Человек разгоняет тучи

Изабелла: - Ужин, оплаченный Томом.

Джейкоб: - А по-моему, Грэйс права.

Эмили: - Тогда зачем вы вернулись?

Грэйс: - Не ревнуй, пожалуйста.

Джейкоб: - Грэйс!..

Грэйс: - Что - Грэйс?! Пусть знает! Пусть все знают! (Осекается).

Изабелла: - (Вкрадчиво) Что - знают?

Грэйс: - Что...у нас...с Джейкобом...ничего не было. Ведь правда, Джейкоб? Ведь правда, Джейкоб, ведь - не было?

Изабелла: - Зря стараешься, душечка. Тома здесь нет.

Грэйс: - А при чём тут Том?

Изабелла: - При всём.

Грэйс: - Не понимаю.

Изабелла: - Вся женская половина...компании...общества...света, в конце концов, тайно мечтает о Томе. Вся мужская половина...тайно ждёт слова Тома. И все мы - здесь - сегодня затем, чтобы - одним ждать, затая дыхание, не сделает ли Том предложения руки и сердца, другим - чтобы ждать, не сделает ли Том...так скажем...делового предложения. Разве нет, милые мои? И я подозреваю, что сейчас Том собрал нас именно за этим.

Общее молчание

Изабелла: - (Продолжает) А коли так, давайте предположим, что Том всё-таки вернётся, и приготовимся его встретить соответственно ранга.

Грэйс: -...Какого...ранга?

Изабелла: - ЕГО...ранга.

Грэйс: - (Хлюпает носом, достаточно громко).

Изабелла: - В чём дело, милочка?

Грэйс: - Ни в чём! (Махает руками, прячет лицо, выбегает. С порога:) Я...вышла из игры. (Исчезает).

Изабелла: - Странная.

Оливия: - Ну, почему же?

Изабелла: - Потому что все мы играем по правилам, и признаний никто ни от кого не потребует. Ведь все мы живём в особом мире, мире догадок, и променять этот мир на мир фактов никто не хочет и потому не требует.

Оливия: - Тебе хорошо рассуждать. А Грэйс была в машине, одна с Джейкобом...и вокруг лил дождь...

Джейкоб: - Не надо намёков! Между нами ничего не было.

Оливия: - Конечно, не было. Ведь кроме того, что бывает, в мире ничего не бывает.

Джейкоб: - Это что, опять намёки?!

Оливия: - Не заводись, Джейкоб, не заводись. Лучше скажи, отчего это Грэйс так расстроилась, что сошла с финишной прямой, в конце которой стоял Том, смеющийся Том с раскрытыми объятиями?

Джейкоб: - Мне кажется, вы немного...преувеличиваете Тома.

Оливия: - Ты хочешь сказать: идеализируем?

Джейкоб: - Да.

Оливия: - А как, по-твоему, надо к нему относиться?

Джейкоб: - Попроще. Выкиньте его из головы, и он сам придёт к вам своими ногами.

Оливия: - Как ты.

Джейкоб: - Хотя бы как я. Или как Оливер. Или как Райан.

Оливер: - Я не против.

Изабелла: - А ты, Райан?

Райан: - По-моему, про меня Оливия знает лучше меня. Спросите её.

Изабелла: - О, так что там насчёт Райана?

Оливия: - Мы это уже обсудили.

Изабелла: - Народ интересуется. Мужчин всегда смущает неравенство.

Оливия: - О каком неравенстве ты говоришь?

Изабелла: - Ясно, о каком. Одних зовут, других нет, одни приходят, другие нет.

Оливия: - Если честно, мне наплевать, кто кого позовёт и кто к кому придёт.

Изабелла: - Даже если позовут тебя?

Оливия: - Ха! Кто?

Изабелла: - Например, Райан. Представь себе, что он исправился и стал хорошим мальчиком.

Оливия: - Нет. Он слишком зависит от обстоятельств. Он был хорошим мальчиком, когда она была хорошей девочкой. А потом она стала плохой девочкой, и он превратился в плохого мальчика. Райан, скажи: такие кому-нибудь нужны?

Райан: - (Молчит).

Оливия: - Вот видишь - он молчит.

Изабелла: - Ты просто не умеешь спрашивать.

Оливия: - Спроси ты.

Изабелла: - Скажи, Райан, тебе нравятся женщины, которые любую...любую твою волю поставят тебе в вину? Которые, как бы ты ни прожил и что бы ты ни прожил, найдут в этом только повод для обвинения? (Смотрит на Оливию).

Оливия: - (Молчит).

Изабелла: - (Смотрит на Райана).

Райан: - (Молчит).

Оливия: - Он молчит.

Изабелла: - Просто он очень умный.

Оливия: - А при чём тут ум?

Изабелла: - Умные мужчины предпочитают не спорить с дурами.

Оливия: - И кто же тут дура? Ты или я?

Изабелла: - Мы. Мы обе. Ведь так, Райан?

Райан: - Да, Из. (Пауза). Если мужчина небезразличен женщине, она найдёт и в чём его обвинить, и как его оправдать. Если безразличен - то же, но по другой причине.

Изабелла: - Браво, Райан. (Хлопает, громко, редко и отрывисто. Прекращает хлопать. Оливии) А ты, О?

Оливия: - (Хлопает так же).

Изабелла: - (Улыбается, глядя то на Райана, то на Оливию). Ну, мои милые, мир?

Райан: - (Встаёт). Мир - время между войнами.

Изабелла: - А разве другое бывает?

Райан: - Бывает.

Изабелла: - Как это?

Райан: - Просто. Ни мира, ни войны. Я выйду, я давно не курил.

Оливия: - Какие сантименты... Кури здесь.

Изабелла: - Райан. Индульгенция получена. Противник отступает.

Райан: - (Качает головой) Оливия - не противник. Оливия никогда и никому не будет противником.

Изабелла: - Почему?

Райан: - Потому что она говорит то, что думает. Противники такими не бывают. Такими бывают только союзники. Есть такие люди, вечные союзники. Их используют то те, то другие, - кто лучше соврёт (вот, как ты), и они всегда покупаются.

Изабелла: - Но мне кажется, ты тоже всегда говоришь то, что думаешь.

Райан: - Нет. Я говорю не то, что думаю, а что меня вынуждают думать.

Изабелла: - Почему?

Райан: - Потому что меня нет.

Изабелла: - Что это значит?
– вот ты.

Райан: - Человека нет, если у него нет готовых ответов на всё, не противоречащих друг другу. И потоиму его никто не может использовать, как вечных союзников. Я, как и союзник, найду подтверждение любой лжи. Но, как и противник, найду и опровержение ей. Поэтому мы с Оливией разного поля ягоды. Она пойдёт за каждым, в том числе за собой, я не пойду ни за кем, в том числе за собой.

Изабелла: - (Раздумчиво) Хм, как всё сложно.

Райан: - Не сложнее, чем игра в теннис. Ты можешь быть кем угодно, но кто бы ты ни был, требуется от тебя лишь одно: удачно попасть по мячу. А что до внутреннего мира, он никого не волнует: Бах жил долго и был счастлив в любви и детях, Моцарт сгорел быстро, и не был счастлив ни в чём.