Чёрная Дочь

— А если он взорвется? — Вдруг спросила Вита.

— Ну, ты же ему не позволишь. Я буду следить за вашим домом.

Они расстались около виллы ангелоида. Айсен направилась к себе домой. За квартал ее встретил петушиный ящер. Он бежал ей навстречу, размахивая гребнем.

— Долго же ты. Я уже успел соскучиться.

— Просто тебя не кормили мясом.

— Нет, ну почему же кормили? Просто у них новый любимчик. Посмотри, как тебе нравится.

Когда они оказались дома, Айсен действительно была удивлена.

— Он такой милый. — Вита держал на руках, но вовсе не петушиного ящера, а маленького повелителя. Миниатюрный Анунак пытался говорить какие-то слова и, свесив тощие петушиные ножки, сидел на левой руке у Виты. Правой она кормила его с ложки детской смесью.

— Кто у нас такой замечательный петушок?

Айсен еще раз вспомнила, что точно такого же петушка она видела на руках у Айтуна. Действительно, сомнений быть не может. Каким-то образом Вите удалось вырастить из яйца петушиного ящера нового анунака.

— Не хочу знать, как это тебе удалось, сестра. — Довольно сказала ей Айсен, — но наверняка тебя за это наградят.

— Уже наградили. Десять очков мне начислили.

— А как же повозка? Ты хотела у матери попросить.

— А зачем мне теперь повозка? Маленькому надо больше гулять.

— Ну да, у тебя же есть кукольная коляска.

— Не кукольная.

Вита нахмурилась.

— Она теперь для моего маленького петушка.

Анунак щелкнул клювом. Практически как взрослый повелитель. Айсен он очень не понравился. С прозительными голубыми глазами, довольно хищным взглядом и взъерошенными темно-синими перьями. Он казался каким-то странным и не по возрасту опасным. Айсен вышла во двор.

— Это же ведь твой потомок?

— Мой, мой. По крайней мере яйцо отложил я. Но я совершенно не думал, что из него выйдет анунак.

— То есть вы все-таки один вид.

— Да мы все вообще один вид. Из генетического материала змей — распростер перья петушиный ящер — можно выростить кого угодно.

— То есть ты на самом деле не животное, такое же разумное создание, как и мы все.

— Нет, я животное. Просто я разумное животное.

— Похоже, тебе просто нравится не принимать каких-то важных решений.

— И это тоже — кивнул петушина ящер. — Признаться, я действительно очень-очень скучал.

Он потерся об Айсен.

— Я тоже очень скучала. Знаешь, мне так не понравилось в этом дурацком Улло. Поехали-ка в парк.

Медленно выступая, петушиный ящер слушал рассказ Айсен.

— Там так чисто, плюнуть негде. Всюду стерильность, футуристичность, как будто дурацкий дешевый роман про будущее. Знаешь, с этими дурацкими звездолетами и белобрысыми тагаями с огромной челюстью и вооруженных бластером.

— Содрогаюсь при мысли о том, что бы было, если бы у тагаев было такое оружие.

— Ты содрогаешься, я видела это воочию. Тагаи и змеи имеют там равные права.

— Боже мой. Даже младенца съесть нельзя?

— Ну, в последнее время ты их даже с разрешением не ел.

— Хорошая кормёжка.

— Ну, бабушка Дина сказала мне примерно то же самое. Им вроде как нечего делить. И тамошние змеи такие же сумасшедшие, как рабы. А еще рептилоиды играют у них в кафе. Боже мой, когда-нибудь я доберусь за того мерзкого тагая и всажу ему кинжал, выколов его оба мерзких глаза.

Айсен, нахмурившись, продолжала.

— Город, где мы были, раздражал всё больше. Слишком он был… футуристичным. Повсюду были эти странные машины, левитирующие платформы и голографические проекции. Слишком всё было чисто и аккуратно. Словно в какой-то дурацкой утопии, где всё было на своих местах, где не было места для хаоса и импровизации. Дурацкая страна! — проворчала она, обращаясь больше к себе, чем к петушиному ящеру. — Нет воров. Все имеют статус. Даже те, кто этого не заслуживают. И зачем, спрашивается, нужна эта вся футуристичность? — задалась она риторическим вопросом. — Зачем эти голографические экраны, зачем эти левитирующие повозки?

Петушина ящер не верил своим ушам. Первый раз он был свидетелем того, как что то взбесило Айсен. Впрочем, он вспомнил Барри и понял, что у Айсен была хорошая подготовка для работы с сумасшедшими. Тот самый Барри вместе с ведьмой так и находились в парке.

— Давайте наливайте, братва. — Айсен опустилась рядом с бездомными, подставляя стакан.

— А что с тебя, начальник? — покосился на нее Барри.

— С меня закусь — Айсен протянула нарезанный ломтиками дорогой сыр. У нее в сумке каким-то образом оказались элитные сорта.

Уже позже она поняла умом, что доставала их напрямую из контейнера для петушиного ящера. Когда было опрокинуто в себя несколько порций настойки, от которой ведьма и барри не захмелели, а вот сама Айсон уже знатно пошатывалась, сказала петушиному ящеру:

— Ну-ка, друг, полезай. У меня там для тебя новый дом.

Петушиный ящер сначала посмотрел вниз, а затем засунул сначала шею, потом тело, и наконец гигантская лапа петушиного ящера исчезла в небольшой дамской сумочке Айсен.

— Вот это меня штырит, — сказал Барри. Не было дурацкого акцента, говорил, как самый обычный бродяга, — чтобы динозавр в сумку залез.

— Хорошо посидели, — сказала ведьма. — Среди начальников бывают хорошие создания.

— Хорошие-хорошие. За нашу замечательную страну — Айсен снова подняла вверх стакан.

Кто я?

Ещё с вечера Айсен, заявившись домой, сделала для себя вывод о том, что она патриот своей страны. Как бы она этого не хотела, но нигде не может быть так хорошо, как в Барбаке. Нигде не было видно Хлои, наверняка она тренировалась с ангелоидами в подвале. Не матери, видимо Лиза с Ветой были чем-то заняты. Хоть особняк бы пустой, везде горел свет. Айсен слегка пошатываясь, поднялась наверх и зашла к себе в комнату. Как всегда минимум вещей, кровать, тумбочка, зеркало, неизвестно зачем висевшее здесь всё это время. Единственное зеркало, до того момента как у Айсен появилось кольцо, способно её отражать, было в ванной комнате. Теперь Айсен снова глянула туда. Её глаза сверкнули красным светом и снова стали тёмными. Это стало проявляться всё чаще. Айсен хотела уже лечь на кровать, но вместо этого провалилась темноту.