Человек разгоняет тучи

Райан: - Есть. Просто справедливость вершится и на небе, и на

земле, нам же доступна лишь земля, и не зная небесного, как мы можем с уверенностью рассуждать о земном?

Оливер: - Это всё философия.

Райан: - А что есть, кроме?

Оливер: - Я.

Райан: - В смысле?

Оливер: - (Поясняет) Я, я. Вечное я. Почему на ипподроме выиграл он, а не я, почему на ней женился он, а не я, почему король он, а не я, почему пресловутым Ротшильдом стал Ротшильд, а не я, почему избит был я, а не он. Я. Камень, отменяющий все философии и унижающий всех философов.

Райан: - М. Ты хочешь сказать, что кроме философии, есть ещё психология?

Оливер: - Называй это психологией, если хочешь. Я называю это: я.

Райан: - Принято. В одном ты прав. Я никогда не знает справедливости.

Оливер: - Мда, ты правильно понял.

Изабелла: - Оливер, я поражена. Ты всегда был такой... молчаливый.

Оливер: - Ты хочешь сказать: незаметный.

Изабеллла: - Ну... Что произошло?

Оливер: - Не знаю. Хотя...может быть, я просто захотел справедливости? Как ты думаешь, Райан?

Райан: - Не знаю. (Медленно, прислушиваясь к себе:) Я думаю, для справедливости человеку нужен только он сам. Если же человеку нужен кто-то другой, он нужен ему только для психологии, для победы, для победы, даже если он нужен для дружбы или любви. Очень часто человек говорит себе правду, о себе и о других, и всё зря, ибо когда он говорит себе правду, ему кажется (он хочет этого), что он ошибается или кто-то свыше увидит, как он правдив - и отменит эту правду ради какой-то справедливости. Но справедливость - в утверждении правды, а не в отмене её.

Изабелла: - (Прерывает) Ты уверен?

Райан: - Что ты имеешь ввиду?

Изабелла: - Может быть, справедливость - не в утверждении правды, а в создании её, и тогда - может быть создана любая правда? Иными словами, правда - это дерево, семенем которого была справедливость? И - не справедливость вершится ради правды, а правда - ради справедливости?

Райан: - Может быть, ты права, Изабелла. Но - что ты имеешь ввиду?

Изабелла: - Ничего. Ровным счётом ничего.

Райан: - Мне кажется, ты что-то задумала.

Изабелла: - Нет. Если кто и задумывает, то не я.

Оливия: - Райан, оставь её. Все мы - большие выдумщики. И задумщики.

Две девушки и женщина встали в стороне, сложив руки: всё готово

Джессика: - Простите меня...

Изабелла: - Что?

Джессика: - Мне кажется, надо подождать Тома.

Изабелла: - Он не вернётся.

Райан: - Почему?

Изабелла: - Зачем мы ему?

Райан: - (После паузы) Да, я сам часто об этом думал: зачем мы ему? И я ответил на этот вопрос. Он просто смеётся над нами. Однажды я принял в жизни бесповоротное решение. И - немного спустя пришёл Том - и его отменил. Бог очень любит решения, принимаемые человеком, ибо тогда появляется почва для проверки: на каком этапе давления или соблазна человек своё решение отменит. Это и есть взвешивание. Впрочем, польза обоюдная: и Бог узнаёт человека, и человек узнаёт себя. Торгаши Богу неинтересны, они сами себя "взвешивают", и даже специально для этого придуманы биржи. Богу интересны те, кто якобы взыскует Его. Вот тогда Он вступает в игру и говорит как бы: не обижайся, ты сам хотел. Все, кто хочет власти, все, кто хочет любви, все, кто хочет дружбы, все, кто хочет счастья, все, кто хочет правды, все, кто хочет справедливости, все, кто хочет любить цветы Его - все под ударом. И личные трагедии - это трагедии недостатка Бога, и кажущиеся личные трагедии - это трагедии избытка Его. Часто безвременная кончина - это либо свидетельство недостатка Бога и неоправдавшейся надежды, либо - избытка Бога и надежды оправдавшейся. Революция, восстание, война, излом - угодны Ему. Спросите, почему же есть мир и спокойное течение жизни?
– потому что человек познаётся не только в миге, но и в вечности, и в вечности он может быть совсем иным, чем в моменте. Так, герои войны боятся простой шпаны, часто бывает, а трусы оказываются хорошими художниками или справедливыми руководителями. Разнообразие жизни - во благо, и только те, кто уже прошёл испытание, могут надеяться на упорядоченность, которая есть в жизни отшельников или пенсионеров, и тогда - по Сеньке и шапка.

