Человек с Зелёной тростью

– Я пока что не мо…

– Ладно уж, сиди! – Брюзгливо махнул он рукой, даже не дослушав речи Эльвин. Его чёрные брови были сдвинуты так сильно, что казались одной сплошной линией над круглыми выпученными глазами. Тонкие серые губы недовольно кривились в разные стороны.

– Извините, сэр. Я непременно снова примусь за упражнения, когда чуть-чуть наберусь сил. – Ещё раз рискнула объяснить ситуацию Эльвин. – Сейчас я просто не в стоянии тренироваться…

– Неужели?! – Издевательски передразнил Гриф, нависая над ней словно грозовая туча. – Зато на то что бы зевать по сторонам сил хватает, правда? – Он смерил её гневным взглядом. – Никаких поблажек! – Врезалось в слух девушки. – Работать!

Ссутулившись как старое корявое дерево, Мистер Гриф прошёл к своему ящику, вытащил оттуда большой, тяжёлый, пыльный фонарь в железной оправе и, плюхнув его в нескольких метрах от Эльвин так, что на земле появилась вмятина, сказал:

– Твоя задача заключается в следующем: пытаться зажечь этот фонарь на расстоянии… Как только я скажу, ты начинаешь. Когда получается и внутри фонаря вспыхивает свет, я его тушу. Всё понятно? – Нетерпеливо спросил он. Ответом был покорный кивок. – И так сорок раз…

– Что?! – Ужаснулась Эльвин, надеясь, что ослышалась. – Вы сказали сорок?

– Именно, моя милая, именно. – Хладнокровно подтвердил Учитель, нервно подёргивая тонкими пальцами. – Ты будешь пытаться развивать и совершенствовать свой дар, а не сидеть, раскисши, пока все работают. – Его глаза блестели от злости, лицо было бледнее, чем обычно. – Соберись, потому что пока ты не выполнишь задание до конца… (Эльвин встретила его взгляд)… ты не сойдёшь с этого места.

Гриф подошел ближе к фонарю и шумно выдохнул, издав при этом еле заметное хриплое шипение.

– Приступай. – Приказал он требовательно и в ожидании скрестил руки на груди.

У Эльвин не было выбора. С трудом повернувшись и откинув назад волосы, она села на колени и обречённо, но с большой готовностью, вытянула вперёд руки.

Сказать по правде, создавать свет, беря его изнутри, обычно составляло для Эльвин пару пустяков, будь она даже в самом плохом расположении духа или больна, так как от природы Свет являлся её вторым «я». Но в Морвинии всё было не так-то просто. Не известно от чего, от злобы ли, которая продырявила здесь землю, или под влиянием каких-то загадочных потусторонних сил, все упражнения и тренировки давались с трёхкратным трудом. Что-то как будто мешало Избранным, стеной окружая их. И чтобы выпустить на свободу свои природные силы, Избранные должны были преодолевать эти стены, обливаясь потом.

Мистер Гриф знал об этом, но не щадил своих подопечных. Они разозлили его, встав на защиту ненавистного ему Лиама. Он жаждал мести, поэтому некоторым личностям, особо открыто вставшим на сторону Лиама, пришлось особенно жёстко. И Эльвин знала, что она была в их числе.

Боже, какой же придирчивый, испытующий взгляд почерневших глаз сопровождал каждую попытку измотанной девушки создать святящийся шар на своей ладони! С каким бесстрастием Мистер Гриф взмахивал своей чёрной мантией, в мгновение гася свет в фонаре, когда попытки, наконец, имели успех. И с какой колкой точностью считал он вслух удачные выполнения своего задания!

Сколько времени уже прошло с тех пор как она начала и до того момента как услышала грубое и укоризненное «тридцать семь» от своего Учителя, Эльвин не имела понятия. Вытянув перед собой побелевшие руки, и поминутно вздрагивая как в каких-то судорогах, она всё так же сидела на траве, отчаянно выжимая из себя силы, которых, естественно, уже не было.

Взгляд Эльвин расплывался, в глазах угрожающе темнело. Несколько раз её голова медленно клонилась к груди, но тут же снова вскидывалась, приведённая в чувства резкими замечаниями, которые Учитель словно молнии метал в безмолвную, трудившуюся команду.

– Поднимайся выше, Мирком! Выше, я сказал! Что ты там ползаешь у самой земли?! – Услышала Эльвин в последний раз, когда она снова чуть не заснула или не потеряла сознание – она сама не знала что с ней происходит.

Большим внутренним усилием она стянула все эти десятки белых пятен, мелькавших перед глазами, в изображение своих рук, и с ещё большим усилием заставила крохотный, полупрозрачный комочек света ниоткуда появиться на ладони. Этот самый комочек, тусклый и почти невидимый, как маленькое приведение полетел к фонарю, чтобы зажечь его, но был так слаб, что на полпути просто растаял.

Моля небеса, чтобы Мистер Гриф зачёл это и поставил ещё один балл, Эльвин на несколько мгновений зажмурилась, но Учитель упорно молчал.

– Ну что сидишь? Незачёт. – В конце концов раздалось сверху холодно и равнодушно. – Пробуй снова.

Всё ещё не открывая глаз и не поднимая головы, Эльвин неподвижно сидела на месте, теряя всякую надежду. Её мозг снова погрузился в какой-то транс, в сознании всё потемнело. Но опять что-то крикнул Мистер Гриф и опять она, вздрогнув, возвратилась в реальность.

– Осталось десять минут! – Возвестил голос Учителя. – Потом иду проверять!

Всех нервно передёрнуло. Сердце Лиама измученно упало, он бессознательно сжал кулаки. Всего десять минут! Десять! Надо срочно, срочно придумать, как поднять воду в стакане! Скорее! Он в сотый, если не в тысячный раз упал над своим стаканом и попытался поднять воду из нижней его части в верхнюю, но опять ему поддались только первые двести капель, а остальные так и сидели на дне, не двигаясь с места.

Придя в бешенство от бессилия, Лиам чуть не разбил стакан в дребезги, но вовремя сдержал себя и лицом вниз упал на землю.

«– О, Боже, какой же я слабак! – В отчаянии восклицал он про себя. – Что же мне делать с собой?! Что? Лучше уж провалиться сквозь землю до того, как Гриф порадуется победе надо мной! Лучше умереть, чем проиграть ему!… А Эльвин? Как же так? Ведь я должен одержать победу ради неё!»

Он перевернулся на спину. Ветер мягко прошёлся по его напряжённому, бледному лицу и чуть заметно потрепал за длинную чёлку.

Перед глазами Лиама, в далёком синем небе, бежали обрывки облаков, пронзаемые золотыми солнечными лучами. В ушах застыл чей-то почти неслышный усталый вздох.

– Думай… – Беззвучно произнёс он сам себе, даже не шевеля губами.

Постепенно его дыхание выровнялось, от чего-то успокоилось, вся тревога куда-то улетела, и он медленно погрузился в раздумья.

Лиам открыл свой разум, прося высшие силы послать ему верное решение. И первое, что ни с того ни с сего залетает ему в голову, это один очень странный неожиданный вопрос: «Что такое мысль?» Лиам нахмурился. «Зачем это мне? – Подумал он. – Я не философ».

«А я и не прошу тебя философствовать. – Откликается его собственный внутренний голос. – Но ты знаешь… – Лиам вдруг повернул голову и, взглянув на далеко стоящего Эдвина, встретил его взгляд, -… ты знаешь, что мысль материальна?»