Человек-Т, или Приключения экипажа "Пахаря"

Так, хорошо, чем нам может помочь Интернет? Картинок разных, конечно, в Сети полно, но что мне картинки, я их в любом глянцевом журнале найду сколько душе угодно. Не картинки мне нужны, а реальное изображение в реальном времени… Стоп. Веб-камеры! Ну, конечно!

Я хлопнул себя по лбу, загасил недокуренную сигарету и поспешил в комнату.

Машина, по старой привычке, была включена с самого утра. Я щелкнул «мышью», выводя компьютер из режима ожидания, вошел в Сеть, нашел в «избранном» адрес, попал в каталог и, секунду подумав, выбрал Шотландию, озеро Лох-Несс. Отчего-то мне показалось, что народу там должно быть поменьше, чем, скажем, у Стены Плача в Иерусалиме, в центре Парижа или возле того же Ниагарского водопада. Да и на само обиталище таинственной Несси мне давно хотелось посмотреть.

Через пару секунд на экране монитора возникла цветная картинка. Установленная в окрестностях озера камера исправно показывала кусочек голубовато-серой водной глади и окрестные холмы. На переднем плане от легкого ветерка покачивалась ветка сосны, на среднем виднелось за деревьями какое-то строение – то ли придорожный кемпинг, то ли какая-то хозяйственная постройка, не разберешь. Людей, однако, видно не было, и я решился.

Обувшись, прихватив свитер с курткой (все-таки Шотландия – не Крым и за окном уже сентябрь) и пару сотен долларов наличными, я постарался как можно тщательнее запечатлеть в памяти онлайн-картинку на экране, выключил машину, закрыл глаза и сосредоточился….

Все получилось как в сказке.

Когда я открыл глаза, то моему взору со склона холма, на котором я оказался, предстало во всем своем великолепии озеро Лох-Несс.

Осеннее солнце блестело на мелкой водной ряби, по блекло-голубому небу быстро бежали маленькие плотные облака, пахло соснами и еще чем-то неуловимым – так что сразу становилось ясно: это заграница.

Я огляделся, никого, кроме двух рыжих белок и одного красногрудого дятла на соседней сосне, в поле зрения не обнаружил, постарался придать себе независимый вид на случай встречи с людьми и начал спуск.

И тут же увидел ежа.

Колючий лесной житель не спеша пересекал мне дорогу, направляясь куда-то по своим ежиным делам.

А вот и кошка, подумал я и заступил ему путь. Ежик немедленно замер и свернулся в клубок.

Если брать ежа осторожненько, под живот, то не уколешься. Но я на всякий случай снял кожаную куртку и, накрыв ею не догадывающуюся о своей дальнейшей участи шотландскую животину, взял колючего на руки.

Конечно, жалко будет, если помрет, но кто сказал, что наука не требует жертв? Еще как требует. Пожалуй, не меньше, чем искусство.

Еж не помер и, судя по тому, с каким аппетитом он вылакал блюдце молока, которое я ему налил в качестве заслуженной награды, остался после нуль-транспортировки совершенно здоров. Я снова взял его на руки, перенесся в Шотландию и отпустил восвояси.

Сразу возвращаться в Москву не хотелось, и у знаменитого на весь мир озера я провел около полутора часов. Побродил по берегу, полюбовался вполне живописными окрестностями (не очень врут, оказывается, туристические проспекты и телепередачи!), понаблюдал за такими же, как и сам, зеваками-туристами, съел один гамбургер и выпил маленькую кружку пива, в разговоры, памятуя о своем довольно плохоньком английском, ни с кем не вступал.

Стоит ли говорить, что прелестница Несси не соизволила мне показаться?

Через полтора часа я окончательно понял, что становится нестерпимо скучно, отошел подальше от людей за кусты и деревья и легко вернулся в свою московскую квартиру.

Чувствовал я себя окрыленным, полным озорной энергии и уже мог сделать некоторые выводы.

Оказывается, перемещаться я мог в сколь угодно отдаленные места на планете, если видел их перед глазами. Или если они перед этим уже запечатлелись у меня в памяти в виде электронного изображения. И перемещаться не один, а с живым существом на руках. Вероятно, вокруг моего тела генерировалось некое поле, и все, что попадало внутрь этого поля, перемещалось вместе со мной. Оставалось еще определить границы поля (поместится ли, например, в него человек?), но это я отложил на потом.

Хорошо. С электронным изображением в режиме реального времени все ясно. А как все-таки быть, например, с телевизионной записью, кино, фотоснимками наконец? Черт возьми, если уж проверять свои способности, то проверять до конца!

Я снова включил телевизор и принялся скакать по каналам, отыскивая что-нибудь более-менее приемлемое, но тут запел мобильный. Я взял трубку и немедленно обрадовался. Это был Витька.

– Здорово, отец! – сказал он чуть глуховатым веселым голосом, и я сразу понял, что эксперименты с нуль-перемещениями по родной планете на сегодня, скорее всего, закончились.

– Привет мастерам бочкотары!

Фамилия Витьки была, как я уже, по-моему, упоминал, Бондарь, а бондарь, как вы понимаете – это тот человек, который делает бочки, поэтому иногда я и называл так своего друга.

– Что поделываешь?

– Ты не поверишь, но у меня первый день отпуска. И не просто отпуска, а настоящего и полноценного. Не урезанного.

– Так-так! И почему же ты до сих пор мне не позвонил, дабы отметить с лучшим другом сие радостное событие? И вообще, я тут читаю о твоих подвигах в каких-то газетах, а сам ты молчишь, как коммунист на допросе. Нехорошо.

– Какой коммунист? – не понял я. – И на каком допросе?

– Ты что, не знаешь, какими бывают коммунисты? Наш советский коммунист на их немецко-фашистском допросе!

– Тьфу на тебя… Кино, что ли, какое старое по телику посмотрел? Между прочим, я тебе звонил. Но абонент постоянно недоступен.

– Значит, так было надо, – безапелляционно заявил Витька. – Все равно нужно быть настойчивее. На часах вон уже тринадцать, у тебя первый день отпуска, я тоже пока свободен, а у нас отчего-то ни в одном глазу. А?

– С утра пить вредно, – я вдруг понял, что широко улыбаюсь прямо в трубку.

– Час дня ты называешь утром? Все деловые люди к этому времени уже давно подписали многомиллионные контракты и приняли по парочке коктейлей. Ладно. Ты дома?

– А где ж мне быть? – удивился я.

– Мало ли… Но я не понимаю, почему если ты дома, то не зовешь меня в гости?

– Приезжай и быстрее, – сказал я. – За пивом сбегать пока?

– Не надо, сейчас приеду – разберемся. Сиди и жди. Скоро буду.

И он отключился.

С Витькой Бондарем мы познакомились еще в бытность мою студентом университета. Был он старше меня на два года и учился не в универе, а в политехническом, на строительном факультете. Я в те годы не только активно прыгал в воду с трехметрового трамплина, но еще и состоял в сборной университета по футболу (занимал место в воротах как самый прыгучий). Витька же играл за сборную родного политеха по центру нападения, и мы неоднократно встречались на поле. Был он длинным, жилистым и наглым, так что, особенно при подаче угловых у моих ворот, мы с ним частенько сталкивались самым непосредственным и жестким образом. И в ноги я ему бросался, бывало, стараясь не только помешать ударить по воротам, но и зацепить побольнее (желательно, чтобы судья не заметил), и от него мне временами доставалось локтем под дых и по иным, тоже весьма чувствительным местам. Что, впрочем, не мешало нам после игр совместно пить пиво и ухаживать за девушками. После окончания учебы я потерял его из виду на несколько лет, и только здесь, в Москве, мы снова встретились. Разумеется, в метро.