Через пески

– Аня! – крикнул Генри.

Один сарфер уже уходил на юг. Аня увидела на палубе Даррена и помахала ему, но он убирал снаряжение вместе с остальными и не заметил ее. Другой сарфер загружали те, кого держали отдельно от дайверов. Аня не видела ни дайверов, ни отца. Из оперативной палатки доносились голоса, в том числе отцовский. Не желая, чтобы ее увели прочь от Джоны или разлучили с отцом, она поспешила к задней стене палатки, намереваясь скрыться, прежде чем вернется Генри и начнет возражать. Остановившись в тени, она попыталась собраться с духом. В ее руке все еще были очки. Аня сунула их в карман и явственно услышала, как Джона говорит ей: «Не выделяйся», пока утирала щеки подолом рубашки. Ей снова захотелось плакать.

Внутри палатки что-то происходило. Аня подошла к щели между полотнищами и заглянула в нее, желая убедиться, что отец все еще там. Лилия и еще двое дайверов протягивали ему свои оголовья. Аня глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. В палатку вошел Грэхем и снова надел оголовье. Генри звал Аню, стоя на поляне по другую сторону палатки. Аня ощутила прилив ярости при мысли о том, что Джона останется здесь, в этом жутком месте. Внезапно Грэхем погрузился по грудь в песок. Остальные дайверы и двое «вспомогательных» провалились сквозь пол. Все, кроме отца, который стоял в стороне. Грэхем снова всплыл. Аня прислушалась.

– Хорошо поработали сегодня, – сказал отец.

Грэхем кивнул.

– Я только заберу снаряжение и сразу уйду, – сказал он, показывая на баллоны.

– Можешь не беспокоиться, – бросил отец. Достав из кобуры на поясе пистолет, он выстрелил Грэхему в лоб.

– Нет! – крикнула Аня.

Отец развернулся кругом, целясь в стену палатки. Аня упала на колени, приподняла край полотнища и поползла внутрь. Увидев ее, отец убрал пистолет. Аня подбежала к Грэхему, у которого не было половины черепа. Ее затошнило и бросило в дрожь. Она огляделась в поисках дайверов и группы поддержки. Все были погребены заживо.

– Что ты сделал? – спросила она. Брок подошел к ней, схватил за руку и попытался поставить на ноги. – Ты его убил!

– Никто не должен знать про это место, – сказал отец. – Идем. Нам нужно уходить.

Вырвавшись, Аня упала на пол в том самом месте, где, как она видела, исчезла Лилия, и принялась копать руками, но земля была твердой как сталь. Вбежал Генри, извиняясь перед отцом – вероятно, за то, что дал ей ускользнуть.

– Сожги здесь все, – велел отец и, подхватив Аню под мышку, потащил ее из палатки. Заведя ее на тот сарфер, что поменьше, он попытался поцеловать ее в лоб, но Аня с отвращением отпрянула. Отец взял ее за подбородок, чтобы она смотрела ему в глаза. – Помни об Эйджиле, – сказал он. – Помни, зачем мы здесь. Это наши враги. Они тебе не друзья.

– Джона был моим другом, – ответила она. – И Грэхем…

– Помоги Генри подготовить «жука». Увидимся завтра.

Аня не ответила, глядя на палатку, где лежал Джона. Та уже пылала. Генри вышел из оперативной палатки, и ее тоже охватило пламя.

41 Спасение

Роб

Коннер лежал ничком в кокпите. С него срезали рубашку, и теперь Нэт с Глоралай перевязывали его рану. Нэт велел Пелтону принести комплект первой помощи. Тот вернулся, держа в руках остроконечные плоскогубцы, ножницы для проводов и банку со спиртом.

– У меня тоже есть такие, – проговорил Роб, беря плоскогубцы и разглядывая их.

– В меня попала пуля, – в сотый раз напомнил всем Коннер. – Мне нужен доктор, а не механик!

– Тебя задело рикошетом, – сказал Нэт. – Всего лишь царапина. Лежи спокойно, сейчас будет больно.

– Рико-чего-то-там все равно считается! – завопил Коннер.

До Роба дошел запах спирта из открытой банки. Он сочувственно поморщился, когда жидкость полилась на рану. Коннер ударил кулаком по палубе, корчась от боли, и вцепился другой рукой в запястье Глоралай.

– О господи. – Нэт повернулся к Глоралай, окуная плоскогубцы в банку. – С ним всегда так, когда что-нибудь случается в первый раз?

– Что вы собираетесь с ними делать? – спросил Роб.

– У него в спине застрял кусок металла. Если его не вытащить, твой брат может умереть от заражения.

– Я все слышу, – выдохнул Коннер.

– С ним все будет хорошо? – спросила Глоралай.

– Все будет отлично. – Нэт простерилизовал плоскогубцы, отдал банку со спиртом Робу и показал на тряпки, сделанные из рубашки Коннера. – Займись пока Палмером. Его грудь выглядит ужасно.

Роб отнес спирт и тряпки в заднюю часть кокпита, где сидел Палмер, держа румпель. Он и в самом деле выглядел ужасно: лицо превратилось в кровавую кашу, руки были в синяках, на груди виднелась глубокая рана. Поскольку его волокли по песку, одежда порвалась в клочья, а ладони, которыми он цеплялся за веревку, покрылись волдырями. Роб не знал, с чего начать.

– Что с тобой случилось? – спросил он.

Палмер открыл было рот, но за него ответил Нэт.

– Песчаный шрам, – сказал он. – Твой брат вступил в Легион Лоу-Пэба. С которым мы теперь, похоже, воюем.

– Осторожнее, – бросил Палмер, когда Роб, смочив спиртом кусок ткани, принялся очищать рану: та уже начала заживать, но потом ее разбередили. Из нее сочился беловатый гной. Роб промокнул рану, стараясь действовать как можно осторожнее, но Палмер поморщился от боли, и сарфер свернул в сторону. – Дай мне. – Он забрал тряпку у Роба. – А ты держи румпель.

Роб с радостью отдал ему банку, уселся на задней скамье и стал направлять сарфер между дюн. Один его брат протирал спиртом свои многочисленные ссадины, из другого Нэт извлекал кусок металла. Он испытывал смешанные чувства – боль при виде страданий братьев и радость оттого, что все они снова были вместе.

– Нужно сменить курс в конце этого гребня, – сказал Палмер Робу. – Глоралай, займешься лебедкой?

– Ты что, решил реквизировать мой корабль? – спросил Нэт. – Как бы не пришлось доставать пули из тебя.

– В той стороне их лагерь. Они достают из-под песка бомбы. Легион достает бомбы, которые могут сровнять с землей Спрингстон и Лоу-Пэб. И там моя сестра, которую они заставляют нырять. Нужно сообщить ей, что мне ничто не угрожает и им больше не надо помогать. Могу я попросить вас поменять курс, чтобы спасти тысячи людей?

Нэт, похоже, переваривал услышанное. Наконец он кивнул. Глоралай наклонилась, поцеловала Коннера в висок и пошла перекладывать главный парус, а Роб потянул румпель к себе, направляя корабль в обход гребня.

– Погоди, – сказал Роб. – Говоришь, Лилия ныряет? Она младше меня, но ты позволяешь ей нырять?..

– Не сейчас, – ответил Палмер. – Серьезно, Роб, не сейчас.

Роб закусил губу, не понимая этих правил и тех, кто их устанавливал.

– Никаких сарферов не видно! – крикнул Пелтон, который наполовину поднялся на мачту и разглядывал горизонт в бинокль. – Но впереди дым.