Чёрная дыра

– То есть, если они в каникулы часы не выдают, то получается, что они и правда приходят на работу бесплатно?

– И ты туда же, их защищаешь. Зарплату получают – значит, должны приходить на работу. Мы же все приходим, и мастера тоже. Нечего вносить сумятицу в работу коллектива, как все, так и они! – оставила за собой последнее слово Вера Ивановна.

Самые заинтересованные – преподаватели – громко не высказывались, тихо шушукались между собой. Однако осознание того, что в коллективе появился человек, способный озвучить их насущные проблемы, педагогов, конечно, радовало.

***

Главная виновница возникшего переполоха, Полина Георгиевна, постаралась быстро улизнуть из кабинета, где проходило совещание, воспользовавшись тем, что директор что-то бурно обсуждал с «тройкой ВЧК». Она стремительно поднялась на третий этаж, в кабинет, где у неё сегодня проходили занятия, быстро накинула пальто и спустилась вниз по одной из боковых лестниц, которая находилась подальше от «предбанника» директора. Оказавшись на первом этаже училища, Полина вышла на улицу и направилась в сторону мастерских. Ей, конечно, сейчас лучше бы не показываться на глаза мастерам, но в мастерских на втором этаже располагался кабинет Тамары Сергеевны. Последнее время у них вошло в привычку после уроков встречаться в кабинете литературы и идти вместе домой.

Даже внешне они сильно различались между собой. Тамара – высокая, худая, интеллигентная, всегда стильно одетая. Полина – среднего роста, про таких мягко выражаются «дама в теле», а если выразиться покрепче – «гренадерша», которая всегда идёт напролом. Но, видимо, имелось в их характерах что-то общее, или они дополняли друг друга. Познакомились они недавно в училище, но быстро стали «не разлей вода».

Отличительной чертой Тамары считалось умение выстраивать отношения с начальством. Именно поэтому она получила свой кабинет уже в первый год её работы в училище, а Полина до сих пор моталась по «чужим людям». А в свете последних событий перспектива получения своего кабинета становилась совсем призрачной.

Введённая уже давненько кабинетная система, то есть закрепление кабинета за преподавателем и предметом, получилась удобной, конечно, в первую очередь для преподавателей. Учащимся приходилось целый день бегать из кабинета в кабинет и все перемены проводить в коридоре. Учителю, разумеется, легче сидеть в своём кабинете и ждать учащихся. Но присутствовал здесь и свой минус. Те преподаватели, которые не имели своих кабинетов, сначала переживали по этому поводу, но потом даже радовались этому обстоятельству, потому что за десять рублей в месяц – это называлось «кабинетные» – учителя должны были их постоянно мыть вместе с учениками, писать планы развития кабинета и регулярно отчитываться по ним, также все «открытые уроки» проводились в первую очередь ими.

– Привет, возмутитель спокойствия, – тепло встретила подружку хозяйка кабинета. – Вижу, тебе удалось улизнуть без особых разговоров.

– И не говори. Боялась, что начальство не откажет себе в удовольствии и снова в меня вцепится, – в тон ей ответила Полина.

– Да брось, пар выпущен, всё уже позади. Поверь моему опыту, – уверенно ответила Тамара. – Я уже готова, давай с тобой пройдёмся немного пешком.

Подруги вышли из ворот училища и не спеша отправились мимо завода, который шефствовал над училищем. Больше про работу они не говорили, а вернулись к более приятным темам для разговоров.

***

Мысли Ленины носили более прозаичный характер. Первые минуты, когда она вышла из училища, она ещё вспоминала некоторые моменты эмоциональной речи директора, хотя не так уж она её и задела. Ленина никогда не обращала особого внимания на начальство и старалась держаться от него подальше, по большому счёту, оно и не играло большой роли в её рабочей жизни.

«Подумаешь, разорался. Что уж такогослучилось-то? Собака лает – ветер носит. Видали мы много директоров за свою бытность в вечерней школе, нас уже ничем не удивишь. Начальству положено строжить коллектив, вот оно и старается».

Постепенно её мысли переключились на действительно насущные проблемы – например, чем сегодня накормить семью? Муж Ленины носил гордое звание майора милиции и всё время пропадал на работе, помощи от него в хозяйстве никакой. Фактически двоих детей она растила самостоятельно. Поэтому все её думы витали вокруг того, где раздобыть денег и чем накормить семью.

«Хорошо бы отхватить хоть килограммчик сосисок! Ради этого можно и в кооперативный магазин зайти. Там они, конечно, дорогие, но зато быстро, и можно с ужином не заморачиваться».

Александра Александровна, преподаватель этики и эстетики, после совещания сразу же поднялась в свой кабинет на третий этаж. Этот кабинет считался в училище наособицу, его первым делом запоминали все вновь поступившие учащиеся. Дело в том, что только из стен этого кабинета во время занятий доносилась громоподобная музыка. Преподавание этики и эстетики, конечно, требовало постоянного поиска новых методических форм. Александра по случаю раздобыла проигрыватель, несколько пластинок с записями классической музыки и практически «задолбала» учащихся, а с ними и всех окружающих преподавателей увертюрами, отрывками из симфонических концертов, оперными ариями. Особенно доставалось химичкам, их кабинет находился как раз рядом с кабинетом эстетики. Представьте, как можно втолковать закономерности периодической системы химических элементов на фоне такого отвлекающего манёвра?

Классическая музыка ласкает слух далеко не каждого. Да и заметного влияния на культурный уровень «пэтэушников» подобное эстетическое воспитание не оказывало. Но Александра твёрдо и свято соблюдала каноны методики, вплетая классическую музыку в этические и эстетические нормы первокурсников.

Обсуждать что-то сегодня ей ни с кем не хотелось, особенно после рабочего дня.

«Завтра перемоем косточки этим выскочкам. Подумаешь, вдруг стало нужно среднее образование в училищах, они сюда все и набежали, да ещё свои порядки устанавливают, в газеты пишут. А вы попробуйте, поработайте с учащимися, которые терпеть не могут учиться. Посмотрим, что у вас получится. Мы-то здесь уже давно и знаем, что к чему».

Как всегда внешне спокойна и выдержана, Александра неторопливо и несколько вальяжно вышла из училища и направилась к трамвайной остановке. На голове у неё, как обычно, очень кокетливо сидел красный берет. Из-за него в училище её прозвали «Красной шапочкой». Она об этом знала, но совершенно не возражала.

***

Борис Львович сидел в своём директорском кабинете, откинувшись на высокую спинку кожаного кресла. Такие новомодные кресла у местного начальства только-только появились. Его присмотрели у директора завода, который шефствовал, а вернее, обеспечивал училищу достойное материальное существование. Как говорится, положение обязывало. Правда, ещё до прихода Бориса Львовича училище стало Лауреатом Премии Ленинского комсомола, значит, и материальная база училища соответствовала его статусу.

Борис Львович имел внешность и характер типичного еврея – чёрные вьющиеся волосы с проседью, умные тёмные глаза, на лице особенно выделялся крупный нос. Но надо сказать, что последняя деталь совсем не портила его, а придавала какой-то шарм, особенность, которая выделяла его среди мужчин. Всегда на работу он приходил в костюме и при галстуке, о стрелки на брюках можно было порезаться, а от блеска ботинок – ослепнуть.

Директорствовал Борис уже несколько лет. Возраст имел соответствующий – совсем скоро ему стукнет полтинник. Пришёл в училище с производства и считался крепким хозяйственником, его отличал деловой подход ко всему. Но, к сожалению, педагогика и управление большим коллективом, особенно педагогическим, никогда не являлись его стихией.