Чернь и золото

В этот момент Сальма поймал мальчишку, запустившего руку ему в карман. Ребенок пригрозил ему ножиком — да и не ребенок это был вовсе, а взрослый мушид. Они обменялись пристальным взглядом, Сальма отпустил его, и он тут же скрылся в толпе.

— Надо было стражу позвать, — заметила Чи.

— Он и без того уже наказан, раз туг живет.

— Сколько народу, — вздохнула Таниса. — Как же мы найдем Больвина?

— Его уже нет здесь, — предположил Сальма. — Он должен был ждать нас после прибытия «Неба»… значит, когда?

— Вчера, — прикинул Тото.

— Остается надеяться, что он вернется еще раз. Сядем вон там, на ступенях, и подождем. Если сегодня не придет, завтра попробуем снова, а там придумаем что-нибудь… не знаю вот только что.

— У меня в Геллероне есть родственники, — сказала Чи. — Может, я даже вспомню, как их фамилия. Должен же кто-то знать, где они живут.

— Это выход, — согласился Сальма. — А теперь смотрите в оба и старайтесь не вызывать подозрений.

* * *

Больвин то ли не пришел вовсе, то ли они не узнали его. Дымные сумерки перешли в ночь. Подкрепившись чем-то малосъедобным, купленным у разносчиков, друзья отправились в одну из многочисленных городских гостиниц. Цены там оказались такие, что едва хватало на ночлег в общей комнате. Тогда Чи вспомнила, что видела где-то по дороге приют Серых Братьев, и они побрели обратно при свете газовых фонарей. Стража с масляными светильниками и арбалетами встречалась только в благополучных кварталах, на других же улицах пешеходы имели весьма подозрительный вид. Радости плоти и различные зелья предлагались нашей четверке по самой сходной цене.

Приют тоже не сулил особых удобств, но плату там брали скромную, и спать можно было спокойно, не опасаясь, что тебе перережут глотку. Орден Серых Братьев, зародившись в Коллегиуме, распространился по всем Нижним Землям. В то время, около века назад, когда гуманизм и добрые дела были в моде, богачи наперебой занимались благотворительностью. В Коллегиуме этот стиль бытовал до сих пор, но в Геллероне благотворителей, помимо монахов ордена, как-то не наблюдалось.

На другой день, ближе к полудню, Сальма углядел связника.

Каждый из четверых по очереди вставал и всматривался в толпу. На ступенях кроме них сидело немало народу, но время от времени из работного дома выходили два муравина с дубинками и сгоняли с крыльца всех, кто не мог предъявить им хотя бы пару монет. Здешнее милосердие можно было заслужить лишь в поте лица.

Сальма пихнул задремавшую Чи носком сандалии и сказал, когда все трое поднялись на ноги:

— Справа, в дальнем углу. Как по-вашему?

Чи не разглядела там ничего, кроме обычного толчища.

— Дай мне картинку. — Сальма сверился с рисунком и уже уверенно подтвердил: — Точно он. Глядите, сюда идет.

Теперь наконец и другие выделили в толпе человека с тяжелой небритой челюстью. Когда он позировал для рисунка, волос у него было несколько больше. Под длинным хитоном без рукавов — обычной одеждой здешних ремесленников и мелких торговцев — он носил кожаную кирасу, что говорило о предусмотрительности и внушало доверие.

— Надо подойти к нему, ведь он нас не знает, — сказала Чи.

— Давайте я. — Таниса влилась в толпу и скоро подошла совсем близко к Больвину. Он повернулся к ней — должно быть, она дернула его за полу. Таниса что-то сказала, и жукан средних лет проявил естественный интерес к хорошенькой девушке другой расы. Оба выбрались из толпы и куда-то зашагали по улице.

Трое остальных во главе с Сальмой последовали за ними. Те остановились у лотка с тканями. Больвин все время оглядывался по сторонам, не отводя руку от длинного ножа у себя на поясе.

— Где вас носило? — осведомился он. — Почему не прилетели на «Небе»?

— Наши общие друзья никак не желали с нами расстаться, — пояснила Таниса.

— Стало быть, вы и есть новый выводок Стенвольда, — проворчал Больвин. — Он говорил мне, что стрекозид будет, а я не верил. Выдумал тоже — брать людей, которые так в глаза и бросаются.

— Непонятно, как вы разгадали меня под этой одеждой, — невозмутимо проронил Сальма. — Кроме того, я видел в Геллероне уже с полдюжины моих земляков — сейчас нас, как видно, можно встретить повсюду.

— Ну что ж, вы меня знаете, а я вас пока еще нет. Пусть шеф решает. Когда нам ждать самого старика?

— Мы точно не знаем, — призналась Чи. — Он сказал, что приедет, как только сможет, но у нас дома возникли… кое-какие проблемы.

— Даже и в Коллегиуме? Вон оно как. — Больвин поскреб щетину и добавил: — Надо убрать вас с улицы, вот что. Идите за мной и не отставайте.

— Он не очень-то дружелюбный, правда? — тихо сказала Чи.

— Вряд ли наше занятие помогает найти друзей, — ответила ей Таниса.

Больвин убрал их с улицы весьма быстро, свернув в переулок, куда выходили задние двери мелких лавчонок. Здесь не было почти никого — только старый жукан раскуривал у окна трубку да оборванный мушид рылся в мусоре. Пахло в этом тихом углу еще более скверно, чем во всем Геллероне.

Их вожатый постоянно оглядывался на них. Чи полагала, что он выдает себя таким поведением — но жуканы, вероятно, просто не созданы для шпионажа. С чего только дядя или тот же Больвин решили заняться этим? И какой путь проделал Больвин, прежде чем очутиться здесь, на задворках, с четырьмя новичками?

— Стой, — внезапно произнес Сальма. — Кто это там впереди?

Чи только теперь заметила, что впереди действительно видны какие-то фигуры в плащах.

— Не беспокойтесь, — ответил Больвин через плечо. — Это свои — проверяют, нет ли за нами хвоста.

«Свои» — муравин, жукан и какой-то метис — походили на бандитов и на четырех пришельцев смотрели без всякого выражения.

«Неужели мне отныне придется иметь дело с такими людьми?» — подумала Чи. Она начинала тосковать по Коллегиуму, где неприятности если и случаются, то редко.