Человек который видел антимир (Научно-фантастические рассказы)

В руках начальника отдела была бумажная лента.

– Результаты анализа, - начал он, явно играя на нетерпении присутствующих, - свидетельствуют в пользу проекта, представленного под девизом...
– Небольшая пауза.
– ..."Победа" с преимуществом. Многозначительная пауза.
– ...в одну стомиллионную процента.

– Дельта плешь, - сказал юноша в очках.

– Таким образом,- продолжал начальник, - учитывая, что точность анализа соизмерима с результатом, выбор наилучшего варианта в канонической форме невозможен. Проекты возвращаются авторам для доработки.

– Подумать только, что делается!

– вздохнула черноглазая девушка.

* * * - Послушай, Юра!
– Голос Мышкина звучал вкрадчиво и нежно.
– Так у нас с тобой ни черта не получится. Ну, хорошо, эти восемь подонков отпали потому, что работали на устаревших машинах. Но ведь твоя "Тьмутаракань" того же класса, что я моя "Малаховка". Тридцать две конфигурации в калейдоскопе, три тысячи конструктивных вариантов в час, запоминающее устройство на криогенных элементах.

– Что же ты предлагаешь?
– настороженно спросил Пышкин.

– Нужно загрубить одну из машин. Понимаешь, случайные ошибки дают возможность...

– Отличная мысль!
– перебил Мышкин.
– Загрубляйся.

– Почему же я?

– А что же, по-твоему?

– Ну, хотя бы ты.

– А почему я?

– Не понимаю, Что ты заладил "почему" да "почему"!
– вспылил Мышкин. Давай решим, кому загрубляться, при помощи анализатора.

– Невозможно, - грустно ответил Пышкин.
– Опять попадем в граничные условия задачи Буридана. Постой! Может быть, есть смысл снизить точности обеих машин на один класс?

– И что же?
– ехидно спросил Мышкин.
– Снова попасть на равноценные варианты в другом классе?

– Товарищ Мышкин! Товарищ Пышкин!
– Рядом с конструкторами возник зловещий образ Левиной. В ее протянутой длани был зажат том "Психологии конструирования".

– Одну минуточку, Ариадна Самойловна, мы вернемся через несколько минут, - сказал Мышкин, пытаясь прикрыть отступление коллеги, - честное слово, мы сейчас придем!

Маневр не удался. Узкий проход между проектными машинами был надежно заперт грузным телом жрицы телепатии. В глазах Пышкина появилось выражение затравленного зверя, готового дорого продать свою жизнь.

– Мальчики!
– пророкотала Левина.
– Я слышала о вашей неудаче. Советую объединить свои усилия в коллективном телепатическом акте творчества.

Создать объединенный вариант, свободный от индивидуальных заблуждений.

Суммировать только гениальные прозрения. Телепатическая к вашим услугам с девяти утра до пяти вечера. Если нужно будет задержаться...

– Не нужно будет задержаться, - уныло сказал Мышкин.
– Ничего из этой затеи не выйдет. Автоматы построены по принципиально различным схемам. Чего уж тут суммировать?

– Отлично, отлично! При всем разнообразии телепатических методов коллективного творчества каждый из вас может внести немало улучшений в конструкцию другого. Наш трехканальный усилитель...

– Видите ли, - деликатно сказал Пышкин, - у нас конкурс, и вряд ли то, что вы предлагаете, может способствовать...

– Хорошо!
– В голосе Левиной появились повелительные нотки.
– Я знаю, что вам нужно. Телепатическая критика работы конкурента. В спорах, и только в спорах рождается истина. Идите за мной!

– Ну, ладно, - вздохнул Мышкин, - идем рожать истину.

* * * В телепатеке пахло плесенью и потом.

Левина метнула гневный взгляд на трех юных дев из группы Хранения информации, и тех как ветром сдуло с телепатических кресел. Судя по раскрасневшимся лицам и блестящим глазкам, их телепатическое общение отнюдь не было связано с проблемами хранения информации, скорее - наоборот.

– Старайтесь представить себе проект конкурента таким, каким бы вы хотели его видеть, - сказала Левина, подавая конструкторам шлемы с диполями.

Друзья устроились поудобнее в креслах.

Вскоре на левом экране появился чертеж "Триумфа", украшенный женским профилем со вздернутым носиком. Мышкин не остался в долгу: снабженная четырьмя лапами и хвостом "Победа" очень походила на таксу.

– Хватит черной магии и столоверчения, - сказал Пышкин, снимая шлем. Спасибо, Ариадна Самойловна!

– Что теперь?
– осведомился Мышкин.

– Идем на суд к Воздвиженскому, в сектор Нестандартного мышления. Уж кто-кто, а Илларион Петрович разберется!

– Неудобно как-то отрывать человека.

– Ерунда! На то он и существует, этот сектор. Пошли!

* * * Илларион Петрович взглянул на часы. Давно было пора закусить. Он нетерпеливо нажал кнопку звонка.

Вскоре в дверях появилась старушка со стаканом чая на подносе.

– Хорошо, милый, что позвонил, - сказала она, ставя стакан на стол, совсем я, старая, ума лишилась. Никак не могла сообразить, кому раньше нести, тебе или Алексею Николаевичу. Ведь кубовая как раз посередине между вашими кабинетами. Я уж и вниз ходила, просила на машине посчитать, кому раньше подавать чай.

– Ну, и посчитали?
– с интересом спросил Воздвиженский.

– Что ты, бабка, говорят. Тут умы получше наших бились, и то не решили.

Про осла какого-то рассказывали бу... бу... бу...

– Буриданов осел, - сказал Воздвиженский, - я знаю, канонизированная задача. Ладно, поговорю с дирекцией, чтобы кубовую перенесли в другое место.

– Будь ласков, милый, а то как чай нести, так аж в пот бросает.

– Хорошо, хорошо, иди.

Илларион Петрович развернул пакет с завтраком и вдохнул аромат свежекопченого мяса, источаемый тремя бутербродами с ветчиной. Розовые ломтики, обрамленные белоснежным кантом нежнейшего жира. Воздвиженский откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Необходимо было решить, с какого бутерброда начинать трапезу. Как назло, они все были совершенно одинаковые.

Кроме того, существовала еще неопределенность, связанная со свободой выбора в отношении первого глотка чая, который можно было сделать до того, как будет откушен первый кусок, или после. Словом, задача далеко выходила за пределы...

– Можно к вам, Илларион Петрович?

– Пожалуйста, пожалуйста!
– Воздвиженский снова завернул пакет с бутербродами.
– Чем могу служить?

– Видите ли, - сказал Мышкин, - наши проекты вышли в финал конкурса и методами машинного анализа...