Чёрная Луна Лилит

Светлое время суток они проводили в подземелье собора. Дощатая лежанка с ворохом тряпья, жалкое подобие стола из прогнивших досок, прогибающихся под собственной тяжестью, плесень на сырых стенах – время уходило большей частью на рассматривание ее замысловатых рисунков, их глаза хорошо приспособились к темноте. Иногда Тилли листала его книги, но делала это равнодушно, даже с некоторой брезгливостью.

Лето было в самом разгаре. Бледные рассветы, багровые закаты. Время текло медленно, размеренно.

По утрам Тилли собирала листья и цветки растений, заваривала из них крепкое питье. А по ночам он бродил по городу в поисках пищи.

На каменном полу собора они развели костер, чтобы согреться и приготовить еду. Она ссыпала охапку сухих веток в огонь. Пламя схватило их и хищно затрещало.

Лицо Сатрэма обдало жаром, в ноздри ударил пряный аромат.

Тилли подошла очень близко и в течение двух секунд трижды коснулась Сатрэма в нескольких местах кончиками пальцев левой руки. Движения были неуловимыми, касания безболезненными, но он замер, опутанный чарами.

Потом она взошла по ступенькам, ведущим в алтарь. Когда Сатрэм поднял голову, ее глаза горели невероятной смесью невинности и порока.

Он сделал несколько шагов и опустился на колени.

Тилли стояла как богиня мщения. Гибкая и сильная, как молодой побег. Юная, но столь ужасающе мощная, способная использовать сверхтонкие чувства.

– Прошлое умерло, – сказала она. – Сейчас рождается будущее, и совсем скоро родишься новый ты, Сатрэм! Не торопись, но и не мешай этому.

Он и не подозревал, что в человеческом голосе может звучать такая ярость.

– Твое эго как саднящая рана, – возвещала она. – Помоги своему эго вырасти. Отбрось сомнения. Настало время освободиться. Двигайся вперед как тотальное существо.

Тилли принялась чертить что-то на стене кусочком древесного угля. Знаки вспыхивали как зеркало, отражающее внеземной свет.

Остро отточенный лунный серп…

Развернутые крылья совы…

Хищные когти льва…

Полный сомнений, Сатрэм возразил:

– Я всего лишь уродливое ночное существо, не имеющее даже названия, жалкий выродок. Что я могу?!

Внезапно она преобразилась. Лунный серп над ее головой блеснул как стальной кинжал.

– Твоя сила уже внутри тебя, – надменно сказала она. – Ты – самый юный из богов Нового Мира. Взгляни на себя. Ты прекрасен!

Ему хотелось молиться ей, но среди руин низвергнутого храма еще витали тени древних богов. И он не мог отречься от них, как не мог отречься от Милолики.

Тилли подошла очень близко к нему, наклонилась и сказала что-то тихое и соблазнительное. Дыхание ее оставалось спокойным и глубоким, но зрачки сузились, ноздри чуть подрагивали. Воплощенная злость, агрессия…

Он услыхал глухие упругие звуки где-то рядом. Это сердце Тилли билось как барабан шамана.

Все перепуталось – страсть и страх. Похожие на богов и на грешников, они предавались древнему чувственному обряду. Сердце Сатрэма билось в унисон с глухими ударами ритуального барабана. Это было словно борьба. Казалось, она изо всех сил старается утопить его в своих инстинктивных желаниях.

Тилли призывала к тотальной войне против Актории. У нее была для этого армия. Порой ему казалось, что он уже слышит, как из-за Кольца доносятся отчаянные вопли существ, жадных до крови и наслаждений.

– --

День шел на убыль, мутный, набрякший влажной жарой.

Наступало время охоты.

Зной натянул над землей бледную полупрозрачную дымку. Ажурные кроны аспарагусов висели на шестиметровой высоте.

Раздувая ноздри и хищно щурясь, Тилли всматривалась в заросли.

Впереди в миражной дымке что-то мелькнуло, – темная, огромная, скрытая листвой фигура. Катаморф. Гигантский, тупой и беспощадный.

Тилли выхватила из голенища сапога кинжал и метнула в него. Ужаленный острием, тот взвизгнул и помчался прочь.

Тилли дала Сатрэму сигнал. Они скользнули в перелесок, тут же наткнулись на свежий след и помчались напролом.

Они гнали катаформа через заросли диких акаций в город, к стенам Сен-Долор. Задыхаясь от азарта, Тилли мчалась за ним. Сатрэм бежал чуть позади.

Она первой настигла жертву у врат собора. Рванулась, прыгнула ему на спину, повалила на землю и, ловко оседлав, нанесла удар кинжалом.

Сатрэм сделал то же самое. Кинжал угодил в горло жертвы.

Раненый катаморф захрипел, захлебываясь кровью.

Тилли вдруг страшно побледнела и сладострастно обнажила ярко-белые зубы. Застонав, она жадно впилась в бок жертвы. Тело умирающего катаморфа конвульсивно дернулось. Рана была глубока, но он все еще жил. Тилли впилась зубами глубже, вырвала кусок плоти и съела. Кровь ручьем стекала изо рта. Катаморф забился в предсмертных судорогах и через несколько мгновений обмяк.

Тилли сидела на мертвом катаморфе отяжелевшая, удовлетворенная. Немного погодя она подняла руку и мазнула Сатрэма по лицу кровавой ладонью. Он поймал ее и, прильнув, стал слизывать кровь. Она капала с ладони, теплая, темная, пряная. Он лизнул еще и еще... Крайне болезненное ощущение, но он наслаждался им. Ради этого кровавого поцелуя стоило годами жить в подземелье, питаясь падалью и содержимым мусорных баков.

Он всем сердцем ощутил мягкую волну, тончайшую вибрацию, разогнавшую его кровотворящий орган до сотен герц. В сознание вошла мысль: она любит его!

– Вставай, – приказал Тилли.

Он выпустил ее руку, сполз с мертвеца и, дрожа от возбуждения, поднялся на ноги.

Тилли вопрошающе взглянула на него исподлобья и удовлетворенно улыбнулась. У нее между зубов чернела кровь.

Она встала, отошла к стене и принялась вытирать о камни окровавленные руки. Потом медленно, пошатываясь словно в опьянении, повернулась. Ее серые глаза помутнели и остановились на нем полным цинизма взглядом.

И вдруг Тилли закричала.

Это был дьявольский вопль. Он валил с ног. Крик перешел в визг и долго не стихал. Глас неведомого жестокого божества, похожий на звериный предсмертный вой.

Сатрэм понял, что принес этому божеству первую жертву.

Беспощадные, узнающие глаза древнего демона смотрели ему в прямо лицо.

На призыв своего идола откликнулся хор неведомых существ. Они кричали странными голосами, в которых узнавался смех гиен. Затем донеслись тихие ритмичные звуки, напоминающие стук козьих копыт. Неся гибель и распад, в пылевых потоках плыли невероятные монстры. Огромные, алчно раскрытые безгубые рты стенали. Чудовища выли там, за стеной Кольца.