Черная кошка для генерала

Леон твердо вознамерился держаться подальше от супруги, несмотря на вопли своей ожившей интуиции. Каждый раз, холодно отвечая на робкие попытки жены наладить отношения и высказывая ей свое недоверие, Леон чувствовал себя так, словно пинает беззащитного котенка, но остановиться не мог. Отражение в зеркалах тоже не радовало генерала: это был яркий диссонанс хрупкой прелестной молоденькой девушки и огромного мужика с резким некрасивым лицом и большими, покрытыми шрамами руками. Во взглядах нескольких девушек Леон отчетливо различил сочувствие к его жене, и это задело еще больше: этот брак был не его идеей! Но все аристократы Лискора явно считали иначе.

Не успел Леон откланяться жене и сбежать к столам, как к Соларе подошел молодой щеголь, мнящий себя первым красавцем Лискора:

— Позвольте пригласить вас на танец, леди Ардамас!

Леон не сразу сообразил, каких чувств в нем всколыхнулось больше при этом приглашении: облегчения или ревнивого (с чего бы?!) раздражения.

— Я танцую только с мужем, — и за локоть Леона уцепились тонкие пальчики жены. И опять Леон не смог определиться со своей реакцией на эти слова: облегчение, радость, раздражение?

— Но он же не танцует, — осмелился заметить щеголь.

— Совершенно верно, — кивнула Солара, — значит, и мне не стоит.

Щеголь постоял немного рядом и отошел.

— Я не запрещаю вам танцевать с кем вздумается, — проворчал Леон.

— Мне вздумалось постоять с тобой, — ровный носик напряженно взмыл вверх в ожидании очередных колкостей от него, Леона.

«Может, разнообразия ради, стоит пообщаться спокойно?» — вздохнула не к месту ожившая интуиция мужчины.

«Может, стоит поесть котлет и запить их замечательным сидром?» — ответил Леон самому себе, а вслух сказал:

— К нам движется леди Морейд — наверняка собирается опять петь дифирамбы вашему высочеству: как вы изящны, утонченны, элегантно одеты… Оставляю вас с чистой совестью в обществе столь гостеприимной хозяйки.

— Я больше не высочество, Леон, пора бы тебе смириться с этим фактом. А леди Морейд хочет выразить мне свое сочувствие: она разделяет всеобщее мнение, что меня насильно отдали за тебя замуж в качестве залога твоей поддержки моего брата. Ну и для рождения будущего кронпринца, само собой. На леди Морейд местное общество возложило миссию: узнать, будет ли наш первенец носить фамилию Ардамасов или Варт настоял, чтоб его крестили и записали под именем Зоиларов. Оказывается, такое тоже возможно.

— Это вас-то принудительно замуж выдали?! — тихо, но яростно ответил Леон. — И откуда у вас сведения о планах леди Морейд?

— У меня очень хороший слух, Леон, — напомнила Лара и мило улыбнулась подошедшей хозяйке дома.

Леон воспользовался случаем и сбежал… то есть, с достоинством покинул поле боя под благовидным предлогом. Тактическое отступление — это не бегство!

Мирно беседуя с представителями местной аристократии, Леон вспоминал, какие смотрины невест устроили ему в доме градоначальника в прошлый раз. Теперь девицы его не беспокоили и даже не смотрели в его сторону, не мешая вести разговоры с мужчинами о конях, ценах на скот, посевах и разрухе. Девицы Леону были не интересны, но вот тот факт, что молодые вдовушки тоже не бросали на него взглядов, слегка раздосадовал. Вокруг жены опять всякие напомаженные хлыщи вьются, что-то говорят ей с приторно любезными физиономиями, а он стоит среди престарелых мужичков, как дрессированный пес, который ждет, когда хозяйка удостоит его вниманием. В памяти всплыл давний совет Гильдара о любовницах, способных скрасить самую унылую семейную жизнь. Вспомнилось и собственное желание задавить в зародыше страстное влечение к молодой супруге.

Леон окинул взглядом присутствовавших в зале одиноких дам. Что-то никто не слал ему теперь многообещающих улыбок. Хм, может, стоит самому проявить заинтересованность? Подойти, например, к той кудрявой дамочке в зеленом платье?

