Черешни растут только парами

– Ну, чего не ешь, это для тебя! – пыталась я ободрить кота, а тот потерся о мои ноги и жадно накинулся на колбасу.

Я улыбнулась. Я здесь всего два дня, а уже обросла знакомыми. Мало того, что у меня был свой дом, так еще и рыжий друг появился из местных жителей – кот из Руды Пабьяницкой.

* * *

Когда пан Анджей ушел, а кот наелся, я вернулась к уборке. Внизу уже было вполне прилично, однако я не могла избавиться от сырости. Вот как бывает, когда дом долго не протапливали. И хоть я уже целый день топила печь и камин, все еще было холодно и не совсем приятно. Как в палатке в августовские дождливые дни.

Я надела теплую парку, взяла фонарик, еще один надела на голову и поднялась на чердак.

Лестница наверх выглядела так, будто вот-вот рассыплется. Синяя облезлая дверь была приоткрыта. Мгновение я колебалась, стоит ли вообще туда заходить. Тогда я в очередной раз задумалась: подходящее ли это место для меня? И прежде всего – является ли это подходящим местом для моего ребенка?

Спору нет: приятно, когда есть большой дом, сад. Но разве я смогу со всем справиться? Забота о доме, уборка. Да и потяну ли я финансово? Смогу ли содержать его, поддерживать тепло? А если придется сделать еще один ремонт? Ведь когда родится ребенок, мне станет сложнее.

На меня нахлынули воспоминания и подступила тоска. По тому, что в моей жизни было раньше, по дому, пани Стефании и, возможно, даже немного по Мареку. Но не по тому Мареку, который говорил мне, что все кончено, что у него есть другая, а по тому, который бежал за мной, пытаясь догнать, и купался вместе со мной в море, громко смеясь и прыгая в волны. Как же давно все это было.

Любила ли я его? Не знаю. Мне было жаль, что все, во что я столько времени верила, кончилось так внезапно. Но я знала, что мы навсегда останемся связаны друг с другом. Мне предстояло стать матерью его ребенка. Это всегда объединяет мужчину и женщину – хотят ли они этого или нет.

Мне придется сказать ему, что я беременна.

Когда? Не знаю. Не сейчас. Конечно, не сейчас. Скажу ему, когда буду готова, но когда это будет – я не знала.

Я стояла на темном чердаке, с фонариком на голове и вторым фонариком в руке, пытаясь посмотреть, что там находится. Трудно было разглядеть что-либо в этом беспорядке. Давно сюда никто не заглядывал. Везде паутина.

– Зося? – услышала я снизу.

Видимо, пришел Шимон.

– Я здесь! На чердаке! – откликнулась я.

Через некоторое время я увидела его в дверях. Луна с любопытством заглянула внутрь.

– Больше негде погулять?

– Хотела посмотреть, что здесь. Должна же я знать, что находится в моем доме.

– А внизу все уже изучила?

– Низ мне уже наскучил.

– Капризная ты. Балованная!

– Очень даже! – подтвердила я.

Он подошел слишком близко ко мне, явно нарушая мое личное пространство. Я испугалась. Он коснулся моих волос. Я затаила дыхание.

– Паутина, – пояснил он.

Я выдохнула с облегчением, определенно не готовая к какой-либо близости с мужчиной. Кроме той, что спасала меня от пауков или подобного зла этого мира.

* * *

На чердаке я обнаружила маленькую шкатулку.

– Что там? – спросил Шимон.

– Спущусь и тогда посмотрю.

– Характер, однако, – покачал он головой.

Мы спустились вниз. Я разлила чай в фарфоровые чашки, которые нашла в комоде, и мы сели за стол. Шкатулка стояла рядом, между нами.

– Открывай, – сказал он.

– Сейчас.

Я встала, сходила на кухню за тряпкой и стерла со шкатулки пыль.

– Думаешь, все будет так же, как в сказке про Аладдина? – спросил Шимон. – Как только потрешь ящик, появится какой-то красивый джинн, который выполнит твои три желания?

– Это было бы неплохо, – сказала я.

– А чего бы ты хотела? – спросил он.

– Чего? – Я задумалась. – Не знаю.

Я действительно не знала, все ли может такой джинн. Вот, например, мог бы он вернуть к жизни пани Стефанию, сделать так, чтобы Марек не ездил тогда кататься на лыжах и чтобы я была счастлива? Вот три моих желания. Но ведь когда я сижу здесь, за столом в своем собственном доме, с человеком, в чьей компании чувствую себя хорошо, я счастлива. То есть третье мое желание вроде как исполнено.

– Неужели тебе не о чем его попросить?

– Боюсь просить о чем-либо. Иногда мечты сбываются несколько иначе, чем мы ожидаем.

– А что-то уже сбылось?

– Как сказать… Когда-то я мечтала о доме с садом.

– И у тебя он есть.

– А о чем попросил бы ты?

– А что – он может, джинн этот, вернуть нам тех, кого с нами нет и никогда больше не будет?

– Ну а если бы мог, что тогда?

– Ну тогда именно это. Могу этим и ограничиться. Мне не нужны три желания. Два остальных отдаю тебе.

* * *

Мы еще некоторое время сидели за чаем. Разговор внезапно прервался. Как будто кто-то на самом деле околдовал нас.

– Ну так как? Открываем шкатулку с сокровищами? – прервала я тишину.

– А если там ничего нет? – спросил он.

– Всегда есть риск, что то, чего мы так ждем, окажется вовсе не тем, о чем мы мечтали.

– Верно. И поэтому ожидание будоражит. Мы можем напредставлять себе всего, а когда откроем, то разочаруемся. Так бывает в жизни. Что-то – или кто-то – показалось нам привлекательным, а потом неожиданно наступило разочарование…

– Не продолжай… Прекрасно это знаю.

В тот вечер я не хотела ему рассказывать больше ничего, да он и не спрашивал ни о чем. Мы просидели, кажется, до полуночи, молчали, так и не открыв старую шкатулку.

Нам казалось, что так будет лучше. Иногда хорошо жить одним моментом. Наслаждаться тем, что есть сейчас, и не открывать новые двери. Может быть, мы оба боялись того, что принесет будущее?

* * *

Шимон пошел к себе уже после полуночи. Конечно, уговаривал меня, чтобы я пошла к нему, но я решила провести эту ночь дома.

– Где тут спать? – спросил он, оглядываясь по сторонам.

– На кухне. Там, кажется, самое теплое место.

– Знаешь, есть такая русская сказка про Иванушку-дурачка, который спал на печи.

– Вот и я собираюсь.

– Смотри не сварись. Пойдем, Луна. Сегодня мы будем с тобой вдвоем.

Луна неохотно поднялась с пола.

– Завтра я приеду и сменю колесо, – сказал Шимон.

– О’кей. Спокойной ночи.

Когда я открыла дверь, через нее проскользнул кот. Луна даже не отреагировала.