Человек с гранатометом

* * *

– Тётка Ганка! Выйдите, пожалуйста, пойдёмте со мною!

Молодая, худенькая не то женщина, не то девушка, а, может быть, даже ещё просто девчонка, не очень-то и высокая, лет так как бы около пятнадцати-шестнадцати, скромно одетая, стучалась в малюсенькое окошко захудалого домика, с не менее захудалыми воротами и прочими пристройками. Хотя, все те десяток домов, что по обе стороны всё ещё зелёной улицы небольшой деревушки, местечка, со всех сторон окружённой густым лесом, были примерно такими - одни чуть получше, другие - почти такие же.

– Что случилось, Алеся?

Через еле державшуюся калитку на улицу выпорхнула, почти выбежала женщина уже зрелых лет, тоже не очень хорошо одетая, примерно такой же комплекции, как и у девчушки. Видно было, что просьба Алеси её сильно взволновала.

– Там, у Вас в задах, у огорода, польский офицер, раненный лежит, без сознания.

– Польский офицер? Откуда же он мог тут взяться? Кажись, убегли они? Говорят же, что Советы, красные пришли?
– чуть не всплеснула руками старшая.

– Пришли-то, пришли. Но тут дядя Михась только что из Каменца воротился. Люди пошли послушать его. Я тоже была там. Говорит, что красные всё ещё воюют у Бреста, но уже как бы и с немцами. Сказывал, что сцепились они отчего-то друг с другом.

– Как, у них что, одна война с поляками не успела закончиться, так уже другая с германцами началась? О, боже, боже, чего же ждать-то далее?

– Может, всё обойдётся, тётка Ганка? Дядя Михась что-то говорил, как будто по слухам, постреляли они друг в друга вчерась вечерком и ночью всласть, а потом как бы и успокоились. Сегодня, сказывал, что и не стреляли вовсе. Только копали и копали землю, по слухам, немцы в Видовле и вокруг него, да ещё в самом Бресте, а красные - под ними и Каменцем. Да ещё машин своих с пушками, всяких танков и солдат нагнали, говорит, что те, что эти, без числа. И самолетов там, в небе, появилось видимо-невидимо.

– Как бы не началось? Ладно, пойдём, посмотрим, Алеся. Только с чего ты взяла, что там лежит польский офицер?

– А у него шинелька офицерская.

Две женщины, постарше и совсем молодая, торопливо свернули в узкий переулочек и мимо невысокой ограды из жердей быстро добежали до места. Здесь, на опушке леса, практически вплотную приткнувшегося к небольшим огородам, на пожухлой траве, как-то по-детски, свернувшись в калачик, тяжело дыша, действительно лежал молодой коренастый мужчина с испачканным и исцарапанным лицом.

Как ни странно, одет был раненный совсем не по-военному. Ничего, кроме польской офицерской шинели с жёлто-синей полосой у углов воротника и небольшой полевой сумки, тоже военного образца, может, чуть коротковатой стрижки, не выдавало в нём военного. Обычное лицо, не такое уж и красивое, правда, весьма высокое и крепко сбитое тело, наверное, сильное, раз и руки у него из-под шинели выглядывали крепкие и жилистые. Одет был он вовсе в мирную одежду - в широкие темноватые брюки и слегка видневшуюся из-под шинели сероватую куртку. На ногах у раненного были грязные ботинки, только очень большие, с слегка сбитой местами подошвой.

Пожилая женщина присела возле тяжело дышащего мужчины. Она тут же откуда-то вытащила небольшой, типа носового, платочек, аккуратно намочила краешек своей слюной и стала осторожно вытирать его лицо. Раненный, похоже, действительно был без сознания, так как он на это никак не отреагировал.

Женщина старательно продолжила начатое. Грязь и частицы застывшей, похоже, просочившейся сквозь мелкие порезы крови, постепенно очистились, и на свет выступило лицо молодого, всего лет под тридцать, мужчины.

– Тётка Ганка, это же ваш Василь! Не может быть! А говорили, что он погиб где-то под Варшавой? Хотя, не знаю, вроде и не он? С другой стороны, действительно, почти как вылитый. Очень сильно похож. Точно он!

– Василь, родной, сыночек, вернулся!

Пожилая женщина всё вытирала и вытирала лицо молодого мужчины. А с её глаз, то растекались безостановочно по лицу, то падали вниз на землю слёзы, возможно, матери, наконец-то дождавшейся сына с безжалостной к её мольбам войны.

Глава 12

Кое-что о особо важном...

Из рапорта:

Начальнику особого отдела четвёртой армии.

22 сентября 1939 года.

Как Вам уже известно, вчера, в течение 21 сентября, в районе населённого пункта Речица, северо-восточнее Брест-Литовска, произошли два неприятных и нежелательных для нас боевых столкновения с участием немецких частей. Сначала, около двух часов дня, немецкая усиленная пехотная рота попала в засаду неизвестного польского отряда, предположительно, вырвавшегося из Брестской крепости, и была полностью уничтожена. Потом, уже в районе девятнадцати часов вечера, немецкие части, силой до батальона, по неизвестной причине первыми открыли огонь по некоторым подразделениям нашей двадцать девятой и тридцать второй легкотанковых бригад. В ходе ожесточенного боя нашими частями, под общим командованием командира первого батальона майора Черняховского И. Д., противник был полностью разгромлен, а его остатки были вынуждены отступить к населённому пункту Видовля.

Согласно рапорту и дополнительным телефонным и радийным сообщениям майора Черняховского И. Д., на месте произошедших боевых столкновений противником оставлены некоторые образцы вооружения и разных видов техники немецкой армии, в том числе новейшие танки типа Т-3 и Т-4, с повреждениями различной степени, полученными в ходе боя. Кроме того, интерес для изучения могут представлять различные виды стрелкового оружия, прочего имущества и особенно, средства связи, оставленные противником. Мною был немедленно отдан приказ о доставке всех доставшихся трофеев, любой степени повреждения, и как можно быстрее, в распоряжение особого отдела бригады.

Вероятно, именно из-за первого нападения польского отряда на немецкие части, товарищу комбригу Кривошеину в течение всего светлого времени 21 сентября было отказано в доступе в Брест-Литовск для заранее оговорённой встречи с представителями немецкого командования, прежде всего, с командующим немецким девятнадцатым армейским корпусом Гейнцом Гудерианом. Как было официально заявлено нашей делегации немецким комендантом города, на тот момент генерал в Брест-Литовске отсутствовал, как стало известно нам уже чуть позднее, в связи со срочным выездом на место вышеназванного происшествия.

По имевшимся у нас предварительным данным, в районе населённого пункта Речица, примерно после восемнадцати часов вечера, неизвестным польским снайпером было совершено удачное покушение именно на генерала Гейнца Гудериана. Согласно некоторым агентурным сведениям, полученным из Брест-Литовска, глубокой ночью ещё двадцать первого сентября, генерал, не приходя в сознание после полученных им тяжёлых ранений, скончался. Нами организована дополнительная и более тщательная проверка этих сведений.