Чемпион

– Мистеру Кроллеку тоже пора ужинать, - сказал Клод, - так что можешь не волноваться.

Мы тихонько сидели за забором и ждали, лесник не отправится домой. Показалось несколько звезд, а с востока над холмами поднималась яркая луна.

– Вот он идет, - зашептал Клод, - сиди тихо.

Мы следили за ними из-за забора. Лесник шел, подпрыгивая, за ним бежала собака.

– Сегодня он уже не вернется, - сказал Клод.

– Откуда ты знаешь?

– Он тебя не станет ждать в лесу, если знает, где ты живешь. Он будет подстерегать у дома.

– Это еще хуже.

– Нет, ты же можешь оставить добычу еще где-нибудь. Тогда он не имеет права ничего сделать.

– Ну а тот, другой, на поляне?

– Он тоже ушел.

– Ты же не знаешь наверняка.

– Я за этими ублюдками уже не один месяц слежу, Гордон, уж ты мне поверь. Я все их привычки знаю. Нам бояться нечего.

Я нехотя пошел за ним обратно в лес. Там было совершенно темно и тихо, и звук наших шагов, казалось, разносился повсюду, как будто мы расхаживали внутри собора.

– Изюм кидали вот тут, - проговорил Клод.

Я вгляделся в заросли. Поляна была бледно-молочной в ленном свете.

– Ты уверен, что лесник ушел?

– Я точно знаю - ушел.

Я представил себе лицо Клода под козырьком кепки, его бледные губы, мягкие, бледные щеки и большие глаза, горящие от возбуждения.

– Они расселись?

– Да.

– А где они?

– Здесь вокруг. Они далеко не залетают.

– Что теперь делать?

– Ничего. Будем сидеть и ждать. Я вот взял тебе посветить, - добавил он, протягивая мне маленький карманный фонарик в виде авторучки.
– Может пригодиться.

Мне стало немного спокойнее.

– Не поискать ли их на деревьях?
– спросил я.

– Не надо.

– Интересно посмотреть, как они спят.

– Мы сюда пришли не природу изучать, - сказал Клод.
– Лучше помолчи пока.

Мы стояли так довольно долго и ждали событий.

– Я вот чего боюсь, - сказал я.
– Если птица может усидеть на ветке во сне, то от снотворного она падать не станет.

Клод тревожно взглянул на меня.

– Все-таки, - продолжал я, - она не мертвая, а только спит.

– Ее же усыпили, - сказал Клод.

– Все тот же сон, только крепкий. Отчего ей падать, если она крепко спит?

Настала тревожная пауза.

– Эх, надо было на курах попробовать. Папаша мой так бы и сделал.

– Твой папаша был гений, - сказал я.

В этот момент мы услышали глухое "пум" из зарослей позади нас.

– Эй!

– Шшш...

Мы прислушались.

"Пум."

– Еще одна!

Звук был глубокий и приглушенный, будто с высоты плеч уронили на землю мешок с песком.

"Пум."

– Это фазаны!
– закричал я.

– Тихо!

– Это точно фазаны!

"Пум! Пум!"

– Да, ты прав!

Мы побежали обратно в лес.

– Где они упали?

– Вот тут, целых два!

– По-моему, они были с другой стороны.

– Ищи!
– прокричал Клод, - они где-то недалеко.

Еще минуту мы занимались поисками.

– Есть один!
– воскликнул Клод.

Когда я подошел, у него в руках был красивый петушок. Мы внимательно его осмотрели, присвечивая себе фонариками.

– Он обожрался снотворным, - сказал Клод, - еще живой, я слышу, как у него бьется сердце, но он обожрался!

"Пум!"

– Еще один!

"Пум! Пум!"

– Теперь два!

"Пум!"

"Пум! Пум! Пум!"

– Боже мой!

"Пум! Пум! Пум! Пум!"

"Пум! Пум!"

Справа и слева фазаны сыпались с деревьев. Мы забегали в темноте, как сумасшедшие, шаря по земле лучами из наших фонариков.

"Пум! Пум! Пум!" - эти три свалились мне чуть ли не на голову. Я стоял прямо под деревом, когда они падали, и я тут же их подобрал - двух петушков и курочку. Они были мягкими, теплыми, их перья приятно щекотали ладони.

– Куда их положить?
– спросил я. Я держал их за ноги.

– Складывай сюда, Гордон! Бросай всех в кучу, здесь, где светло!

Клод стоял на краю поляны, освещенный лунным светом, и держал в каждой руке по пучку фазанов. Его лицо светилось, глаза были широко раскрыты и горели от восторга. Он радостно смотрел по сторонам, как будто ребенок, вдруг узнавший, что весь мир - шоколадный.

"Пум!"

"Пум! Пум!"

– Мне это не нравится. Что-то их слишком много.

– Ого!
– прокричал он, бросил тех птиц, что были у него уже в руках, и снова убежал на поиски.

"Пум! Пум! Пум! Пум!"

"Пум!"

Теперь их было несложно искать. У каждого дерева лежало по два. Очень быстро я отыскал шесть штук, взял по три в каждую руку и отнес их в общую кучу. Потом еще шесть. И еще. А они все падали.

Клод был в совершенном экстазе, бегал туда и обратно, как призрак среди деревьев. Я видел луч его фонарика, танцевавший в темноте. Сделав очередную находку, Клод победно взвизгивал.

"Пум! Пум! Пум!"

– Жаль, что этот пидарас Хейзел не слышит!
– закричал Клод.

– Не ори, - сказал я, - опасно.

– Что-что?

– Не ори. Нас может услышать лесник.

– В жопу всех лесников!
– прокричал он.
– Они сидят по домам!

Еще три-четыре минуты фазаны продолжали падать, затем все внезапно прекратилось.

– Ищи, - прокричал Клод, - их тут полно валяется!

– Давай закругляться, пока не поздно.

– Ничего, - сказал Клод, - еще поищем.

Мы посмотрели под каждым деревом на сто ярдов от поляны, на север, юг, восток и запад, и, я думаю, в конце концов, нашли почти всех. Получилась довольно внушительная куча фазанов.

– Это чудо, - говорил Клод.
– Чтоб я сдох.

Он смотрел на них, будто в трансе.

– Лучше возьмем по полдюжины и уберемся отсюда побыстрее, - предложил я.

– Я их посчитаю, Гордон.

– У нас на это нет времени.

– Я обязан их посчитать.

– Ты что, пойдем уже.

– Один.

– Два.

– Три.

– Четыре.

Он считал очень внимательно, поднимая и откладывая каждого фазана в сторону.

Луна теперь была прямо у нас над головами, и вся поляна была отлично освещена.