Черепоголовый

При этих словах она упала у его ног и лежала так, словно она тоже умерла. Добрые женщины вернули ее к жизни и унесли, знаком дав мне понять, чтобы я за ними не шел. Я стоял и слушал Не Бегуна, который повторял свой рассказ: между вершиной Хребта и озером Большого Мешка отряд моего отца, в котором было всего четыре человека, был неожиданно атакован большим отрядом кутенаи, которым руководил сам Черепоголовый, и из четырех только сам Не Бегун смог уцелеть после этого нападения, только лишь потому, что спрыгнул с утеса на верхушку дерева и потом спустился по нему. Он потерял ружье и вынужден был скрываться от врагов в густом лесу, покрывавшем горные склоны. Он сказал больше: о том, как храбро вели себя мой отец, Хвост Красной Птицы и Сердитый Бизон при внезапном нападении, и были убиты, не успев разрядить свои ружья; сам он в это время был сзади них на тропе, иначе и ему пришлось бы разделить их судьбу. Сам он, перед тем как спрыгнуть с утеса, смог выстрелить в Черепоголового, успев хорошо прицелиться, и явно не промахнулся. Неужели магия Черепоголового настолько сильна, что пули не могут пронзить его тело?

Все это я слушал вполуха. Мой отец мертв! О, какое горе! Никогда, никогда больше я его не увижу! Я горел от гнева на этого Черепоголового. Теперь говорил Маленький Пес, он сказал, что теперь сам поведет военный отряд на Черепоголового и его племя. Я сказал себе:

– Как бы сильно не возражала моя мать, я стану членом этого отряда!

Я нашел мать одну в нашем вигваме, охваченную горем; она вновь и вновь оплакивала моего отца, повторяя его имя. Я сказал ей, что собирается военный отряд, и что я присоединюсь к нему. Она не ответила, продолжая рыдать.

Я вышел, чтобы больше узнать об отряде – когда он выходит, будут ли воины пешими или верхом. Тут в восточной части лагеря снова поднялся шум, и я побежал туда, чтобы узнать, в чем дело. В центре толпы было семеро молодых всадников, которые несколько дней назад уехали от нас, собираясь навестить утсена, находившихся где-то в горах Медвежьей Лапы. И вот те на! У их восточного подножия, у холмов Сладкой Травы, они обнаружили большой лагерь Лжецов (кри), там было около сотни вигвамов, и они убивали наших бизонов, из наших бесчисленных стад.

Большой Озеро немедленно собрал совет, и я присоединился к толпе, собравшейся вокруг вигвама, чтобы слушать, что там происходит. Вожди быстро собрались, чтобы решить этот вопрос. Вторжение в наши земли, охота на наших бизонов – такого Лжецам не дозволялось. Месть Черепоголовому и его племени откладывалась. Лагерный глашатай разнес весть о том, что все, кроме четыре отрядов общества Всех Друзей должны быть готовыми утром выступить в поход против Лжецов под предводительством самого Маленького Пса.

Я вернулся домой и задумался на этой новой проблемой. Я принадлежал к группе Синопакс (Маленьких Лис), из общества Всех Друзей, куда входили молодые воины общества. Получалось, что я не должен идти сейчас в поход на Лжецов; тень моего отца взывала о мести. Я мог прямо сейчас отправиться в поход на Черепоголового, даже если бы мне пришлось в одиночку выйти против этого ужасного врага. Но должен ли я быть один? У меня был близкий друг, Амунис 9 . Да, Амунис охотно пошел бы со мной. Я поторопился к его вигваму, позвал его и прошептал:

9

Выдра. На самом деле это слово означает «развевающиеся волосы». Полоски меха выдры привязывались к концам длинных прядей волос воинов; считалось, что они приносят удачу, поскольку выдра была одним из священных животных магии воды. (авт

– Я иду за Хребет, чтобы попытаться найти и убить этого Черепоголового. Я пойду один, если ты не пойдешь со мной!

– Пойти с тобой? Конечно, пойду. И не нужно говорить шепотом. Никто не помешает мне сделать то, что я хочу, – ответил он.

Это была правда; он был сиротой, его домом был вигвам его дяди. Мы вошли в него, и Амунис сразу сказал этому угрюмому воину:

– Дядя, Медвежонок и я уходим за Хребет. Мы хотим найти и убить этого Черепоголового и посчитать на нем ку.

Дядя посмотрел на Амуниса, посмотрел на меня; его губы дрогнули. Потом он сказал:

– Даже самые прославленные воины никогда не считали большего ку. Идите, юноши, идите, и пусть Солнце защитит вас.

Я вернулся к матери и сказал ей о своем решении; но она была в таком состоянии после своей потери, что, казалось, не слышала меня; она сидела на своей лежанке, плакала и повторяла имя моего отца. Моя бабушка – мать матери – и несколько теток были с ней. Одна из теток крикнула, что я слишком молод и слишком неопытен для такого предприятия. Бабушка с яростным видом повернулась к ней и велела ей закрыть рот. Она сказала, что, пусть я и молод, но правильно делаю, что хочу отомстить за смерть своего отца, и что она сама приготовит мне все, что понадобится в этом долгом походе по горам. Она порылась в наших вещах, нашла для меня подходящую сумку и положила в нее три пары мокасин, шило и нитки из жил, красную краску, мой гребень и маленькое зеркальце, и ломоть пемикана. Я взял запасные кремни для ружья, огниво, отцовскую подзорную трубу и был готов идти.

