Через лабиринт

Упорный взгляд малоподвижных глаз мешал Мазину рассмотреть всего Кравчука, не давал возможности оторваться от его лица, и Мазин подумал сначала, что геолог пытается сбить, смешать его мысли, но потом понял, что это просто такая манера, как и речь Кравчука, его короткие, рубленые фразы. И все-таки иногда Мазину становилось не по себе - когда Кравчук вдруг совсем останавливал свой взгляд, и начинало казаться, будто смотрит он уже не на Мазина, а мимо него или даже сквозь него, на стену за спиной.

– Значит, и Светлана Ивановна мало знала отца?

– Мало. Наверняка мало. Но дочь, однако. Чти родителя.

– А знаете ли вы что-нибудь о близких ему людях? С кем он дружил, встречался, переписывался?

Кравчук дернул бородой:

– Переписывался? Не знаю. Нет.
– И налил вина в простой граненый стакан.

Вино Кравчук пил, как воду. Запил рыбу - и все. Не морщась и не крякая. Запил и, перевернув стакан, накрыл им пустую бутылку.

– Ну, а квартирантов вы тоже не знаете?

– Одного знаю. Стояновского. Я прописал его. Перед отъездом. Вместе были в партии. Заболел парень. Легкие слабые. На Север нельзя. Остался здесь. Работал.

Вообще-то Мазин не был сторонником "ошеломляющих" приемов, но ему захотелось встряхнуть массивного геолога.

– У нас есть основания подозревать Стояновского в убийстве вашего тестя.

Наконец-то пригодился Мазину этот прямой, немножко жутковатый взгляд Кравчука. Его не пришлось ловить. Кравчук не спрятал глаза. Он только заморгал.

– Борис? Ерунда.

– Почему?

– У нас собака была. В тайге. Ощенилась. Говорю: "Борька, утопи щенят".
– "Жалко". Так и не стал. А вы говорите, убил. Ерунда!

Мазин мог бы рассказать об убийце, который держал дома ежика и поил его молоком, но он не стал рассказывать. Он думал, почему Кравчук категорически отмел Стояновского: в самом ли деле не знает он ничего о Дубининой или просто не хочет о ней говорить. И вообще многие "почему" связывались у Мазина с зятем Укладникова.

– Убивают не только жестокие люди. Все дело в мотивах преступления, в обстоятельствах. Кстати, Стояновский - человек вспыльчивый...

– Все уже знаете?

– К сожалению, не все. Но есть серьезные улики.

– Арестован?

– Пока нет.

– Правильно. Ошибетесь.

– Он не арестован потому, что скрылся.

Геолог прореагировал неопределенно - то ли обрадовался, то ли изобразил удивление.

– Куда ему скрываться? Ерунда! Не верю. Какие улики?

Мазин решил рискнуть.

– Мы нашли его окровавленную рубашку.

– Борькину?

– Да, Стояновского.

– При чем тут тесть? Не понимаю.

– Рубашка была выброшена. От нее пытались избавиться.

Кравчук почесал бороду:

– Мир приключений.

– А вы отрицаете приключения?
– Мазин попробовал разрядить обстановку.

– Почему? На меня медведь нападал.

– Вот видите. И что от него осталось?

Кравчук чуть хохотнул:

– Хотите, шкуру подарю?

– Спасибо. Не нужно. Я люблю зверье. На охоте в воздух палю.

– Водку пить ходите?

Мазин принял мяч:

– На этот вопрос имею право не отвечать.

– По закону?

– По закону.

– А по-человечески?

– Это насчет водки?

– Нет. Про Борьку я.

– Про него скажите лучше вы.

Кравчук опять взялся за бороду.

– Бедолага. В детдоме рос. Нервный, правда. Но не он убил.

О детском доме Мазин не знал.

– Почему Стояновский попал в детский дом?

– Сирота. А может, и нет. Потерялся во время войны.

– Пытался отыскать родителей?

– Еще бы. Не нашел.

Что ж, кое-что удалось узнать и о Стояновском. Важны ли эти сведения - покажет будущее, а пока Мазина заинтересовал сам Кравчук.

– Все это может иметь значение, - сказал он.
– Зайдите завтра, пожалуйста, к нам в Управление. Нужно записать ваши показания. Вы, кстати, надолго в город?

– Думали провести отпуск со Светланой. Квартиру привести в божеский вид. Но теперь лучше повременить. Дня через два поеду в Тригорск. И она следом. Там отдохнем.

"Тригорск? Дубинина?.. Или это случайное совпадение?"

– Есть где остановиться?

– Дикарями. Снимем комнату.

Мазин поднялся: "Для начала, пожалуй, хватит".

– Но к нам зайдите обязательно. Квартиру оставите на Семенистого?

– Не видал его еще. Посмотреть нужно.

– Не видели?

– Нет. Приехал - его нет.

"Вот он - второй ключ". Мазин с трудом сохранил невозмутимость.

– Разве Семенистый оставляет ключ у соседей?

– Нет. СвRй у меня. Замок-то сам делал. Слесарничаю на досуге.

Мазин не стал расспрашивать о ключе. Ему сегодня и так повезло больше, чем можно было ожидать. Но оставался вопрос, который нужно было выяснить хотя бы отчасти.

– Почему вы задержались? Ведь телеграмму мы послали немедленно, как только обнаружили исчезновение вашего тестя.

– В Москве был. На конференции.

Это Мазин знал. На первую телеграмму ему ответили: "Кравчук действительно работает в Заозерном, но в настоящее время находится в Москве, на конференции геологов".

Потом сообщили: "Кравчук вернулся из Москвы пятнадцатого апреля. В командировочном удостоверении дата выезда из Москвы - четырнадцатого апреля".

Тогда Мазин запросил Москву...

– Ну ладно, Константин Акимович, простите, что нагрянул неожиданно. Это, между прочим, случайно получилось. Но удачно. Надеюсь, вы поможете прояснить нам кое-какие детали.

– Боюсь, что бесполезен. Ничего не знаю.

– Почему же? В отношении Стояновского вы проявили большую уверенность.