Чемпион

– Я тут торчать не собираюсь, - сказал я и отошел в тень, ожидая, пока он закончит счет.

– Сто семнадцать... сто восемнадцать... сто девятнадцать... сто двадцать! Сто двадцать штук! Это мировой рекорд!

Я нисколько в этом не сомневался.

– Папа один раз принес пятнадцать, и после этого неделю не просыхал!

– Ты чемпион, - сказал я, - теперь мы можем идти?

– Подожди, - ответил он, задрал свитер и стал разматывать большие мешки.
– Это твой, - сказал он, протягивая один из них мне, - набивай быстрее.

Луна светила так ярко, что я смог прочесть написанное у шва мелким шрифтом "Джей Даблъю Крамп. Кестонская Мельница, Лондон Юго-Западный 17".

– А тебе не кажется, что этот ублюдок с черными зубами сейчас смотрит на нас из-за дерева?

– Не может быть, - сказал Клод.
– Он нас сейчас поджидает у заправки, я ж тебе объяснял.

Мы стали наполнять мешки. Птицы были мягкими, их головы болтались, а кожа под перьями была все еще теплой.

– На тропинке нас будет ждать такси, - сказал Клод.

– Что-что?

– Я всегда возвращаюсь на такси, Гордон, разве ты не знал?

Я сказал, что нет.

– Такси - анонимно, - сказал он, - никто не знает, кто там сидит, кроме водителя. Так меня научил отец.

– А кто водитель?

– Чарли Кинч. Он только рад нам помочь.

Когда все было закончено, мы забросили мешки на плечи и побрели сквозь темный лес к дороге.

– В город я это не потащу, - сказал я.

В моем мешке было ровно шестьдесят фазанов, он весил полтораста фунтов, если не больше.

– Чарли меня еще никогда еще не подводил, - сказал Клод.

Мы дошли до опушки и посмотрели сквозь изгородь на дорогу. Клод почти прошептал:

"Чарли, малыш," - и старик за рулем такси, стоявшего всего за пять ярдов, высунул голову под свет луны и хитро улыбнулся нам беззубым ртом. Мы пролезли через изгородь, волоча по земле мешки.

– Привет, ребята!
– сказал Чарли.
– Что это у вас?

– Капуста, - ответил Клод.
– Открой дверь.

Еще через две минуты мы были в безопасности, медленно спускаясь в такси с холма к нашему городку. Если не считать криков Клода, операция была завершена. Он едва не лопался от восторга, и то и дело наклоняясь вперед и хлопая Чарли Клинча по плечу, повторяя: "Ну что, Чарли? Как тебе наш багаж?" - и тот оборачивался, глядел на плотно набитые мешки, валявшиеся на полу, и говорил: "Боже мой, как это вы умудрились?"

– Шесть пар там твои, Чарли, - сказал Клод.

Чарли ответил:

– Фазанов на открытие сезона будет маловато, я так думаю.

– Я тоже так думаю, Чарли, я тоже, - сказал Клод.

– Ради Бога, скажи мне, зачем тебе сто двадцать фазанов?
– спросил я его.

– Заморожу на зиму. Положу в морозилку на станции, там где корм для собаки.

– Надеюсь, не сегодня?

– Нет, Гордон, сегодня нет. Сегодня мы их оставим у Бесси.

– У какой Бесси?

– Бесси Орган.

– Бесси Орган!?

– Бесси всегда их мне носит, ты разве не знал?

– Я ничего не знал.

Этого я совершенно не ожидал. Ее муж, преподобный Джек Орган, был нашим местным викарием.

– Добычу всегда должна приносить респектабельная женщина, - сказал Клод.
– Правда, Чарли?

– Бесси у нас умница, - ответил Чарли.

Мы уже въехали в город, фонари еще горели, мужчины разбредались из пабов по домам. Я видел, как Уилл Праттли тихонько зашел в свой рыбный магазин, в то время как голова миссис Праттли торчала из окна наверху, но он ничего не замечал.

– Наш викарий неравнодушен к жареным фазанам, - сказал Клод.

– Он вывешивает фазана на восемнадцать дней, - объяснил нам Чарли, - а потом хорошенько встряхнет, все перья осыпаются.

Машина повернула влево и влетела в ворота священника. В доме было темно, нас никто не встретил. Мы с Клодом оставили фазанов в сарайчике для угля за домом, и, попрощавшись с Чарли Клинчем, с пустыми руками пошли к заправочной станции.

Светила луна. Я не знаю, ждал ли нас мистер Кроллек у дверей. Я его не заметил.

– Вот и она, - сказал мне Клод на следующее утро.

– Кто?

– Бесси, Бесси Орган.

Это имя он произнес с гордостью и несколько хозяйской интонацией, как генерал говорил бы о храбрейшем из своих офицеров.

Я вышел на улицу вслед за ним.

– Воон там, - сказал он, указывая на Бесси.

Далеко на дороге я увидел женскую фигурку, двигавшуюся в нашу сторону.

– Что это она везет?
– спросил я.

Клод хитро посмотрел на меня.

– Без риска, дичь можно провезти только в коляске с ребенком, объяснил он.

– Да-да, - пробормотал я, - ну конечно.

– Там в коляске - Кристофер Орган. Ему полтора года. Это очень славный малыш, Гордон.

Я едва мог разглядеть ребенка, сидевшего в колясочке с открытым верхом. Издалека он казался маленьким пятнышком.

– Ты только представь себе - под ним фазанов шестьдесят или даже семьдесят, не меньше, - счастливо проговорил Клод.

– В коляску ни шестьдесят, ни тем более семьдесят фазанов не поместится.

– В глубокую - поместится, если вынуть матрас и хорошенько их упаковать, доверху. Потом накрываешь простынкой, и все. Фазан - он немного места занимает.

Мы стояли у бензоколонок и ждали Бесси Орган. Стояло теплое, безветренное сентябрьское утро, но небо затягивало тучами и в воздухе пахло грозой.

– Старушка Бесси, вот это наглость - прямо через весь город!
– сказал Клод.

– По-моему, она очень торопится.

Клод зажег вторую сигарету от окурка.

– Бесси никогда никуда не торопится.

– Походка у нее очень уж необычная, - сказал я ему, - посмотри сам.

Клод прищурился, глядя сквозь сигаретный дым. Затем вынул сигарету изо рта и посмотрел еще.

– Ну как?

– Кажется, и вправду немного спешит, а?
– осторожно проговорил он.

– Очень спешит.

После этого настала короткая пауза. Клод не отрываясь смотрел на приближавшуюся фигуру.

– Она просто не хочет попасть под дождь. Точно, в этом все дело. Она думает, что сейчас дождь пойдет, и боится, что малой промокнет.

– Почему же она не поднимет верх коляски?

На это Клод ничего не ответил.

– Она бежит!
– воскликнул я.
– Смотри!

Бесси перешла на спринт.