Черчилль-Мальборо. Гнездо шпионов
Шрифт:
Так же – на словах – сочувствие, на деле – ноль помощи действовали практически все страны (тем самым проявляя свое глубоко сокрытое сочувствие нацистам в их глобальном проекте массового истребления «паразитической нации»). После начала войны не нашлось ни одной страны, готовой принять еврейских беженцев (пожалуй, единственным местом, куда вольно принимали еврейских беженцев, был контролируемый испанцами марокканский город Танжер, но добраться до него мог далеко не каждый). США максимально ужесточили въездные квоты, а Великобритания сохраняла жесткие ограничения на иммиграцию в Палестину.
Когда стало понятно, что обескровленный Советский Союз все же свалит «нацистскую гидру», но еще следует решить затянутый вопрос об открытии второго фронта, Черчилль написал секретарю кабинета Эдуарду Бриджесу:
«…в случае победы США и Великобритании в этой войне вопрос о создании на Ближнем Востоке большого еврейского государства, населенного миллионами жителей, станет одним из важнейших».
Неудивительно, что в июле 1948 года он же горделиво назвал создание Израиля «великим событием в мировой истории».
На выборах в июле 1945 года Консервативная партия во главе с Уинстоном Черчиллем потерпела поражение, и недавний национальный лидер оказался в оппозиции. Тогда, в который уж раз, в своих дебатах с противниками
Появление на карте нового государства сулило немалые выгоды Великобритании не только в политическом плане, но прежде всего в экономическом. Ведь это – лишь укрепляло право Британской короны на захваченные ею в этом регионе земли, богатства и ценности, прежде принадлежавшие Русской короне. В период своего «мандата» (1919–1948 гг.) англичане вообще ничьих прав собственности не признавали (отказав в претензиях даже Белой церкви в эмиграции – как истинной правопреемнице Русской православной церкви Российской империи) и создали в 1934 г. собственный благотворительный фонд, забрав под его опеку всю «спорную» собственность. В итоге такой «благотворительности по-британски» в Александрийском подворье разместился верховный «подмандатный» британский комиссар, а в Николаевском – британская военная полиция.
В книге Владлена Сироткина «Зарубежные клондайки России» находим такие сведения: «В официальной справке русского консульства в Иерусалиме в МИД России сообщалось, что на 1903 г. только на территории нынешнего Израиля и Ливана находилось 114 объектов недвижимости (участков земли, церквей, приютов паломников, больниц, школ и т. д.), из них львиная доля (97) – в Иерусалиме и вокруг него. По данным бывшего председателя ИППО профессора О. Г. Пересыпкина, „к 1917 г. общество на правах собственности имело в Палестине, Сирии и Ливане земельные участки общей площадью более 270 га, часть которых была приобретена на собранные в России средства, а часть получена в дар от православных арабов“».
Как известно, государство Израиль было провозглашено 15 мая 1948 года. А уже 17 мая, спустя два дня, Советский Союз, возглавляемый И. В. Сталиным, первым признал это государственное образование на Ближнем Востоке. СССР через Чехословакию стал поставлять в Израиль оружие и вооружение. По всей видимости, И. В. Сталин рассчитывал получить от Израиля компенсацию в обмен на то, что СССР как постоянный член Совета Безопасности ООН поддержал резолюцию о создании в Святых местах Государства Израиль. Киевская еврейка Мабович, ставшая известным израильским политическим и государственным деятелем под именем Голды Меир, в своих воспоминаниях писала: «Кто знает, устояли бы мы, если бы не оружие и боеприпасы, которые мы закупили в Чехословакии? Америка объявила эмбарго на отправку оружия на Ближний Восток… несмотря на то, что Советский Союз впоследствии так яростно обратился против нас, советское признание Израиля… имело для нас огромное значение».
Подобные признания, по мнению М. Матосова, «указывают на ту очевидную информационную завесу, которую установили США для маскировки своего главного и единственного (совместно с Англией) участия в деле создания на Ближнем Востоке своего верного, стратегически просчитанного союзника в виде государства Израиль. Здесь и отвлекающие активные маневры Сталина, и поставки Сталиным в Израиль оружия, и гневное эмбарго США на поставки оружия на Ближний Восток (мы, мол, здесь ни при чем), и признание, как бы нехотя, государства Израиль, спустя 8 месяцев после того, как это сделал Сталин, и запланированное заранее ожесточение отношений Советского Союза и Израиля, чтобы окончательно переместить Израиль в орбиту США».
Победив на выборах в октябре 1951 года, У. Черчилль во второй раз занял пост премьер-министра. В своих дневниках этого периода он писал:«Израиль – это сильная страна в регионе и к тому же важный элемент в наших отношениях с США».
Эта оценка актуальна для Британии и сегодня.
Вместе с тем политик прекрасно осознавал, что создание отдельного государства не сможет служить «решением еврейской проблемы». Ибо, по словам Черчилля, «не стоит отметать идею о том, что европейские евреи могут вернуться в свои страны и продолжать жить там».
Как отмечают авторы статьи «Уинстон Черчилль и сионизм: история метаний», «…его реальная политика на протяжении более чем тридцати лет доказывает, что его проеврейские и просионистские высказывания зачастую оставались не более чем риторикой. Не будучи облечен никакими полномочиями и не занимая государственных постов (с 1929 по 1939 год и с 1945-го по 1951-й), он выступал последовательным сторонником идеи создания еврейского национального очага в Палестине, всячески подчеркивая свое личное уважение к евреям и их традиции. В те же годы, когда Черчилль входил в британское правительство и оказывал непосредственное влияние на принятие ключевых решений (1921–1929,1939-1945,1951–1955), он не предпринимал практически никаких шагов, которые могли бы быть охарактеризованы как проеврейские и просионистские. История взаимоотношений Черчилля и сионизма – это история зигзагообразных метаний, в результате которых (конечно, в числе многих иных факторов) евреи и арабы Палестины встретили уход британской мандатной администрации в состоянии войны. Война, которую оставили за собой англичане, не закончилась и по сей день».
И если читатель думает, что Уинстона Черчилля все же сложно назвать «основателем государства Израиль», то не станет отрицать, что именно этот британский политик оказал огромное влияние на ближневосточную политику в целом и на Палестину и сионистское движение в частности.Глава 15 МИНИСТР ФИНАНСОВ, ДЕЛАЮЩИЙ СОСТОЯНИЕ НА… КНИГАХ
Отдельные авторы считают Уинстона Спенсера Черчилля не только причастным к созданию Израиля, но и конкретным виновником начала Второй мировой, политиком, подтолкнувшим немцев к развязыванию войны. Мысль эта не лишена основания. Однако, прежде чем коснуться военной темы и взаимоотношений потомка рода Мальборо с основными героями этих событий, вернемся к перипетиям биографии Черчилля времен 20-30-х годов XX века.
Осенью 1922 года в британском политическом бомонде произошли неожиданные изменения. Премьер-министр Ллойд Джордж был смещен со своего поста, коалиционное правительство распущено, а Уинстон Черчилль отстранен от власти.
17 октября у него случился приступ аппендицита и его срочно прооперировали. Далее прошло несколько лет, метко обозначенных одним из биографов Черчилля как «одиночество актера, оставшегося без роли».
Осенью 1924 года богатый отпрыск Мальборо вернулся в большую политику; Черчилль вернулся не только в Вестминстер, но и в руководящий состав правительства. Сэр Стэнли Болдуин (между прочим, двоюродный брат писателя Редьярда Киплинга), ставший к тому времени премьер-министром, рассудил, что «лучше заручиться поддержкой
ловкого, нежели записать его в число своих врагов. И он предложил ошеломленному и себя не помнящему от счастья Черчиллю занять пост министра финансов – пост, который когда-то занимал лорд Рэндольф. Официально Черчилль был назначен на этот пост 6 ноября 1924 года. В тот же день он переехал в дом 11 по Даунинг-стрит».В большинстве стран пост министра финансов наиболее значим после поста премьер-министра; и британская политическая иерархия не исключение. При определенном стечении обстоятельств министр финансов мог даже наследовать премьер-министру. Так сэр Уинни Черчилль вышел на новый уровень своей политической карьеры.
Незадолго перед этим, в 1923 году, министром финансов в правительстве Болдуина был Невилл Чемберлен, близкий товарищ Уинстона Черчилля. Любопытно также, что Уинстон Черчилль и ставший премьер-министром Стэнли Болдуин некогда учились в одном колледже – Хэрроу Скул. И сэр Болдуин также не был простым гражданином: его семья владела металлургическим заводом в Ворчестершире. На посту министра финансов Болдуин в 1923 г. подписал соглашение об уплате долгов США по военным кредитам, – что вызвало волну критики в Англии.
Стэнли Болдуин (1867–1947), с 1937 года 1-й граф Бьюдли, – британский политик, член Консервативной партии Великобритании, 55-й, 57-й и 59-й премьер-министр Великобритании в 1923–1924, 1924–1929 и 1935–1937 годах.
Правление Болдуина было ознаменовано всеобщей стачкой (1926), бурной электрификацией страны по инициативе премьера (1926–1929), принятием закона об управлении Индией (1935). Особую критику вызвала его политика в 1930-е годы, когда к власти пришел Гитлер, а британское правительство стремилось к умиротворению агрессора. Особо одиозные формы это приняло уже при его преемнике – Н. Чемберлене, но и Болдуин, например, в 1935 году заключил с Германией морской договор, который стал двусторонним нарушением Версальского мира. После 1939 года многие обвиняли Болдуина в неготовности страны к войне, в развязывании рук Гитлеру, в попустительстве перевооружению Германии и прочее.
В 1947 году, незадолго до смерти Болдуина, отмечалось его 80-летие: тогда один из самых жестких его критиков, Уинстон Черчилль, в ответ на предложение явиться на юбилей сказал: «я не желаю господину Болдуину зла, но лучше бы ему было вовсе не рождаться на свет».
Настоял на отречении Эдуарда VIII в 1936 году, но после коронации Георга VI в мае 1937 года ушел в отставку, получив от нового короля титул графа Бьюдли.
В 1924–1925 гг. экономика Британии внушала большие опасения; главный казначей Королевства Черчилль прекрасно осознавал, что Первая мировая война хоть и обогатила отдельных личностей из числа банкиров и крупных промышленников, но изрядно подорвала основы промышленного и торгового господства Соединенного Королевства. Этот факт грозил обернуться в будущем серьезными осложнениями.
Английский фунт стерлингов уже не выполнял посреднические функции между валютами других стран и золотом, деловой лондонский Сити потерял свою гегемонию.
Историки утверждают, что в XIX веке британское господство, распространившееся по всему земному шару, покоилось на финансовой гегемонии британских банков, военно-морском флоте и имперской политике. Но в начале века XX многое для Британии переменилось. Немудрено, что Черчилль, находясь на посту министра финансов, выступил с очередной идеей национального величия, убеждая в возможности возвратиться к «золотому стандарту». Однако все его шаги по повышению роли фунта стерлинга оказались неудачными. Действия правительства привели к дефляции, экономическому спаду, массовой безработице и, как следствие, к всеобщей забастовке 1926 года.Когда в конце 20-х годов британские политики решали вопрос о получении Индией статуса доминиона, самым ярым противником представить хотя бы часть свобод «жемчужине Британской империи» был, конечно же, отпрыск Мальборо. Черчилль горячо утверждал, что «Англия обязана вырвать эту страну из тисков варварства, тирании и кровавых междоусобиц, а потому весь британский народ должен оказать сопротивление и не допустить превращения Индии в доминион». Как видим, не только «недалекие арабы, не способные обустроить свою страну» раздражали Уинни. По мнению политика, сохранить Индию означало не дать погибнуть самой Англии.
Индия для Черчилля была страной, где правил раджа, которого он видел и с которым общался в юности; страной, где в роскоши садов квартировал его 4-й гусарский полк; страной, которую так поэтично описал двоюродный брат премьер-министра Стэнли Болдуина – военный корреспондент во время Англо-бурской войны 1899–1902 гг., лауреат Нобелевской премии по литературе (1907) Джозеф Редьярд Киплинг, автор рассказов о жизни Британской Индии и великолепной повести-сказки «Маугли».
В 1930 году правительственная комиссия под началом Саймона пришла к выводу, что в Индии следует учредить представительную форму правления. В сентябре того же года по инициативе правительства лейбористов в Лондоне созвали «круглый стол». «Тем временем в самой Индии Ганди все активнее призывал к гражданскому неповиновению. Черчилль продолжал яростные нападки на национального индийского лидера, называя его „зловредным фанатиком“, заявлял, что не позволит заменить „британского раджу“ „Ганди-раджой“». «Защитник империи» доказывал, что Ганди нужно арестовать, а к смутьянам применить репрессии. Он даже организовал в парламенте так называемую «группу Черчилля»; его фракция выступала против предоставления независимости и даже статуса доминиона Индии, за более жесткий внешнеполитический курс.
В 1934 году правительство национального согласия представило свой билль о форме правления в Индии, предусматривавший дарование индийцам самоуправления; закон приняли в 1935 году. Черчиллю пришлось признать свое поражение.
К 1935–1936 гг. фортуна в который уж раз повернулась к Черчиллю спиной. «В палате общин у двух некогда выдающихся политических деятелей – Ллойда Джорджа и Уинстона Черчилля ныне осталось у первого трое сторонников – его сын, его дочь и его зять, у второго – двое, Бренден Брекен и Роберт Бусби, к которым вскоре присоединился третий – зять Черчилля Дункан Сэндис. Унижения сыпались на голову Черчилля одно за другим, и он чувствовал, как к его горлу подступает комок горечи. Он вновь оказался во власти депрессии, своей „черной собаки“. Черчилль все чаще пропускал заседания парламента, а если и присутствовал на них, то ходил взад и вперед, вполуха слушал докладчика, болтал или делал замечания вслух, за что его осуждали многие депутаты».
Бытует мнение, что У. Черчилль имел отношение к тому, что Эдуард VIII, решив связать себя узами брака с дважды разведенной женщиной, остался без трона.
В ноябре 1936 года новый король поставил в известность премьер-министра Болдуина о своем намерении обвенчаться с миссис Симпсон до официальной коронации, намеченной на весну 1937 года. Что по понятным причинам вызвало всеобщее возмущение. Лидеры трех партий, политические круги страны, королевская семья, общество были единодушны в своем негодовании: или разведенка миссис Симпсон, или британская корона. Черчилль, у которого принц спросил совета, встал на сторону влюбленного принца.