Человек который видел антимир (Научно-фантастические рассказы)

– ...нельзя обеспечить однозначное решение, - добавил Пышкин.

– Понятно, - сказал Воздвиженский, - значит, стандартные методы мышления в этом случае...

– ...непригодны!
– подхватили хором конструкторы.

– Ну, что же, оставьте мне проекты, я подумаю.

– Спасибо, - сказал Мышкин, кладя чертеж на стол.

– Извините за беспокойство, - добавил Пышкин, пристраивая свое творение рядом.

Илларион Петрович выждал несколько минут, подошел на цыпочках к двери, выглянул в коридор и, притворив дверь, тихо повернул ключ в замке.

Некоторое время он с интересом разглядывал оба чертежа. Затем из массивного сейфа в углу кабинета были извлечены электронная модель черной кошки, датчик случайных чисел и соединительный провод.

Теперь письменный стол заведующего сектором Нестандартных методов мышления превратился в тотализатор.

Описав несколько замысловатых фигур, напоминающих танцы на льду, влекомая законом случайности кошка уверенно направилась к правому чертежу.

Участь проекта "Триумф" была решена. Бросив его в корзину, Воздвиженский усмехнулся и поставил кошку между стаканом чая и пакетом с завтраком...

Дожевывая последний бутерброд, он думал о том, как просто жить в этом сложном мире человеку, зараженному маленькими суевериями, особенно когда и дома есть настоящая живая кошка.

Его размышления были прерваны звонком телефона.

– Приветствую вас, Илларион Петрович!
– шепелявил в трубку голос.
– Вас беспокоит Гуняев. В связи с получением новой партии проектных машин тут у нас намечаются кое-какие мероприятия по линии кадров. Очень прошу помочь.

– Хорошо,- сказал Воздвиженский, сметая крошки со стола,- пришлите списки.

Опыт профессора Эрдоха

беденное время уже закончилось, и, кроме обычных завсегдатаев злачных мест да нескольких пар, танцующих под хриплые звуки, извлекаемые из причудливых инструментов маленьким оркестром, в зале ресторана никого не было.

За столиком у окна сидел Карбони Я попытался прошмыгнуть мимо, но он меня заметил:

– А, Свен! Идите сюда!

– Простите, - сказал я, - но у меня...

– Садитесь!
– Карбони поднялся со стула и, пошатнувшись, схватил меня за плечо.
– Садитесь, вам говорят!- рявкнул он на весь зал.

Несколько молодых бездельников, сидевших поблизости, прекратили разговор и обернулись в нашу сторону в предвкушении скандала.

Я вздохнул и сел.

– Что вы будете пить?
– спросил Карбони.

– Кофе, - ответил я.

– А мне коньяк, - сказал он официанту, - полный фужер.

– Сюда?

– Нет, на эстраду. Барабанщику.

– Я не знал, что вы такой поклонник джаза, - сказал я, наблюдая, как барабанщик, продолжая одной рукой ударять тарелкой, другой взял фужер и мгновенно опрокинул его в рот. При этом он поднял на Карбони взгляд, преисполненный злобы.

– Ничего, ничего, - пробормотал тот, - сам виноват во всем, скотина!

– Кажется, он не очень доволен вашим подношением, - снова сказал я.

– Он вообще ничем не бывает доволен. Ведь это профессор Эрдох, впрочем, точнее - бывший профессор Эрдох.

"Эрдох...
– почему-то это имя было мне знакомо.
– Эрдох. Неужели это тот самый профессор Эрдох, у которого я был в лаборатории лет десять назад?"

– Он физиолог?
– спросил я.

– Нейрофизиолог, кибернетик, математик, все, что хотите. Непризнанный гений, играющий на барабане. Не правда ли, забавно?

– Карбони оскалил желтые зубы и рассмеялся.

– Но почему он здесь?

– Занятная история. Если хорошенько попросите, могу рассказать.

Я пожал плечами и встал.

– Ладно, ладно, - примирительно сказал Карбони, - садитесь, я пошутил.

Вы слышали что-нибудь о его работах?

– Очень мало. Когда разнесся слух, что он экспериментирует на людях, газета поручила мне взять у него интервью.

– И он вас, конечно, выставил?

– В самой грубой форме.

– Иначе и не могло быть. Неужели вы рассчитывали, что он станет сам против себя свидетельствовать в печати? Он и так был достаточно неосторожен, опубликовав статью, поднятую всеми на смех. Впрочем, вряд ли вы об этом можете знать.

– Кажется, я что-то припоминаю. Речь шла о перенесении в машину черт, свойственных определенному индивидууму?

– Ну, нет! Эрдох не настолько глуп, чтобы заниматься подобной ерундой.

Просто он выдвинул предположение о возможности передачи индивидуальных черт одного человека другому. Этим выступлением он полностью открыл свои карты, и только обычный кретинизм ученых заставил их пропустить мимо ушей его идею. А ведь тогда уже Эрдох добился больших успехов, экспериментируя на животных.

Ему удалось перенести условные рефлексы, выработанные у собаки, трехмесячному щенку, полностью изолированному от внешнего мира.

– Мне приходилось уже о чем-то подобном читать, - сказал я.
– Обучение в состоянии гипноза и всякие такие штуки.

– Обучение!
– заржал Карбони.
– Да плевать хотел Эрдох на обучение!

Тогда он уже давно бросил читать лекции. Поверьте, что его меньше всего беспокоил вопрос, как лучше вдалбливать знания в головы молодых тупиц.

Просто, он хотел дублировать самого себя.

Пьяная болтовня этого субъекта начинала меня раздражать.

– Мне не нужны темы для фантастических рассказов, - сказал я, кладя деньги на столик, - а вам я советую меньше пить днем.

Неожиданно лицо Карбони покрылось красными пятнами.

– Фантастических?
– переспросил он.
– А знаете ли вы, что каким бы мерзавцем ни был Эрдох - это ученый, которому нет равного во всей Донамаге.

Этот человек может творить чудеса, превосходящие самое изощренное воображение фантаста. Эрдох - гений, может быть, злой, но гений!

– Что же сделал, в конце концов, ваш гений?
– спросил я, поняв, что, пока Карбони не наболтается всласть, мне от него не отделаться.

– Что сделал? Боюсь, что вы просто этого не поймете. В общем, он научился подслушивать разговоры в толпе. Вот и все, если разобраться.

Подслушивать разговоры, ведущиеся в мозге маленькими компаниями клеток.

– Он что, расшифровывал энцефалограммы?
– спросил я.

– Энцефалограммы!
– фыркнул Карбони.
– Никогда бы он ничего не сделал, изучая эти дурацкие кривые. Все дело в том, что Эрдох...
– Карбони запнулся и несколько минут внимательно меня рассматривал.
– А вы хитрец, Свен! Хотите у меня все выведать, чтобы потом тиснуть статейку?