Человек в пустой квартире

–  Рубль восемнадцатого века. Единичная.

Пайментс не спеша полез в карман куртки, достал лупу, платок, тщательно протер линзу. Взял монету, принялся изучать - то отводя, то приближая лупу. Хмыкнул:

–  Похожа на подлинную.

Бородач скривился:

–  Перестаньте. Неужели мы будем подсовывать фальшивку, если речь пойдет о коллекции? Вам жизни не хватит, чтобы вывезти все монеты.

–  Хорошо. Сколько?

–  Сейчас - десять тысяч. Как аванс. Остальные со следующей монетой. Если все будет хорошо.

–  Сколько всего?

–  Тридцать тысяч.

–  Ого. Дороговато.

–  Дороговато - отдайте монету, и расходимся.

Пайментс достал бумажник, аккуратно вложил в него монету, сунул бумажник во внутренний карман. Помедлив, из другого достал две увесистые пачки банкнот, положил на скамейку между собой и бородачом.

Надорвав склейки, бородач принялся перелистывать зеленые бумажки, не поднимая пачки со скамейки. Этим он занимался довольно долго, наконец, вытянув из-за спины висящую на ремне кожаную сумку, положил обе пачки, застегнул молнию.

–  Порядок. Осталось договориться о следующей встрече.

–  Все просто. В следующий круиз - или открытка из Клайпеды, или звонок. Место встречи прежнее. Могу быть не я. Но условные фразы те же.

Дождавшись, пока бородач уедет с первой же электричкой, Пайментс пошел к шоссе. Остановился у обочины, осмотрелся: вокруг никого не было, только за деревьями проходили машины. У самого шоссе кустилась пышная акация с молоденькими, еще свежими листочками. Пайментс незаметно вошел в густую купу, присел на корточки, достал зеркальце. Около пяти минут он занимался тем, что пытался приладить зеркальце среди веток. Наконец ему это удалось: укрепив маленький прямоугольник, он чуть пригнул голову, разглядывая исподлобья собственную шевелюру. Досадливо кхекнув, ощупал голову - стрижка была идеально ровной, но Пайментс все же наметил двумя пальцами то, что ему было нужно. Взялся за темные с сединой волоски, потянул, раздался легкий треск - и над левым ухом обнажился белый квадратик, кусочек гладко выбритого черепа. Морщась, Пайментс поднес к глазам отделившуюся от идеальной прически накладку. Перевернул - на коже с остатками клея виднелась аккуратно выдавленная ниша-кружок. Все так же морщась, Пайментс достал бумажник, вынул монету. Примерил - монета поместилась, даже остался зазор. Достал платок, два тюбика, один со смывкой, другой с клеем, и приступил к операции, которая заняла около сорока минут. Сначала осторожно смазал кожу вокруг ниши и выбритый кусочек черепа клеем. Затем тщательно смыл частичку клея с пальцев. Затем долго примерялся - то поднося накладку к выбритому месту, то отводя. Наконец плотно прижал фальшивый кусок шевелюры к черепу. Около десяти минут всматривался, трогал и разглаживал пальцами отдельные волоски. В конце концов удовлетворенно скривился. Спрятал зеркальце, бумажник, тюбики, клей, прислушался. Выбрался из кустарника, оглянулся - вокруг было так же пустынно. Выждав интервал в движении машин, перешел на другую сторону шоссе и взял такси.

6

На вид Ядвиге Михайловне Станкевич около шестидесяти: лицо, состоящее из множества округлостей и припухлостей и очень живое, выдает женщину разговорчивую.

–  Я убирала и вдруг услышала шум на площадке. Потом кто-то стал кричать.

–  В котором часу это было?

–  Примерно около одиннадцати. У нас подъезд тихий, и вдруг такой шум. Конечно, я подошла к двери и посмотрела в глазок.

–  Что увидели?

–  Увидела молодого человека у двери Лещенко.

–  Вы уверены, что это был именно молодой человек?

Станкевич смотрит недоуменно, я поясняю:

–  Изображение в дверном глазке выглядит искаженно.

–  Конечно, в глазок не очень разглядишь… Но я видела совершенно точно: это был молодой человек. Я имею в виду - мужчина. Лет тридцати - тридцати пяти, высокий… И голос у него был соответственный, уверенный такой.

–  Вы могли бы описать внешность этого человека?

–  Такой… Без усов и бороды.

–  Этого мало, Ядвига Михайловна. Попробуйте описать его волосы, глаза, нос, рот, подбородок.

–  Волосы короткие.

–  Светлые? Темные?

–  Да нет, такие - средние. Глаза не разглядела… И остального не разглядела, глазок не увеличивает… Знаете, как в зеркале смеха, лицо искривленное… Но мне показалось, это был… да, довольно интересный молодой человек. Одет он был в такую куртку… Да, в спортивной такой курточке, светлой, и в брюках, тоже спортивных, синих, вроде джинсов. Лещенко сначала не открывал, потом, когда тот снова стал стучать, спросил из-за двери, что ему нужно. А молодой человек как заорет: «Оставьте в покое Елизавету! Она у вас, пустите меня!»

–  Елизавету?

–  Да, Елизавету… - В глазах Станкевич мелькает сомнение, она повторяет: - По-моему, Елизавету.

–  По-вашему или точно?

–  Или - Екатерину. Точно не помню, честное слово… Женское имя, но точно не помню. И все-таки, скорей, Елизавета…

–  Что было дальше?

–  Лещенко что-то ответил, кажется, сказал, что у него нет никакой Елизаветы и он ее не знает. Тогда молодой человек снова заорал: «Она у вас! У вас!» И забарабанил в дверь. После этого дверь открылась. На цепочке, конечно. Арвид Петрович всегда ставил дверь на цепочку, даже если соседи стучались. Открыл дверь, и опять: что вам нужно? А тот: хочу видеть Елизавету, она у вас… Я еще подумала: ну и Арвид Петрович… В таком возрасте, недаром говорят: в тихом омуте… Они так препирались, препирались… Правда, уже тише, я почти ничего не слышала. И в это время позвонил телефон. В квартире Лещенко, он у него громкий, я иногда даже у себя слышу… Лещенко сказал: «Подождите», прикрыл дверь и ушел.

–  Ушел, чтобы переговорить по телефону?

–  Не знаю, не слышала. Наверное, переговорить, почти сразу после того, как он ушел, звонки прекратились. Потом Лещенко впустил молодого человека в квартиру, дверь закрылась, и все стало тихо. Я продолжила уборку, ну а потом… - Станкевич всхлипнула, закрыла глаза, выдавила: - Потом… этот кошмар… Господи, я такого никогда не видела. Вы не представляете… Живешь с человеком, здороваешься, видишь много лет - и вот… Когда Сурков позвонил, я даже не представляла, что такое может случиться. Ведь они потом говорили очень мирно… Если бы я знала? Если бы я только знала!
– Провела рукой по лбу.
– Сурков позвонил, я открыла, смотрю, он весь бледный, что, думаю, с ним, на него вроде не похоже… Тут же стоит Галя, моя соседка, Галина Николаевна… - Кивок в сторону круглой, похожей на колобок женщины, с которой разговаривает Гуров.
– А дверь в пятьдесят первую открыта, у меня прямо как молния… Сразу же екнуло, знаете: что-то с Арвидом Петровичем… И тишина, тишина, знаете… А Сурков - с Лещенко, говорит, несчастье, милицию надо вызывать, убили… Я даже не поняла, как убили, я же только что слышала, как он разговаривал… Вошли в квартиру, смотрю - Арвид Петрович… - Станкевич закрыла глаза, побледнела.
– Нет, я не могу. Простите, Юлия Сергеевна…

–  Ядвига Михайловна, вы сказали, у Лещенко не было знакомых женщин? Я вас правильно поняла?

–  Какие там женщины? Он же вообще отшельник. К нему только домработница приходила, старушка, два раза в неделю. Зовут Анна Юрьевна.

7

Вернувшись в Ленинград на такси и подойдя в агентстве «Интурист» к окошечку, Пайментс вздохнул:

–  Я должен срочно вылететь в Лондон.

Кассирша улыбнулась:

–  На ваше счастье, есть один билет. Будьте добры, ваш паспорт, туристскую карту.

–  Пожалуйста.
– Пайментс протянул документы, кассирша внимательно изучила их. Подняла брови:

–  Вы в морском круизе? Простите, это формальность, но я должна связаться с морагентством и согласовать продажу авиабилета с ними. Вы позволите?

–  Пожалуйста. Я подожду?

–  Подождите, я скоро.

Подойдя минут через пять, Пайментс спросил:

–  Как?

–  Все согласовано.
– Кассирша оформила билет, протянула.
– Улетаете в семнадцать сорок пять по московскому времени. В аэропорту должны быть за два часа до вылета, оформив предварительную визу. Предупреждаю, в случае возврата билета с вас будет удержано двадцать пять процентов.

8

39 из 1759

Продолжая осмотр квартиры Лещенко, я попросила Гурова:

–  Надо срочно выяснить адрес и телефон некой Анны Юрьевны, она приходила к Лещенко убирать квартиру. Затем установить личность женщины, которая, возможно, была как-то связана с этим молодым человеком В джинсах и с Лещенко. Может быть, и с нумизматикой. Зовут эту женщину предположительно Елизавета, возможно также, Екатерина или похожее имя. Судя по всему, у Лещенко было немного знакомых женщин, так что работа несложная.