Черная кошка в темной комнате

Воспоминания были неприятные, но смотреть на нее приятно. И антипатии к Валентине Мамонов не испытывал. Романов он давно уже не крутил, женщин сторонился, особенно блондинок. И давно уже перестал заглядываться на высоких. Как вспомнит свою Тлюстенхабль, версту коломенскую, так и…

Машина плавно затормозила. Шофер ждал, а Сила Игнатьевич все сидел в салоне. Потом собрался с силами, представил, как ее душит рыжий мужик с бородой, и открыл дверцу. Эх! Мечты, мечты…

— До свиданья, Сила Игнатьевич.

— Бывай.

Он кивнул консьержке, поднялся на пятый этаж и позвонил в дверь. Ему открыли не сразу. Разозленный Мамонов еще дважды надавил на кнопку электрического звонка. Где ее черти носят, эту ж-ж-ж… женщину. Дверь наконец открылась.

— Ах, Тату! — Она отступила в холл. — Ты уже дома?

— Да! Как видишь.

— Так рано?

— Не ждала, что ли? — усмехнулся Сила Игнатьевич.

В холл вышел Дружок и застыл в удивлении. Хозяин. Рано. Трезвый. Белка подняла мордочку и принюхивалась.

— Разве похоже, что не ждала? — Эльза кокетливо поправила белокурый локон. Тяжелый мускусный запах ее духов ударил в нос. Его затошнило.

— Вырядилась, — буркнул Мамонов. — Ужин есть?

— Ах, Тату! Как ты можешь! Разве я когда-нибудь…

— Закудахтала. Курица.

«Нет у нее любовника, — думал он, глядя, как жена суетится на кухне. — И вообще: она изменилась. Сказал, что надо экономить, — занялась домашним хозяйством. Домработница только до обеда, счета из всяких там салонов красоты заметно похудели. Убрать бы еще этих двух дур. Астролога и психотерапевта. А Как-ее-там сама сдохнет. И жизнь будет не так уж и плоха. А ребенка можно и усыновить…»

Похоже, у него было упадническое настроение. Он, Сила Игнатьевич Мамонов, примирился с окружающей его действительностью! Человек, который привык переделывать все и всех под себя! Конец света!

— Кушай, Тату, — заботливо сказала жена, придвигая к нему тарелку. — Как я рада!

— Чему?

— Ты пришел так рано! И трезвый!

Какое-то время он молча ел. Потом бросил на жену взгляд исподлобья и спросил:

— Ну? Почему молчишь? Я сижу, жду.

— Чего?

— Когда ты мне начнешь рассказывать.

— Я не понимаю, Тату…

— У тебя ведь сегодня милиция была.

— Откуда ты знаешь? — Эльза округлила глаза.

— Заезжал по дороге к ясновидящей, — кисло пошутил Мамонов. — Она раскинула карты и сказала: «У твоей жены сегодня была милиция».

— Ах, Тату! — Эльза всплеснула руками. — Дай мне ее адрес!

— Зачем?

— Она ведь угадала! О! Это настоящая провидица! Не мошенница какая-нибудь! Дай мне ее адрес! Умоляю!

— Тебе-то зачем к ней? Ты что, бизнесом занимаешься? Или в девках сидишь?

— Но я хочу знать, что с нами будет дальше! С тобой и со мной.

— Это я тебе и так скажу. — Мамонов зловеще улыбнулся. — И к гадалке ходить не надо. Потому что… Потому что я тебя убью, дура! — заорал он и стукнул кулаком по столу.

Эльза вздрогнула.

— Почему ты так кричишь?! И почему ты мне угрожаешь?!

— Потому что нельзя быть такой тупой! Этот мент от тебя поехал ко мне! Вот откуда я все знаю! Ты же ему нажаловалась на меня!

— Никому я не жаловалась… — Эльза всхлипнула.

— Зачем ты его вообще впустила, курица?

— Но он же из милиции!

— У него что, был ордер на обыск?

— Было… что?

— Документ! Он тебе хотя бы удостоверение показывал?

— Нет, но…

— Откуда же ты узнала, что он из милиции?

— Но… Он так сказал!

— Водка у нас есть? — не выдержал Мамонов. — Что?

— Или коньяк.

— Но Тату… — Она захлопала длинными ресницами. — У тебя же был сердечный приступ! Тебе надо пить лекарства, а не…

— Нет, это невыносимо, — простонал Мамонов.
– Нельзя быть такой дурой!

— Но консьержка же его впустила! — сообразила вдруг Эльза. — Значит… Значит, он показал удостоверение!

— Слава тебе! Дошло! Но ты имела полное право его не впускать! Тебе известно, что жилище неприкосновенно?

— Разве?

— Запри дверь и сиди тихо, как мышь. Раз у тебя нет мозгов, не разговаривай с представителями власти в отсутствие мужа. Или хотя бы адвоката.

— У меня нет адвоката.

— У меня есть!

— Тату, ты опять кричишь.

— Да потому что сил моих больше нет!

Ему невыносимо захотелось выпить. Этот мент, Леонидов, кажется, не дурак. Эльза для него просто подарок. Вот он посмеялся, поди! Может, упрятать ее в психушку? Мамонов покосился на жену. А что? Это мысль! Объявить слабоумной. Потом он спохватился: этак от нее никогда не избавиться. С женой-инвалидом его уж точно не разведут. Не выход. А где он, выход?

— Тату, я ему ничего не рассказала.

— Что ты имеешь в виду? — удивился он.

— Но он же хотел что-то узнать?

— Конечно! Он же мент!

— А что?

— Откуда я знаю? — буркнул Мамонов. Он уже немного успокоился. Может, без выпивки обойдется? Пойти, что ли, прилечь?

Эльза аккуратно складывала грязные тарелки и чашки в посудомоечную машину. Мамонов покосился на ее длинные ноги и вдруг вспомнил Валентину. Сказать, что ли, жене, что давняя знакомая объявилась? Вот ведь! Женщина, а работает! Карьеру делает, упирается! Вот была бы помощница в делах! Умная, образованная, говорит красиво. Он вздохнул и поднялся из-за стола. Надо отлежаться. Эльза обернулась:

— Тату?

— Да, Вава?

Она надула губки.

— Вот ты говоришь, что я дура безмозглая и все забываю. Меж тем у меня отличная память! А вот ты, Тату, не помнишь, что мне только что обещал!

— А именно?

— Угадай, — лукаво улыбнулась она.

— Вава, я устал. Мне твои загадки разгадывать неохота, на работе мозги пухнут.

— Ну как же, Тату! Ты же обещал мне адрес ясновидящей!

Мамонов застонал и сжал кулаки. Потом выругался сквозь зубы и ринулся в спальню. Упал на кровать не раздеваясь и кулаками стал молотить подушку. Вот тебе, вот! И вот! Через пару минут он обессилел и затих. В спальню вошла жена, отчиталась: