Чёрная Луна Лилит

Сатрэм смотрел на врача и чувствовал, что он хочет разорвать его связь с женщиной, которая ему дороже себя самого.

И ярость наполнила его до краев.

– Что со мной? Что вы знаете обо всем этом? – прохрипел он.

От случившегося потом остались лишь разрозненные обрывочные воспоминания…

Голос нейропсихолога звучал издевательски:

– Я ничего не знаю. Почти ничего. Есть кое-какие клинические признаки. Возможно, это накопление мутаций, вызывающих недоразвитие органов, потерявших свое значение. А, может быть, это какой-то штамм, мутантная форма. Вирусы постоянно эволюционируют, стремясь к совершенству… Я работаю над созданием вакцины…

– --

В тот день Сатрэм бесцельно брел по улице и, оказавшись на пересечении Главной Магистрали и одного из ее ответвлений, вдруг почувствовал на себе пристальный взгляд человека, шедшего навстречу. Он отвык от внимания и решил свернуть, но не найдя, куда, все-таки пошел дальше. Когда они поравнялись, незнакомец вытянул руку, словно желая остановить его, и спросил:

– Сатрэм?

Бывшего коллегу по университету Сатрэм узнал, но имени вспомнить не смог.

Потом они что-то пили в небольшом кафе. Сатрэм запомнил тот день, потому что он стал последним днем его прежней жизни.

– … они совершенно вышли из-под контроля, – говорил коллега, имея в виду катаморфов. – Столкновения неизбежны. Сомнений нет, их цель – тотальное господство!

Глаза его лихорадочно блестели.

– Только представь себе размах силы, которой обладают эти твари! – фанатично продолжал он. – Трансглюкация, деформация реальности, создание иллюзий – вот их неполный арсенал. Мы требуем от властей Актории искусственного регулирования популяции этих существ. Все, чего добивается наша организация – это право жить не прячась, ведь мы истинные хозяева Актории.

– Что за организация? – перебил Сатрэм.

– «Лига противодействия», – понизив голос, сообщил коллега. – Власти не имеют права игнорировать нас!

– Постой, а как же быть людям, подвергшимся воздействию катаморфов и не завершившим цикл перерождения? – неуверенно сказал Сатрэм. – Им ведь трудно найти место в обществе.

– А нападения на горожан, грабежи и множество других преступлений, совершаемых с применением, с позволения сказать, приобретенного «дара»? – парировал коллега, выделив слово «дар». – Разве это не достаточные основания для того, чтобы считать их угрозой?

– Но они нуждаются в психологической и медицинской помощи.

– Сатрэм, – с горечью добавил коллега. – Общество обязано контролировать появление новых катаморфов. Только тотальная проверка на потенциальную предрасположенность с самого рождения! Полное сканирование мозга с последующей блокировкой потенциальных способностей путем нейрокоррекции!

Прядь белесых волос упала на его порозовевшее от пафоса и возбуждения лицо. Смахнув ее, он уперся локтями в стол и угрожающе бросил в лицо Сатрэму:

– И заметь, наблюдается четкое разделение пространства. Наш город, скорее всего, стал местом отделения «зерен» от «плевел». Ты понимаешь, что я имею в виду? Чем интенсивнее воздействие чужеродных энергий на индивида, тем сильнее он отстраняется от общества. Но ведь ясно же, что людей крепких, твердых в своих убеждениях невозможно изменить…

– Да-да… Ни в худшую, ни в лучшую сторону, – прохрипел Сатрэм. – Да что ты знаешь об этом?!

Отвернувшись от непонимающего взгляда собеседника, он завершил разговор:

– А за кольцом всюду гарь и пепел…

Пепел и гарь остались от его жизни и личности.

Он понял, что сходит с ума…

– --

Сатрэм очнулся в темноте. Он лежал на полу в каком-то помещении. Через пробоину в стене было слышно, как на улице хлещет дождь. На стенах фрагменты выщербленных, треснувших или вовсе разбитых зеркал. Он не помнил, как оказался в заброшенной башне на окраине Актории и сколько времени здесь провел.

Сатрэм пошевелился. Между грудью и спиной жутко болело. В горле пересохло.

Он с трудом поднялся на ноги. По коридору он дошел до лифта, напротив которого когда-то был вход в ресторан. Шатаясь, побрел к кухне, с ближайшей мойки схватил металлический стакан. Вытряхнул из него содержимое, отвернул до отказа ручку крана, тот в ответ кашлянул и выплюнул остатки воды. Сатрэм вылил ее на распухший от жажды язык.

Поблизости что-то зашуршало. Потом послышался отдаленный протяжный стон, напомнивший гудение колокола. Он вернулся в холл, но разглядеть ничего не смог – слишком болели глаза, все расплывалось, но чуть поодаль, в арочном проходе Сатрэм заметил движение.

– Эй, кто здесь? – позвал он и двинулся в сторону шорохов.

Темный силуэт возник внезапно. Из темной арки ему навстречу поднималось что-то уродливое, клубящееся. Какое-то невероятное существо: на пепельно-сером лице пятна ноздрей, четкая полоса рта, два белых глаза сверлили его точками зрачков. В городе сохранилось предание о священнике из Сен-Долор, человеке гигантского роста, худом и бледном до невозможности, который на четвереньках гоняется за прохожими и просит его накормить.

Сатрэм отступил.

Между грудью и спиной вновь вспыхнула жгучая боль. Череп словно стянуло раскаленным кольцом. Застонав, он сорвал себя плащ, прижал ладони к вискам.

А неведомое существо, стоящее напротив, завыло, как воют только перед гибелью. Верхние конечности взметнулись над головой. От этого пронзительного варварского псалма Сатрэма словно вывернуло наизнанку, и он, движимый не разумом, а, скорее, инстинктом, швырнул в чудовище стакан. Он ударился обо что-то, отскочил и со звоном покатился по полу.

Но монстр не собирался уходить. Тогда Сатрэм начал медленно наступать. Существо двинулось навстречу так же неторопливо и уверенно. Когда Сатрэм замахнулся, и тварь тоже вытянула что-то вроде руки.

Сатрэм изумленно рассматривал этот уплотнившийся фрагмент темноты. Затем дрожащей рукой коснулся лица чудовища.

Зеркало повторило этот жест.

Сатрэм медленно повернулся. Отражение показало ему спину с двумя свежими глубокими продолговатыми ранами.

Он смотрел в зеркало. Отвратительное, завораживающее, фантастическое зрелище. Кожа на спине трещала, лопалась, расползалась. Из кровавых клочьев прорастало что-то омерзительное, дрожащее. Что-то вроде ещё одной пары рук свисали в районе лопаток.