Чемпион. Том 2

– Угу, – отрывисто кивнул Пельмень.

– Ещё вы можете пользоваться помощью защитника, представлять доказательства, заявлять ходатайства и отводы, давать показания и объяснения на родном языке, знакомиться с протоколами, приносить жалобы. Все понятно?

– Агась.

Майор Слабодрыщенко вздохнул, явно облегченно, на тему, что часть формальщины позади осталась.

– По Русски же говоришь?

– Говорю.

Поставил в протоколе соответствующую отметку.

– Разъясняю, что в соответствии с Конституцией РСФСР вы не обязаны свидетельствовать против самого себя, своей супруги и других своих близких родственников.

– Так и поступлю, – заявил Саня.

Говорить что пункты следак не зачитывал целиком, а некоторые просто пропускал Пельмень не стал – хрен бы, что называется, с оными. Нечего время на пустом месте тянуть.

– Объявляю, что вы, гражданин Пельмененко, подозреваетесь в совершении 11 июля 1991 г. в гаражном кооперативе «Бабочка» по предварительному сговору с малолетним гражданином Тимофеевым С. И. разбойного нападения на владельца пункта приема стеклотары «Мотылёк» гражданина Косорылова В. А. то есть в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 162 УК РСФСР.

– Зашибись, – прокомментировал Саня. – Вы случайно не Вениамин Юрьевич Пьеро?

– Чего? – следак оторвался от своего листа. – Какое ещё перо?

– Сказки у вас хорошо получается сочинять, – пояснил Саня.

– Ясно. Ты мне поговоришь сопляк, – майор с запозданием смекнул с кем его сравнивают и окрысился.

Выпил остывший чай, протяжно отрыгнул, обдав Пельменя смрадом жареного лука.

– Думаешь ты у меня не сядешь, хлопчик? Говори что можешь показать, по существу подозрения. Я занесу все в протокол.

Пельмень пожал плечами – ничего он не думает. А в ответ на просьбу дать показания, выдвинул в ответ свою версию происходящих событий. Ту самую, над которой пришлось поломать голову на заднем сиденье бобика пэпсов. Майор Слабодрыщенко начал писать.

– 11 июля 1991 года, то бишь сегодня, ко мне пришел малолетний Тимофеев Семён и сказал, что у его бати рядом с гаражом растёт ахренительная жердела и что нам, как ответственным гражданам рада ее непременно обнести. Дабы добро по чем зря не пропало.

Следак бровь приподнял – высоко так.

– Обнести это по вашему как? Разъясните русским языком?

Было видно, что Вениамина Юрьевича так и подмывает спросить прямо, но на допросе так спрашивать не положено. А следователь не то, чтобы Пельменя стесняется, не-а – просто как у собаки Павлова рефлексы выработаны за годы службы. И переступать через порядок – жуткий дискомфорт.

– Обнести, уважаемый, это жерделу с веточки сорвать, о майку начисто вытереть, в рот положить и пережевать, – улыбнулся Саня. – А потом выкакать.

– По русски выражайся, – раздраженно буркнул старый майор.

Пельмень продолжил:

– Ну если по-русски, то мы с малолетним Тимофеевым почесали туда спелых жердел пожрать. Это ж не запрещено законодательно, товарищ следователь?

– Продолжай.

– Пришли значит и встретили дядю из соседнего гаража, который был… – Пельмень пощёлкал указательным пальцем по сонной артерии.

– Яснее выражайтесь, вы не на улице!

– Дядя сливу залил, так яснее?

– Выпил пишу?

– Можно написать наклюкался, нахлестался, бак залил, нахерячился, – предложил Саня на выбор варианты, первыми пришедшие в голову.

– Шуткуете? – насупился Вениамин Юрьевич. – Фамилию называйте, гражданин Пельмененко.

– Хз фамилию, он мне не представлялся, товарищ следователь.

– Хз? – майор оторвался от листа. – Расшифровываем.

– Надо?

– Расшифровываем, – повторил следак, теряя терпение.

Саня подался вперёд и впился глазами в старого майора.

– Хз, это хер его знает, Вениамин Юрьевич.

Следователь аж закашлялся. Пельмень увидел, что «дядю» он записал в листе с формулировкой «неустановленный гражданин». Сане конечно по фигу, но может этот «неустановленный гражданин» не гражданин вовсе, Вениамин Юрьевич мог бы и догадаться со своим многолетним то опытом.

– Далее, – распорядился старый следак.

– Так вот этот дядя занимался тем, что доставал ключ от гаража бати малолетнего гражданина Тимофеева – из тайника. А когда мы с малолетним гражданином спросили какого хрена дядя делает, он сказал, что батя малолетнего Тимофеева ему чем-то там обещнулся. И он потому в гараж лезет.

– То есть неустановленный гражданин проник в гараж? – уточнил следак. – И завладел имуществом, ему не принадлежавшим? Чем завладел?

– Ну так то он дверь ключом открыл, а чем завладел и принадлежало ли это имущество этому дяде – не знаю. Может он бате малолетнего Тимофеева че-нибудь погонять дал на время и теперь решил обратно забрать.

– Понятно.

– Далее мы с малолетним гражданином Тимофеевым решили отогнать тачку его бати, – продолжил Пельмень.

– Зачем и для чего?

– Боязно просто стало, что тачку дядя тоже может взять, а он залил сливу.

– То есть вы решили завладеть автомобилем потому, что предположили будто неустановленный гражданин, находясь в стадии алкогольного опьянения совершит угон транспортного средства, принадлежащего Тимофееву? – следак уже особо не парился по соблюдению протокола допроса и задавал односложные ответы, по сути выпрямляя, как ему казалось, словесный поток Пельменя.

– Типа того, пытались предупредить преступление, это ведь не запрещено, Вениамин Юрьевич? А наоборот поощряется?

Следак не ответил.

– Но вот беда, стоило нам отъехать, как я получил по голове и нас выкинули из машины. Саму машину угнали. Видите какой шишак мне поставили? – Саня пошевелил бровями, там между ними действительно красовалась шишка после удара подушкой безопасности (чего майор Слабодрыщенко не знал). – А малолетнему гражданину Тимофееву под дых дали. Стало быть это отражено в протоколе задержания?

Майор буркнул что-то неразделимое в ответ.

– Ну а потом нас каким то боком привезли в отдел ваши доблестные пэпсы, – Пельмень пожал плечами. – Как понимаю, свидетелями по данному делу, Вениамин Юрьевич? А то при задержании нам не представились и объяснять ничего не объяснили.