Черная Книга Арды

Пусть скажут слово Дети.

— Ответь нам, Эарендил, благо ли для Арды деяния Мелькора? — спросила Варда.

— О Великие! О каком благе можно говорить, если скоро все Дети Илуватара либо погибнут под мечами черного воинства, либо станут рабами Врага? Я пришел молить о защите.

— Разве не о защите от сынов Феанаро пришел ты просить?

— Это так. Но разве не козни Врага привели их из Валинора в Арду? Разве не тень злой воли Врага омрачила их сердца?

— Скажи, Эарендил, разве Элдар никогда не побеждали Врага? Зачем вам помощь Валинора?

— Наши силы разрознены. Враг поселил вражду в наших сердцах. Дайте нам единое войско — и конец Врагу! Деяния моих предков свидетельствуют об этом! Пока он в Арде, не будет покоя ни Атани, ни Элдар…

И когда были сказаны все слова, заговорила Эстэ:

— Государь и брат мой! Сдается мне, что ныне не совет — суд, и суд недобрый. Ведь все говорят против него, а ему невозможно ни ответить, ни оправдаться…

Следом за Девой Покоя вдруг поднялся с места Ирмо. Глаза его, необыкновенные, изумительно красивые в своей мягкой изменчивости, были сейчас четкими и страшными. Казалось, в них совсем нет белков. Огромные — тот, кто смотрел Ирмо в лицо, видел лишь их, — светло-серые, с крошечной точкой зрачка, словно переполненные невыносимой болью. Почему-то сейчас он тоже предпочел не соприкасаться с прочими Изначальными в речи—осанве:

— Карой не излечить душу; и разве не было изречено, что в Земле Благословенной каждый обретет Исцеление? Если брат наш Мелькор вершит зло, не значит ли это, что душа его больна и нуждается в Исцелении? Если рассудят Великие, что брат наш виновен, пусть придет он в мои сады. Не все болезни лечат огнем и железом…

— Быть может, зло Мелькора есть та болезнь, от которой нельзя излечить. Но ты говоришь разумно, брат. Мы решим.

— Я прошу тебя, брат мой, Король Мира, — прошелестел голос Эстэ, — согласись на просьбу супруга моего.

— Охотно, сестра, если увидим мы, что вы в силах свершить это многотрудное деяние…

…Так рассказывают Элдар: Эарендил Ардамир окончил речи свои, и мольба его была услышана Могучими Арды; и позволено было ему покинуть Круг Великих. Его судьба и судьба его спутницы Элвинг была предрешена — так думал Намо. Но Король Мира задал вопрос — и Закон ответил.

Смертный не может ступить на берега земли, не знающей смерти, и остаться в живых, - изрек Закон.

Для этого пришел он в мир, - ответило Море. — Ответь, кем назовешь его ныне: Эарендилом, сыном Туора из рода Хадора — или сыном Итариллэ, дочери Турукано из дома Финве?

Отвечу, что судьба Нолдор, по своей воле ушедших в изгнание, была изречена и потому неизменна: ни им, ни потомкам их нет пути назад, - молвил Закон.

Ныне волею Отца изречь его судьбу дано мне, - сказала Власть. — Из любви к Элдар и Атани пришел он сюда, не устрашившись кары: да не падет она ни на него, ни на Элвинг, супругу его, что последовала за Эарендилом из любви к нему; но в Смертные Земли не вернутся они, и не быть им более среди Элдар и Эдайн в Эндорэ. Эарендилу и Элвинг и сынам их даруется ныне выбор: пусть решат сами, примут ли они судьбу Старших или Пришедших Следом. И по выбору их будут судимы они. Да станет так.

…Эарендил выбрал судьбу Элдар, и разделила его путь Элвинг — из любви к своему супругу. Судьбы же сыновей их, Элронда и Элроса, разошлись: Элронд выбрал бессмертие. Элрос ступил на путь Смертных. Ему, в ком была кровь всех Трех Племен Людей, всех трех родов Элдар Валинора, майяр и Синдар, суждено было стать первым королем Нуменорэ, Элросом Тар-Минъатуром.

…Я.

Намо Мандос.

Закон, Судия, Тюремщик.

Говорю.

В пустоте и одиночестве своих Чертогов — тюремщик и узник — говорю, когда не задан вопрос.

…мы судили Мелькора, и никто не сказал слова за него; изменяя мир, он изменял каждого из нас: камень, огонь, металл, Землю, живое, ветер, воды, Закон. Он был — Пламя, Изменение — и то, чему мы не знали имени: Время.

Изменяться было странно.

Больно.

Мы осудили его.

Ныне же Манве-Власть по воле Единого изменяет Судьбу изреченную. Изменяет Закон. Меня.

Больно.

Кого судить теперь?

Я не знаю.

Я. Намо Мандос.

Судия, Тюремщик, узник; Книга Судеб, в которой чужая рука вымарывает строки, переписывая меня заново.

Закон?..

АСТ АХЭ: Чернобыльник

584 — 587 годы I Эпохи

— Учитель…

Вот так же она пришла в первый раз, четыре года назад — темноволосая, по-мальчишечьи стриженная, большеглазая, трогательно угловатая. Он тогда спросил ее имя. «Ахтэнэ», — ответила она. «Ну, здравствуй, Ахтэнэ…» Она чуть склонила голову — глаза у нее были зеленовато-карие, печальные и добрые, как у олененка, он еще подумал, что за четырнадцать прожитых лет ей нечасто приходилось видеть радость, — и сказала с тенью смущения, но без страха: «Здравствуй, Учитель…» Было в ней что-то, вызывавшее чувство щемящей нежности, что-то смутно знакомое, но никак не понять — что.

— Учитель, позволь, я попробую вылечить — твои руки.

— Не получится, девочка…

— Но разве кто-нибудь пробовал? Вот видишь! Я хотя бы попытаюсь. Я многому научилась…

Это было правдой: потому-то она и оказалась здесь. Девочка обладала редким даже для целителей Твердыни даром — чувствовать травы и говорить с ними. Алри, один из лучших целителей Аст Ахэ, только руками разводил: "Такой ученицы у меня еще не было. Я уже к ночи с ног валюсь, а ей хоть бы что — про то расскажи, это объясни… Ну, бывает, и поворчишь на нее… Но упорная девчонка попалась! Веришь ли, Учитель, — я иногда думаю, что и мне не справиться, не исцелить рану, смотришь — она отвар или настой какой сделает, пошепчет что-то, листочки приложит… и ведь удается все! Бывает, правда, и сама потом еле на ногах стоит, одни глазищи и видны — в пол-лица… "