Человек с разрушенных холмов

– Я и раньше видела скот.

Она объехала стадо, рассматривая животных, большинство из них не обращали на нее внимания. Потом приблизилась к тем самым бычкам. Стоило им заметить сверкание солнца на ее лакированном седле, они тут же бросились прочь; нам с Тони пришлось поноситься и попотеть, чтобы удержать наше стадо.

Я подъехал к ней.

– Мэм, передайте вашему папе, чтобы он вытирал молоко с ваших губ перед тем, как выпустить на травку, хорошо:

Ее лицо побелело, и она замахнулась на меня арапником – очень элегантным, с рукояткой из плетеного конского волоса, выкрашенного в зеленый и красный цвет. Но когда она направила его мне в лицо, я выбросил руку вперед, перехватил арапник и вырвал у нее.

Да, еще тот темперамент! Потеряв хлыст, она не успокоилась и схватилась за винчестер, висевшее в чехле, а я прижал своего коня к ее, положив руку на приклад, чтобы не дать ей вытащить оружие.

– Ну-ну, успокойтесь, – невозмутимо произнес я. – Не станете же вы стрелять в человека из-за ерунды.

– Кто, черт побери, сказал, что не стану?

– Передайте также вашему папе, чтобы он проследил за вашим языком, – поучал я как наставник. – Леди не подобает употреблять такие выражения.

Она дергала своего коня, пытаясь освободиться от меня, но маленький гнедой, на котором я сидел, знал свое дело и по-прежнему прижимался к ее серому. Несколько минут мы топтали пыль, двигаясь боком, пока она не убедилась, что все усилия бесполезны.

Может, она уже слегка остыла, когда окликнула моего напарника, сидевшего в седле и наблюдавшего за нами.

– Фуэнтес, идите сюда и избавьте меня от этого человека.

Подъехав не спеша, Тони вежливо произнес:

– Я не хочу, чтобы вы стреляли в него, сеньорита. Он мой товарищ.

– Должен вам заметить, – пошел я на попятную, —что, несмотря на ваш дьявольский темперамент, вы чертовски милы.

Ее глаза чуть-чуть сузились.

– Майор вздернет вас за это, – заявила она громко, но уже не так гневно, – если только его ребята не доберутся до вас раньше.

– Почему бы вам самой не постоять за себя? – спросил я. – Вы уже большая девочка. Зачем же вам звать на помощь папу или здоровых ребят с ранчо?

– Перестаньте называть его моим папой! – воскликнула она со злостью. – Он – майор!

– О, прошу прощения! Я и не предполагал, что он все еще на действительной службе.

– Он не на службе!

– Но тогда он не майор, не так ли? Отставной майор, верно?

Она не нашлась, что ответить, и, защищаясь, выкрикнула:

– Он майор! И был майором… во время гражданской войны!

– Что ж, может, и так. Я знал некоторых, там, на севере. Был у нас один, который служил клерком в гостинице, где я останавливался, а с другим полковником я гонял коров в Вайоминге. Оба отличные парни.

Все это я произнес безразличным тоном и с бесстрастным лицом. Неожиданно она заявила:

– Вы мне не нравитесь!

– Совершенно справедливо, мэм, – вежливо ответил я, – я уже об этом догадался. Когда девушка кидается на меня с хлыстом… тут у меня появляется ощущение, что я ей больше чем безразличен. Увы, подобным образом не начинают настоящего романа.

– Романа? – презрительно воскликнула она. – С вами?

– О нет, мадам! Умоляю вас! Не говорите о романе со мной! Я всего лишь бродячий ковбой. И думать не смею о подобных отношениях с дочерью майора! – Я помолчал. —Успокойтесь, в любом случае я не начинаю ухаживать за девушкой с первой же встречи. Может быть – со второй. Ну и конечно, это зависит от девушки. А за вами, – я склонил голову набок, – пожалуй, с третьей… или нет, с четвертой. Да, точно, с четвертой.

Резко развернув коня, она уставилась на меня.

– Вы… вы! Вы невыносимы! Ну погодите! Вы у меня допроситесь!

И, пришпорив бедное животное, она ускакала.

Фуэнтес сдвинул сомбреро на затылок и принял озабоченный вид.

– По-моему, ты нажил себе неприятностей, амиго. Девчонка… кажется, тебя невзлюбила.

– По-моему, тоже, – усмехнулся я. – Давай-ка займемся скотом.

Те два бычка-трехлетки убежали, и никто из нас не собирался гоняться за ними, чтобы вернуть в стадо. Они были напуганы, и нам бы здорово повезло, если бы позволили приблизиться к себе.

Не спеша мы ехали позади стада. Несколько раз мне казалось, что в кустарнике кто-то движется, будто молодые животные следовали за стадом, но вскоре мы вышли на открытую равнину, а они так и не появились.

Значит, вот какова дочь майора! Та, которую Роджер Бэлч пытается поставить в свое стойло… или, по крайней мере, так говорят. Ну и пусть забирает.

Однако она красива. Даже когда пришла в бешенство, осталась красивой – очень красивой. Я усмехнулся – вот сумасшедшая.

Загнав скот в загон, мы улеглись спать.

– Эти бычки, – предположил я, – может, они образумятся за ночь и вернутся?

Фуэнтес пожал плечами, а потом заметил:

– Завтра пятница.

– Как обычно, раз в неделю, – напомнил я.

– По субботам здесь – как это у вас называется, ну, вечеринка в школе.

– Благотворительный вечер? – скептически спросил я.

– Si… У меня не выходят из головы эти животные – им необходимо быть со своим стадом. Они устанут и могут забрести… куда-нибудь. Их надо пригнать обратно.

– Ладно, – задумчиво согласился я, – я тоже считаю, что им лучше быть со своими сородичами. Ну и конечно, не грех устроить себе небольшую передышку и посмотреть, как тут проводят приемы.

– Bueno, – с серьезным видом кивнул Фуэнтес. – Тебе доставит удовольствие полюбоваться на дюжину – а то даже и две дюжины – голов самых красивых девушек Техаса.

– Да уж, чертовски приятное зрелище для любого мужчины, – согласился я. – Ты бывал здесь на таких благотворительных вечерах?

– И не раз… почти всегда, когда они проводятся.

– И кто же из них срывает самые большие ставки?

Он пожал плечами:

– Энн Тимберли… дочь майора.

– А кто следующая?

– Наверное, дочь Дейка Вильсона… или Хина Бенн.

– Хина Бенн? Это девушка?

Фуэнтес поцеловал кончики пальцев.

– О, какая девушка!

– Она дружит с Энн Тимберли?

– Дружит? Ну что вы, сеньор! Дочь майора терпеть ее не может! Ни капельки! Хина, она уж очень… очень… – И он жестом изобразил неправдоподобно роскошные формы.