давай надеяться на то, что в какой-то момент он задел себя ножом и мы получим образец его крови.
Кара смотрит на положение водительского сиденья.
– Что думаешь на этот счет? – спрашивает Кара, показывая на него Либби.
– Мы тоже обратили внимание. Сдвинули явно не после убийства. Видишь эту цепочку капель? – Она слегка отстраняется, чтобы Каре было лучше видно. – Где кровь жертвы стекала на коврик по задней стороне спинки?
Кара кивает.
– Так что, может, для него это нормальное положение сиденья?
– Не исключено. Мы уже сделали несколько замеров. Расчетный рост где-то от ста семидесяти восьми до ста девяноста четырех.
Они отходят от машины. За оградительной лентой снимают защитные комбинезоны, свертывают их в комок.
Без обычных для места преступления профессиональных доспехов Либби оказывается весьма привлекательной молодой женщиной в тесных черных джинсах и черном джемпере, с густой подводкой глаз и длинными ресницами, выгодно оттеняющими ее светло-голубые глаза. Она снимает белые перчатки, открывая сверкающие ногти, выкрашенные серебристым лаком.
– Получишь мой официальный отчет через двое суток, – говорит Либби. Потом пристально присматривается к Каре. – Ты как вообще?
– Нормально.
– Нормально? Ты руководишь расследованием зверского двойного убийства, одного из самых страшных, какие я только видела, и все у тебя нормально?
Кара пожимает плечами.
– Как видишь… Кстати, не передумала еще выпить вечерком?
– Разумеется, нет. А Дикс? Он тоже будет?
– Нет, он занят. – Кара ухмыляется. – Хочешь повторить прошлое представление?
– А что тут такого? – Либби улыбается в ответ. – Выходит, он так ни с кем и не встречается?
– Свободен как ветер.
– Ну я так далеко не загадываю, – говорит Либби, заключая Кару в прощальные объятия. – С Ноем никогда не бывает просто.
На обратном пути в машине Кара наслаждается относительным спокойствием, но стоит ей переступить порог отдела, как все моментально летит под откос. В дверях ее поджидает детектив-сержант Тейлор. Кара выдавливает улыбку.
– Гриффин опять путался у меня под ногами, – объявляет Тейлор, воздержавшись от любого рода приветствий. – Я подумала, вам стоит знать.
Кара манит ее к стене коридора, вне пределов слышимости остальных копов.
– В каком это смысле «путался под ногами»?
– Пытался допрашивать мою подозреваемую в поджоге для начала! – рявкает Тейлор. – Каким-то образом пролез туда первым, выставил меня полной дурой!
«Но ты сама облегчила ему задачу», – думает Кара, хотя вслух этого не произносит.
Ей уже доводилось работать с детективом-сержантом Тейлор. Та скора на суждения, слишком уж скора, по мнению Кары, и они с ней уже не раз
цапались по этому поводу. Но сейчас не время заводить врагов.– Он как-то помешал вашему расследованию? – спрашивает она.
– Нет, но… – Тейлор кривится. У Кары возникает такое чувство, будто всего та ей не говорит. – Это я веду это дело, и мы знаем, кто это сделал. У нас есть неопровержимые технические улики, которые привязывают жену к орудию убийства, плюс она уже не в первый раз замечена в склонности к насилию. Просто держите Гриффина подальше от меня.
– Спасибо, что поставили в известность, – приветливо говорит Кара. – Если на этом у вас все…
– Я уже переговорила со старшим детективом-суперинтендантом, – перебивает Тейлор, а потом разворачивается и решительно уходит по коридору.
– Блин, – бормочет про себя Кара. Тут и без Гриффина забот хватает…
И тут ей в голову приходит одна мысль.
У себя в кабинете она входит в информационную систему полиции. Ну да, точно: согласно временной отметке, последний раз ее логин и пароль использовались прошлым вечером, в двадцать три часа сорок пять минут. Кара грызет ноготь, уставившись в экран. Да, надо было уже давно поменять пароль, но так, по крайней мере, она может присматривать за тем, чем он занимается.
В штабе расследования за дверью ее кабинета кипит работа, все детективы при деле. Последние сутки опергруппа трудилась буквально на износ, понимая, что возможность раскрыть двойное убийство по горячим следам становится все более призрачной.
Дикин просовывает голову в дверь.
– Ну как все прошло с Либби? – интересуется он. Прислонившись к дверному косяку, внимательно выслушивает ее рассказ о том, к каким предварительным выводам пришла эксперт по следам крови.
– Так что это не Рик Бейкер, он не выше ста семидесяти, – замечает он, когда Кара рассказывает ему про положение водительского сиденья «Форда Гэлакси».
– Я тоже так подумала. А Либби про тебя спрашивала, – добавляет Кара. – Не хочешь к нам вечерком присоединиться?
Ной бросает на нее саркастический взгляд.
– Это дело у нас уже пройденное. Сама прекрасно знаешь.
– Я живу надеждой…
– Пришел отчет со вскрытия, – говорит Дикин, меняя тему. Входит, садится рядом с ней за письменный стол, наклоняется к компьютеру и открывает отчет, выложенный в архивную систему. Они молча читают его, пробираясь сквозь запутанный медицинский жаргон и пытаясь понять, что происходило в последние секунды жизни обеих девушек.
Доктор Росс пишет о предварительных надрезах на шее. О рубящем ударе широким острым лезвием, иссекшем трапециевидную мышцу и целый набор нервов и кровеносных сосудов, названия которых Кара даже не может правильно произнести. О разрубе позвоночного столба между третьим и четвертым позвонками.
Упоминает о наличии петехиальной сыпи в глазах и на лице, повреждениях гортани и верхнего рога щитовидного хряща. Ушибах переднего и боковых отделов шеи, нелинейных ссадинах от ногтей в районе подбородка, согласующихся с тем фактом, что руки жертв были скованы. Кара понимает, что имеются в виду обычные царапины, вызванные тем, что жертвы пытались оторвать от шеи душащие их пальцы. Она смотрит на Ноя.