Изабелла: - Том в роли Бога? Нет-нет, я ничего не говорю, Том выдающийся человек, но...всё же... Хотя...было, и мои решения он отменял. А у вас как? Оливия?

Оливия: - Было.

Эмили: - Что было?

Оливия: - Подробности не важны. А ты, Джейкоб?

Джейкоб: - Думаю, да.

Оливия: - Не уверен?

Джейкоб: - Мои решения отменяет всякий, кому лень, кто может предложить что-то вкусней, обильней и веселей. Так что я не в счёт: если и было, то я не заметил за обыденностью.

Оливия: - Оливер?

Оливер: - Да.

Оливия: - И что это было?

Оливер: - Я бы предпочёл забыть. И уж молчать - во всяком случае. Райан, а у тебя что было за решение?

Райан: - Я же сказал: бесповоротное решение. И если бы поворота не произошло, меня бы не было, был бы другой Райан, была бы скала...больше Тома. Эмили, у тебя что было? Если, конечно, было.

Эмили: - Было. Не важно, что, но...я сплоховала.

Райан: - Ты сплоховала, или Том отличился?

Эмили: - Если бы я не сплоховала, Том бы не отличился. (Пауза). С другой стороны, иногда мне кажется, что если бы Том не отличился, я бы не сплоховала. Твоя очередь, Грэйс.

Грэйс: - Я не хочу говорить.

Изабелла: - Это всё?

Грэйс: - Том подлец.

Изабелла: - Давно ты это поняла?

Грэйс: - Как только Райан сказал.

Райан: - Итак, всех нас...Том...поставил на место.

Оливия: - Или оставил на месте.

Райан: - Вопрос: на своём ли месте он нас оставил? Или... Кстати...мы забыли королеву. Джессика?

Джессика: - Да, было. И я...не стану молчать, как все вы. Я тоже приняла...как выразился Райан...бесповоротное решение. (Пауза). Я согласилась выйти замуж за лорда Уэсли. И я знала, что будет потом и уже приняла это...

Оливия: - Он же старше тебя на сорок лет...

Джессика: - Я приняла это, я сказала, приняла всё, что будет.

Оливия: - И?..

Джессика: - Ха-ха-ха!.. И появился Том.

Оливия: - И?..

Джессика: - И отодрал меня...на заднем сиденье. Такой лорду Уэсли я уже стала не нужна. (Пауза). Райан...ты что-то говорил про Бога?

Райан: - (После паузы) Я сейчас...боюсь сказать что-либо... потому что это могут быть не окончательные слова... потому что...может придти кто-то...и отменить их.

Изабелла: - Скажи прямо: ты хочешь забрать слова про Бога и сказать то же, но про Дьявола, но боишься, что придёт Том и тебе придётся взять их назад?

Райан: -...Дело в том... Я не хочу, чтобы пришёл Том.

Оливия: - Бог он или Дьявол?

Райан: - Да. Мне всё равно, Бог он или Дьявол. Я хочу быть собой.

Оливия: - А тебе не кажется, что если не придёт Том, придёт кто-то другой? Что дело не в Томе, а в тебе?

Райан: - (С усмешкой) Нам всем так кажется, ведь каждому из нас Том оставил выбор, и мы...выбрали сами...и не знаем толком, Том это был, или же мы. И в этом весь ужас. Ведь так? Ведь ты, Оливия, принимала решение сама?

Оливия: -...Да.

Райан: - А ты, Джессика?

Джессика: -...Да.

Райан: - И то же самое скажут все остальные. Вот так-то, друзья. Тому очень нравились Советы, русские - это я знаю точно. Но нравились ли они ему потому, что они проводники...воли неба...или потому, что с ними, с любым из них, он был бессилен...и Бог был бессилен... и Дьявол...но... Вот так-то.

Оливия: - Буря кончается.

Голос снизу: Хозяева!

Оливер: - (Подходит к выходу, кричит:) Сюда!