Человек-Паук: Заклятый враг

Октавиус ничего не ответил, но продолжил излучать раздражение.

– Я тебе кое-что скажу, – произнес стенолаз, стараясь осторожно ступать по выбранной им стезе. – Я помогу тебе и прослежу, чтобы ЩИТ позволил тебе и дальше заниматься тем вуду-худу, которое для тебя полезно, а ты между тем обретешь покой и получишь шанс на лучшую жизнь.

Ему пришло в голову, что придется крайне основательно положиться на свою дружбу с Коулсоном, то есть на те осколки, что от нее остались. Наступил момент, когда грань между другом и врагом размылась и стала переменчивой, словно насланный ГИДРОЙ туман.

Еще кое-что пришло ему на ум.

«Получается, что я впутываю во все это и Отто Октавиуса. Заклятых врагов много не бывает».

У Доктора было иное мнение.

– Да ты просто ребенок, – выплюнул он, надвигаясь на Человека-паука с поднятыми щупальцами. – Твои простенькие решения невежественны и безосновательны! Они ничего не значат, поскольку ни на чем не основываются! – Отто сделал шаг вперед, и все четыре металлических щупальца откинулись назад, словно готовясь нанести удар. – А теперь уходи.

– Не могу, Док, – ответил Человек-паук, проведя по воздуху открытой ладонью, – я остаюсь. Кто-то же должен сражаться с этими баранами из ГИДРЫ.

Первое щупальце метнулось к нему как грузовой поезд на полной скорости и щупом задело героя по затылку. В глазах померкло. Человек-паук повалился назад, вскочил на ноги и стал стрелять паутиной по широкой дуге, но струи прорезали пустой воздух. Октавиус исчез.

Человек-паук моргнул, и Доктор оказался прямо перед ним, на расстоянии меньше полутора метров.

– Опыт – несравненный учитель, – произнес Отто, надвигаясь на него.

Металлические щупальца накинулись на Паука с четырех сторон, не давая сосредоточиться. Казалось, что со времени их последней драки прошел миллион лет (гостиничный номер не в счет), а паучьи рефлексы замедлились до улиточных: явно последствие недавнего удара в висок.

– Док, послушай меня, – настойчиво произнес герой, – ты совсем не обязан так поступать, прекрати мыслить абсолютами! Тебе вовсе не нужно и дальше вести себя как преступник!

Отразив сначала одно, затем второе щупальце, Паук пропустил удары от третьего и четвертого, один попал ему в плечо, а второй – в голову, практически в то же самое место, что и парой мгновений ранее. От удара у него в черепушке словно динамитная шашка взорвалась.

Болели рука, голова, горло саднило... Все болело и саднило, но металлические щупальца продолжали доставать с разных сторон...

Пригнувшись, Человек-паук попытался атаковать снизу, целясь в ноги Доктора. Когда ему удалось обхватить их, Паук продолжил наступать, сцепившись с Октавиусом в рукопашной, в тесном клубке живых и металлических конечностей. Доктор захрипел, и Паук, кажется, одержал в этой схватке верх, заехав Осьминогу в челюсть. Питер попытался закрепить успех, нанося новые удары и выжидая, когда Док раскроется. Метнулось щупальце и один за другим отразило все удары, а затем стальной хваткой обвило кулак героя.

Паук попытался было освободиться, но вторая рука в тот же миг тоже лишилась подвижности.

Встав на ноги и отряхнув грязь с одежды, Доктор Осьминог поднял своего противника в воздух словно вытащенную из воды рыбу. Его металлические щупальца задрали руки героя выше головы, его ноги болтались в полуметре от земли.

– Прекрати дергаться, глупец, – произнес Октавиус, сплевывая грязь, – ты проиграл. Что, не видишь этого?

Человек-паук почувствовал, как стальная хватка Щупалец вдавливает его веб-шутеры в плоть. Чтобы побороть панику, стенолаз начал размахивать ногами из стороны в сторону, пытаясь определить, какие варианты у него остались, но герой висел словно пришпиленная к доске бабочка.

Похоже, не осталось ничего, кроме его силы.

Паук изогнул запястья и стал дергать ими из стороны в сторону, пытаясь вырваться, и даже попытался впиться в их металлическую поверхность пальцами.

Ничего. Он застрял. Щупальца были сильнее чем когда-либо.

– Док! – крикнул он. – Э-э-э, давай просто поговорим об этом, хорошо? Я не хочу с тобой ругаться...

На лице Октавиуса появилось мрачное, угнетенное выражение. Выглядело так, будто его место занял совершенно другой человек.

– Тихо, – велел он, – я пытаюсь думать.

Стенолаз кашлянул.

– Эй, а ты таблетки свои сегодня принимал?

Доктор наградил его злобным, испепеляющим взглядом.

– Хорошо, признаю, фигню сморозил. Никаких проблем, мы пока можем придумать что-то еще.

– Может быть, – ответил Октавиус, кивая, – хотя я теперь и связал свою жизнь с ГИДРОЙ, но не до конца им доверяю. Как и они – мне, судя по попытке навесить на меня маячок. Таким образом, мне кажется, я смогу использовать тебя в качестве своего рода козыря при переговорах. – Доктор мрачно улыбнулся. – Ага, а вот и они.

Обернувшись, стенолаз увидел, как со стороны Ист-Ривер наползает туман, который словно жил собственной жизнью. Мгла пересекла реку и стала ползти по берегу в сторону маленького парка на острове Рузвельта.

Человек-паук тут же узнал уловки ГИДРЫ.

Не ослабляя хватки, Октавиус подошел к берегу реки и вгляделся в туман. Он даже слегка повернул свою жертву, будто улучшая обзор, но, разумеется, щупальца по-прежнему держали стенолаза так крепко, что ни о каком сопротивлении или побеге не могло быть и речи.

– Ты должен хранить молчание, – велел ему Доктор, – хотя, учитывая твой характер, ты, конечно же, будешь настойчиво раздражать всех в округе своим – говорю так исключительно в отсутствие должного термина – остроумием.

Сквозь клочья тумана стал виден темный объект, казалось, парящий над поверхностью воды. Приближаясь, он обрел форму. Октавиус слегка кивнул самому себе. Его лицо напоминало неподвижную маску, очки скрывали любое подобие жизни в глазах.

– Так что, если решишь говорить и таким образом раздражать окружающих, я заткну тебе рот одним из моих щупалец. А если и дальше продолжишь трепаться, то я сломаю тебе обе руки.

На глазах у Человека-паука четверо агентов ГИДРЫ выбрались на берег из металлического судна. Корабль был лишен каких-то запоминающихся деталей и больше всего напоминал алюминиевый лист в метр шириной и был достаточно большой, чтобы везти двенадцать человек, выстроившихся в два ряда. Восемь агентов остались на месте на плоском борту. Судно не покачивалось в воде, когда остальные ступали на берег.

Доктор стоял на месте. Он по-прежнему держал стенолаза, но никак не афишировал его присутствие.