Тем временем в лагере цари ла большая суета – отряды общества Всех Друзей готовились к походу на Лжецов. Амунис присоединился ко мне, и мы вместе смотрели, как они садятся на своих прекрасных лошадей и выходят, руководимые Маленьким Псом, отряд за отрядом, одетые в великолепные военные наряды, и каждый отряд в свою очередь пел свою военную песню в сопровождении барабанов.

Наконец настала ночь. Я попытался успокоить свою мать, но она, казалось, была не в состоянии понять, что я ухожу, чтобы разделаться с Черепоголовым. Все, что она могла сделать – это крепко меня обнять, продолжая произносить сквозь рыдания имя моего отца. Амунис ждал меня. Я вышел, мы сели на лошадей, на которых рассчитывали проделать первую часть своего пути, покинули лагерь и отправились вниз по долине.

Глава

III

В пути

От самого нашего лагеря и до нижней части Верхнего Внутреннего Озера мы с Амунисом шли по глубокому следу, оставленному травуа, когда наши люди шли на север вдоль восточного берега нижнего Внутреннего озера. Дул легкий ветер, и мы могли видеть отблески волн в свете Ночного Светила. Когда мы миновали небольшой, поросший соснами остров недалеко от берега, то увидели, что к нему плывет большое животное – мы решили, что это большой бизон. Плывущий спугнул двух ныряющих птиц (гагар), и те издали громкий крик, эхом от склонов горы, возвышавшихся на нашем пути – горы Вершина Плоская. Они очень священные, очень сильные, эти птицы. Я помолился им, прося о помощи на нашем опасном пути.

Немного ниже озера мы пересекли вытекавшую из него реку, которая называлась Много Вождей Собрались (река святой Марии), и, продолжая двигаться по той же тропе, спустились в долину; пересекли Быстро Текущий ручей, потом Маленький Быстро Текущий Ручей (ручей Кеннеди), и. оставив тропу, свернули на запад. Когда рассвет был близок, мы нашли укрытие в сосновой роще выше на южном склоне горы Вождя, и сразу легли и уснули.

Хотя я очень устал, толком отдохнуть мне так и не удалось. Мне приснился мой отец и время, когда мы с ним были вместе. Я проснулся, очень опечаленный. Мне вспомнилось, что на вершине это горы Вождь, самой священной из всех наших гор, мой отец, когда был юношей, получил своего священного помощника. Как часто он рассказывал об этом! Он принес бизоний череп на вершину этой горы и, используя его вместо подушки, пролежал так пять дней и ночей, постясь и молясь, пока, на пятую ночь, он не получил того, чего хотел – маленькое водное животное, норка, явилось ему и обещало помогать во всех его предприятиях. Кроме того, это древнее животное предупредило его, что, чтобы быть успешным и дожить до преклонных лет, он не должен делать некоторых вещей. Что это за вещи, отец никогда не говорил. Я думаю, что он, скорее всего, пренебрег предупреждением своего помощника, что и привело его к печальному концу.

Думая об этом. Я внезапно почувствовал желание подняться на вершину, туда, где постился ой отец, и Амунис сказал, что в любом случае мы должны туда подняться, чтобы осмотреть окрестности и добыть какого-нибудь мяса. Так что, напоив лошадей в роднике и привязав их там, где росла хорошая трава, мы начали восхождение на вершину горы. Как вы знаете, восточный склон горы Вождь – это гладкий утес, поняться на нее можно только с западной стороны, по длинному хребту, подходящему к ее вершине. Путь этот был легким, пока мы не миновали линию леса, но оттуда подъем стал очень крутым и местами опасным. Когда мы уже выходили из леса, то заметили маленькую группу толсторогов, и, подобравшись к ним поближе, я подстрелил одного из них, двухлетку, довольно жирного. Мы освежевали его и оставили тушу, чтобы забрать нужные части на обратном пути, и двинулись дальше. Солнце проделало уже больше половины пути, когда мы, наконец, добрались до вершины – это было ровное место, размером не больше, чем внутренность вигвама, и там лежал, с тех пор как мой отец оставил его во времена своей юности, череп бизона. Зимние снега и летние дожди не смыли с него окончательно полосы и точки священной красной краски, которые он нанес на него. Более чем прежде горечь от потери моего отца овладела мною. Я растянулся на твердой каменной вершине, положил голову на череп и заплакал. А потом я поклялся древнему животному, что вернусь на это место. чтобы поститься, и попросил у него помощи на своем жизненном пути. Сейчас я просил его помощи против врага, кутенаи, убийце моих соплеменников. Потом я поднялся и присоединился к Амунису, который сидел на краю огромного утеса.

Конец ознакомительного фрагмента.