Сказано — сделано, генерал Ардамас не был любителем откладывать дело в долгий ящик. Он решительно шагнул в сторону зеленого платья и столь же решительно заговорил о погоде…

Попытка оказалась провальной по всем фронтам. И перспективы обзавестись даже самой молчаливой и далеко живущей любовницей испарялись прямо на глазах у генерала. Дама в зеленом, хоть и удивилась вниманию Леона, но взглянула на него весьма поощрительно, разговор поддержала, и вначале все шло в полном соответствии со стратегическим планом, но потом дамочка случайно взглянула в сторону леди Ардамас. И все пошло наперекосяк!

«И с чего так перепугано шарахаться от меня? — негодовал Леон. — Моя жена вам просто улыбнулась, леди! Ну и что, что от этой милой улыбки даже у меня озноб по коже прошел? Солдат должен быть храбр и бесстрашен! М-да, из этой дамочки солдата не выйдет. Эх! Как там говорил Гильдар? «Любовниц заведи»? Пустой совет! Где найти таких храбрых любовниц?!»

Дама в зеленом трусливо сменила место дислокации, когда в сторону Леона двинулась жена. Солара положила ему руку на локоть, и Леон ощутил, как его укололи пять тоненьких иголочек.

— Развлекаешься, ненаглядный мой? — пропела жена медовым голоском, но Леону стало как-то неуютно и зябко. Наверное, зря он к той дамочке подошел… — Завтра рано выезжать, не пора ли нам попрощаться с дорогими хозяевами?

Вечером, устраиваясь спать в гостиной и привычно закрывшись от жены, Леон, сняв сюртук и развешивая его на вешалке, обратил внимание, что на рукаве имеются четыре ровных круглых прокола полукругом и один напротив, как от острых когтей. Кошачьих когтей, но на человеческой пятипалой руке…

Леон застыл, рассматривая дырочки. В отдаленных уголках его сознательного и бессознательного крутилась важная мысль, догадка, откровение, которое никак не желало выйти на поверхность. Что-то значили эти проколы на рукаве, что-то важное значили… Переливающиеся зеленым в моменты ярости глаза жены, их вытягивающийся зрачок, привычка поглаживать его руку кончиками пальцев, будто топчась по ней… Что-то это все значило… Всплыл в памяти образ жены, несколько раз подряд кивающей головой — до боли знакомая привычка, но он не мог вспомнить, у кого из женщин он наблюдал такую же манеру… Она говорит, что у нее чуткий слух: настолько чуткий, что слышит звук взводимого курка с дальнего расстояния, сплетни дам в переполненном и шумном зале… Леон начинал в это верить, а из этого следовало, что жена не знала об очередных его убийцах, она тогда действительно их услышала и безрассудно метнулась под пулю, чтоб защитить его на берегу ручья! И о делах его поместья она лучше него самого позаботилась перед отъездом из Шарилы… И Ведунья говорила о счастье… не то, чтобы он сильно верил этой Ведунье, но…

Леон улегся в постель, но сон бежал от него: мысли и соображения, самые невероятные, крутились в его голове, складываясь в мистические предположения. Но здравый смысл генерала разметал в клочки все умозаключения, базирующие на сверхъестественной основе. Не может быть того, чего в принципе не может быть! Его просто мистифицируют, очень хитро и продумано! Знать бы еще, с какой целью…

Увы, образованному аристократу не подобает быть суеверным, как деревенский мальчонка! Не подобает верить во всякие народные сказки и поверья, придуманные лишь для запугивания детей, чтоб те в одиночку в лес не бегали! Одних странных женских глаз было явно мало для того, чтоб генерал мог отвергнуть весь свой прежний жизненный опыт и все то, что ему внушали с детства.

* * *

А в смежной комнате Лара безуспешно пыталась спрятать отросшие коготки. В итоге решила не мучиться, а извлечь из своего нервного состояния выгоду: потренировать кошачьи способности и попробовать дозваться до своей кошечки. Итак: слух чуткий — слух обычный, зрение острое ночное — опять ничего в темноте не вижу, ничем не пахнет — потянуло мышиным ароматом. Фу.

Ладно, теперь попробуем с кошечкой связь наладить — живой комочек продолжал ощущаться в груди, как маленькое теплое солнышко. Слепая Ведунья подтвердила Ларины догадки, что Кошка жива, и девушка была твердо настроена дозваться до хвостатой. Лара сосредоточилась на этом внутреннем тепле и стала звать: