Человек со шрамом

Князь надолго задумался. В словах Филина было доля правды. Мутная была эта война… Три дня назад кто — то надыбал его тайный склад и он лишился большей части запасов наркоты. Какие — то отморозки устроили настоящий налет на хорошо оборудованный склад в подвале частного дома. Два человека были убиты на месте, один тяжело ранен. Налетчики в масках выгребли весь запас наркоты, а сам дом спалили. Склад был секретным, о нем знало всего несколько надежных и проверенных его людей. Тогда кто и как смог надыбать этот склад?

Дальше — больше: на улицах появились торговцы дурью, работавшие на Шакала. Откуда у него наркота? Его кодла отличалась борзостью и жестокостью, пара человек были и вовсе «отмороженые».

Война идет всего неделю, а потери уже ощутимые. И словно все с цепи сорвались: и Шувалов со своим «Легионом», и Армен со своей «бригадой». Теперь вот Шакал решил под этот шухер урвать себе долю пожирнее. Ну, с Шакалом — то он разберется, раз слов не понимает. Это без базара. Но сейчас не до него. Сражаться на три фронта он не может — людей не хватало и на два… Братве вся эта мутная война была сильно не по кайфу: появились убитые и раненые, а конца этому странному шухеру не видно. А тут еще менты достают… Шувалову тоже приходится сражаться на два фронта. Он — то чего с Арменом не поделил? Вчера прогремело два взрыва: одним разнесло полмагазина, который принадлежал Армену, а от второго — сильно пострадал большой магазин Шувалова.

Не хватало только партизанской войны с минированием ларьков и магазинов… Кому это было выгодно? Ему? Шувалову? Армену? Нет! Трем главным авторитетам это было не в жилу. Может, Шакал и урвал себе долю под этот шухер, но не он же его начал?! В такую лажу Князь не верил, да и никто не поверит. Любая из группировок вполне может размазать всю ту шакалью свору по асфальту, так, что ложками потом придется собирать их мозги.

Вот, если бы он, Князь, решил начать войну, то сначала все крепко обмозговал, подготовил. Но при любом раскладе, он не стал бы затевать войну даже на два фронта. Надо быть последним отморозком или тупорылым бакланом, чтобы по своей воле начинать такие разборки. Кроме того, война должна быть короткой: самое большее — несколько дней, а еще лучше — несколько часов. Если за это время не удастся обломать рога своим врагам, то война становится затяжной. Короче, бессмысленной… А кому нужны бессмысленные войны? Никому.

В дверь постучали условным стуком, Беглый подошел, отпер ее и на какое — то время исчез из отдельного кабинета Князя.

Но вскоре появился вновь и доложил: — Там какой — то фраерок от Шувалова нарисовался. Хочет с тобой, Князь, потолковать. Вроде, по делу.

— Да ну, — недобро усмехнулся Князь, — неужто со мной? А с тобой или Филином ему западло перетереть?

— А я что говорю? Не в меру борзый фраерок приканал! Может тому козлу сразу роги поотшибать? А? За кого они нас держат? Что скажешь, Князь? — спросил Беглый, вытащил из подплечной кобуры «Магнум» калибра 45 и крутанул барабан левой рукой. В оружии он понимал толк, поэтому таскал с собой фирменный убойный «Магнум».

— Пушкой надо на улице махать! — осадил его Князь. — Обшмонай и волоки его сюда. Послушаем, что он споет…

Через пару минут вернулся Беглый, подталкивая стволом револьвера молодого парня, одетого в рубашку с коротким рукавом и светлые брюки свободного покроя. Князь долго рассматривал незваного гостя своим немигающим взглядом желтоватых глаз. Все молчали.

— Падай в трюм! — сказал, наконец, хозяин и добавил, обращаясь к Филину: — Налей — ка ему водяры… Пусть сначала вмажет.

Парень присел на край стула, молча выпил большой фужер водки и слегка закусил сыром.

— Кто ты и что у тебя за дело ко мне? — спросил Князь.

— Я человек Шувалова, зовут Борисом. Кликухи у меня нет: срок не мотал, по фене не ботаю…

— Значит, ты из фраеров. Верно?

— Выходит, так.

— Ты знаешь, кто я?

— Знаю. Ты — Князь, а это Филин и Беглый.

— А ты, в натуре, много знаешь. А я вот, что — то никак тебя не срисую… Не могу вспомнить, хотя всех видных подельников твоего пахана я знаю в лицо. Стало быть, ты — фраерок, не из верхушки?

— Правильно. По — вашему — валет или, может, пацан.

— Ну вот, а говоришь, не ботаешь. Ты пей, пей. Может это последний раз в твоей жизни, — ласково сказал Князь, но взгляд его оставался жестким и холодным. — Ты все же борзый фраер: вот так, внагляк завалиться к Князю… А ведь я тебя не звал.

Борис выпил второй фужер водки, быстро закусил тем же сыром и ответил: — Я, Князь, человек маленький, но пришел по делу. А за хлеб — соль — спасибо. Может, и действительно, в последний раз водку пью.

— Ладно, давай о деле, — сказал Князь и повернулся к Беглому: — Что при нем было?

Тот положил на край стола большой конверт из плотной бумаги и добавил: — Только вот это. Ни ствола, ни ксивы…

— Ну, давай колись! Горбатого лепить и втирать по ушам не надо: здесь фраеров нет!

— Шувалов велел передать на словах, что «Легион» войну не начинал. Скорее всего кто — то просто стравил все заметные группировки и столкнул их лбами. Найти две серых «Девятки» с затонированными стеклами, посадить туда боевиков с автоматами — это ведь нетрудно. А подумают потом на Шувалова: мол, его были люди.

— Так — так… Шувалову, в натуре, самое время перевести стрелки. Кто ж тогда начал шухер?

— Он считает, что эту кашу заварили чекисты. В Управлении ФСБ есть отдел по борьбе с организованной преступностью. Скорее всего, это их работа. Есть возможность это проверить, хотя шансов здесь немного. В том конверте, — парень кивнул головой на край стола, — фотографии людей, имеющих отношение к тому отделу. В первый день войны пострадали ваши люди, возможно, они смогут кого — то опознать по фотографиям.

Князь расчистил край стола, высыпал фотографии и разложил их несколькими рядами. Потом начал их внимательно рассматривать.

— Кому ты веришь, Князь?! Параша все это! В натуре, они задвигают нам фуфло, как последним лохам…

— Ша! — оборвал Князь Беглого на полуслове. — Засохни! С тобой я попозже потолкую… Филин, возьми эти портреты и быстро в больничку. Расчухай насчет рисовок. Может, и в цвет. Давай в темпе!

Хозяин закурил новую сигарету и спросил «парламентера»: — Почему в наши дела стала встревать эта контора?

— Трудно сказать, мутное это дело. Мой шеф считает, что чекисты спецом стравливают группировки, чтобы мы вцепились друг другу в глотки. И чем больше прольется крови, тем лучше. Потому что, с одной стороны, такие разборки ослабляют группировки, а с другой — мы сами себя под статьи подводим. Стрельба, взрывы, поджоги — это же явный криминал и на вас, и на нас. В это дело уже вцепились менты с прокуратурой и получается, что уже целую неделю они не успевают оформлять протоколы и заводить уголовные дела. А раз дела заводят, то на кого — то их примерят, а потом и повесят. Не себе же они их на память оставят? Есть и третий вариант…