Человек-эхо

Гриффин обводит взглядом комнату. Здесь все обустроила Кара, вот уже больше пяти лет назад. И она не пожалела времени, чтобы мать чувствовала себя здесь как дома. На стенах репродукции – в основном хорошо известных картин, на полках пристроились несколько разномастных фотографий в рамках. Заметив семейное фото с Карой, Эндрю и их детишками, Нат берет его в руки.

Его племянница и племянник здесь старше, чем он их помнит. Просветы в зубах у Тилли вызывают у него улыбку – похоже, что у нее выпали сразу два передних молочных зуба. Гриффин вспоминает, что так и не послал никому из них поздравлений с днем рождения в этом году. Этому нет никаких оправданий. Да и вообще он еще много кого подвел.

Мать видит фото у него в руке и присматривается.

– У Кары по-прежнему этот жуткий бойфренд? – спрашивает она. – Ну этот, с дурацким именем?

Гриффин предполагает, что она имеет в виду Эндрю. Все зовут его просто Ру.

– А-а, ну да. Он самый.

Мать расцветает улыбкой.

– А как Миа?

Главная трагедия деменции в том, думает Гриффин, это что она творит с человеческой памятью. Кара и Ру поженились намного раньше, чем они с Миа, и все же имя его жены она прекрасно помнит.

– Все у нее нормально, ма.

– В следующий раз приводи ее с собой, – говорит она.

Гриффин замечает, как тяжелеют ее веки. Сидит тихонько еще немного, прислушиваясь к ее хрипловатому дыханию. Вспоминает свое детство, как рос вместе с Карой – все эти безмятежные дни, когда самой серьезной заботой на свете было добраться до следующего уровня в «Леммингах» или обогнать сестру в «Марио карт» [18] . Кара всегда была смышленей его, но никогда его этим не подкалывала, хотя до ее оценок в школе ему было как до луны. И даже в самом мелком возрасте он всегда был крупней – защищал ее на детской площадке, когда кто-то пытался ее обидеть, недрогнувшей рукой обнимал ее за плечи на похоронах отца в шестнадцатилетнем возрасте… Он первым поступил на работу в полицию, а потом, к его большому удивлению, после университета она последовала его примеру, быстро обогнав его в продвижении по служебной лестнице. Кара оказалась лучшим результатом их воспитания.

18

«Лемминги» и «Марио карт» – компьютерные игры для телевизионных приставок (головоломка и мультяшный симулятор картинговых гонок).

Гриффин поднимается, чтобы уходить, но тут краем глаза примечает еще одно фото, почти спрятавшееся за остальными. Оно совсем старое. На нем он с аккуратной стрижкой – короткие темные волосы, костюм. Должно быть, на свадьбе, а может, на крестинах Тилли. И рядом с ним она – улыбаясь до ушей, обхватывает его рукой за талию.

Его жена была настоящей красавицей. Иногда Гриффин удивлялся, уж не создал ли он ее такой в собственной голове, – но нет, фото доказывало обратное. Длинные вьющиеся черные волосы, нежный подбородок… Она была слишком хороша для него, и Нат знал это, поэтому ради Миа был готов буквально на все. Она сумела смягчить его, впервые примирила с внешним миром. Миа была его всем.

Гриффин чувствует, что крепко сжал зубы, и вдруг словно что-то застряло в горле. Вернулось знакомое напряжение. Ставит рамку обратно на полку, но перед этим вынимает из нее фотографию и убирает в карман. Медленно наклоняется и мягко целует мать в щеку, поправляет одеяло там, где оно сползло на пол, аккуратно подтыкает. Едва слышно шепчет:

– До свидания, мама!

Глава 17

Кара с отвращением бросает полученную от Гриффина папку на пассажирское сиденье и заводит мотор. У нее и своих проблем хватает, без всех этих бредовых заскоков братца, а его последняя навязчивая идея кажется еще большей фантасмагорией, чем обычно. Копирование серийных убийц?! Господи! Эдак его окончательно уволят, и тогда что? Дело кончится тем, что он останется в этом своем подвале навсегда.

Она уже включает передачу, но вдруг останавливается. Гриффин вроде сказал «мы», так ведь? «Ты поймешь, что мы правы». Кого он мог иметь в виду? Кара хмурится. Нет, не время сейчас об этом думать.

Дикин в отделе уже ожидает ее возвращения. С ходу спрашивает:

– Что он хотел?

Кара понимает, кого он имеет в виду. Проталкивается мимо него и встает перед белой доской. Теперь та сплошь покрыта документами и фотографиями, между которыми наспех написаны некоторые фразы из отчетов о вскрытии. Убиты две девушки. Гриффин прав. Это не просто совпадение.

– Что у нас есть с камер? – спрашивает Кара, пропуская вопрос Дикина мимо ушей.

Тот при виде ее явно дурного настроения лишь закатывает глаза и молча показывает на Тоби Шентона, который просматривает записи на экране своего компьютера.

Шентон бросает взгляд на Кару и краснеет. Она чувствует укол раздражения, но сдерживается. Ей сейчас меньше всего надо, чтобы вера этого старательного парнишки в собственные силы была подорвана старшим по званию – ее подчиненный нисколько не виноват, что ее братец – такая заноза в заднице.

– Итак, мы только что закончили отслеживать все перемещения жертв, – начинает Ной. Оба сидят за столом, а Шентон со знанием дела переключается между окнами на экране. – Качество записей самое разное, но вот здесь они прибывают в клуб, – Шентон в этот момент меняет картинку, – а потом в двадцать минут второго уходят.

Ной кивает Шентону, и тот начинает рассказывать сам.

– Они идут вместе по дороге, – говорит он. – А потом стоят на перекрестке, около пяти минут. Пока не появляется вот эта машина.

Кара смотрит, как к девушкам подъезжает голубой «Форд Гэлакси». На кадре автомобиль виден только сзади, и девушки в этот момент скрываются из виду. Общаются с водителем через опущенное стекло, предполагает Кара.

– Других ракурсов нет? – спрашивает она.

– Нет, только этот.

– Свидетели?

– Были чуть раньше – несколько случайных прохожих и других студентов, когда они шли по дороге, но на этом перекрестке практически безлюдно. Больше никто не попал в кадр.

Кара видит, как одна из девушек вновь появляется на экране, открывает заднюю дверь и забирается в машину. «Форд» уезжает, и Шентон поднимает на нее взгляд.

– Вот, собственно, и все.

– Ну а на дорожных камерах? Больше нет записей? – Кара вздыхает. – Весь город увешан камерами, и больше ничего нет?

За Шентона вступается Ной, когда тот перед лицом разочарования Кары начинает бубнить какие-то оправдания.

– Я и сам так сказал, но это и вправду все, что у нас есть. Либо этому типу отчаянно повезло, либо ему хорошо известно, как не попасть в поле зрения камер.

Понятно, на что намекает Ной. Они имеют дело с человеком, который хорошо знает, что делает.

Кара ободряюще кладет руку на плечо Шентона.

– Спасибо, Тоби, – заканчивает она, быстро поднимается и отходит от стола, пытаясь подавить раздражение.

Стоит ей оказаться у себя в кабинете, как в дверях вновь появляется Ной.

– Так что надо было Гриффину? – опять спрашивает он.

Кара хлопает по папке на столе.

– Ничего хорошего, – бросает она. Но тут блямкает ее телефон – Кара подбирает его со стола, а потом с досадой кидает обратно. «Да иди ты, Нат!» – бормочет она. Дикин уже рядом с ней, листает папку.