Черная река

– Хшшш! Хэшшшш! – громко шипел, махая руками, Делгин. Он успел набросить промасленный лист на нос Беглеца и теперь пытался взобраться ему на спину, но анкехьо переступал с лапы на лапу, норовя поддеть Оборотня острыми шипами на боках.

Лязгнули засовы на запечатанной двери – Хонтагн воем и рычанием выгонял со склада мертвяков, и они неспешно выходили, протягивая холодные руки к ящерам. Анкехьо попятились к загону, один попытался развернуться хвостом, но Хонтагн уколол его в лапу, и существо забилось в стойло. Только Беглец, широко расставив лапы, стоял у дыры в стене, хвостом к ней, и слегка покачивался.

– Не трогай его! – крикнула Кесса, увидев, что Хонтагн направил на ящера копьё. – Он всего лишь играл с сородичами!

Беглец вскинул голову и заревел.

– Ты, драный кот! Гони свою тварь отсюда вон! – крикнул незнакомый Оборотень Делгину, подбирая обломки засовов. – Живо, живо!

– Что там, Вайнег вас побери?! – ворота снова распахнулись, и ещё один Хонтагн – с посеребрённым черепом на груди – вошёл в подвал. Увидев разломанные стойла, он ошалело мотнул головой и рявкнул на первого хеска. Тот ответил пронзительным воем. Беглец с глухим рычанием прижался к земле и попятился к пролому.

– Уходи, уходи скорее! – Делгин толкал его, упираясь ладонью в лоб.

– Значит, играл с сородичами? – переспросил с недоброй усмешкой Ониэфьен, поворачиваясь к Кессе. – Чей зверь? Ты, Оборотень, кто твой хозяин?

– У Делгина нет… - начала было странница, но Оборотень дёрнул её за руку.

– Беги за Хейлогом! – шепнул он. – Быстро!

– А ты…

– Не съедят. Беги! – Делгин толкнул Кессу к воротам и громко завыл.

Хейлог явился быстро, и не один, и зарычал, сверкая глазами, ещё с порога. Незнакомый Ониэфьен тоже молчать не стал, и под их вой Делгин сцапал Кессу за шиворот и выскочил вместе с ней за ворота, плотно прикрыв их за собой. Остановился он уже на лестнице, на полпути к последнему этажу.

– Вот же ж, храни меня Мацинген… Вот же ж, мех и кости… - бормотал Оборотень, перебирая все известные ему проклятия. – Вот же ж… Это торговец стеклом, провались он к Вайнегу! Будет нам теперь игра, наиграемся…

– Делгин! Ты и Беглец… вас ведь не убьют, правда? – Кесса стиснула зубы. – Скажи!

– Вот глупости! Никто нас не убьёт, - хеск даже вздрогнул от неожиданности. – А вот что от моего жалования останется… Вот же ж, подобрали на свою голову…

Хонтагны вернулись из подвала уже в сумерках, когда Делгин извёлся от ожидания и уже косился на приоткрытые ставни, прикидывая, не удрать ли заблаговременно. Хейлог, переступив порог, смерил Оборотня и Кессу хмурым взглядом и плотно закрыл окно.

– Завтра явится стража, и я с тобой, Делгин, распрощаюсь. По крайней мере, на месяц. Тебе сильно повезло, Оборотень, даже я не ожидал такого исхода.

– Что?! – вскинулась Кесса. – Делгин ни в чём не виноват! Наобо…

– Помолчи, - оскалился Хейлог. – От тебя я тоже отделаюсь, и да помогут боги тому, за кем ты увяжешься. Кардвейт, торговец стеклом, послезавтра отбывает в Церикс. Там собирается полсотни караванов. Это большой поход, Оборотень. И тебя с этой девчонкой в него берут. Я продал ящера Кардвейту – и я заплачу за сломанные стены, а ты получишь своё жалование… да, Кардвейт нынче расщедрился.

Хейлог усмехнулся своим мыслям и бросил косой взгляд на Кессу.

– Он наймёт тебя, Делгин. Обычная работа – в караване много животных… и, сверх того, наш ящер. И ещё он согласен довезти знорку до Ойти. Завтра я передам её ему с рук на руки и больше не буду подбирать на дороге всё, что там валяется.

– Но я не… - Кесса взглянула хеску в глаза и осеклась.

– В Ойти заглядывают караваны знорков, - процедил сквозь зубы Хейлог. – Первый же из них заберёт тебя обратно в Орин. И, ради твоей жизни, не открывай рот при Кардвейте!

…Колючие ветви с длинной мягкой хвоёй покачивались на холодном ветру. С гор тянуло прохладой, ветер свободно гулял по «ущелью» широкого караванного пути, шуршал листвой, ерошил тусклую шерсть на загривках мёртвых Хонтагнов. Четверо неживых молча стояли вокруг Беглеца, и Кесса, съёжившаяся на его спине, поневоле разглядывала их. Кое-где мех на их телах вылез, оставив проплешины, местами кожа стала белесой и поблескивающей, как стекло, усы выпали, когда-то чуткие уши замерли неподвижно и съёжились от усыхания. Грудь и живот каждого мертвяка были рассечены сверху донизу, и швы не затянулись – напротив, плоть ссохлась вокруг стянувших её шнуров так, что можно было заглянуть внутрь. Кесса заглядывать не стала.

Беглецу наскучило лежать на брюхе, и он поднялся, встряхнулся всем телом и шагнул к ближайшему кусту. Мертвяк без единого слова встал перед ним, загородив дорогу, и приподнял руку. Анкехьо рявкнул на него, но неживой не двинулся с места. Беглец фыркнул и подался назад.

– Да иду я! – крикнул из зарослей Делгин, хруст ломаемых веток стал громче, но харайга, сидящая на ветке над кустами, даже не повернула головы. Она смотрела на дальний край поляны – там возился ещё один мертвяк, закапывая яму с объедками. Судя по тихому скрипу с ветвей и из недоеденных кустов, яме не суждено было долго оставаться зарытой.

Делгин с ворчанием миновал строй нежити и высыпал ветки и листья перед мордой ящера.

– Можно мне покормить его? – Кесса опустила ноги с панциря, и холодные взгляды мертвяков остановились на ней.

– Он сам есть умеет, - буркнул Делгин, садясь рядом.

– С земли ему неудобно, - покачала головой Кесса.

– Всё ему удобно, - громко фыркнул Оборотень.

Ящер нехотя ощипывал листья и косился на другой край поляны – туда, где свободно паслись по кустам рассёдланные ихуланы. Чуть поодаль собирали вещи и упряжь путешественники-Хонтагны, и кто-то уже махал Оборотню – пора было седлать ящеров.

– Так и будет всю дорогу? – Кесса указала на кольцо мертвяков.

– Если Беглец удерёт, плакало моё жалование, - сморщил нос Делгин.

– А мне-то можно отойти… и чтобы ни ты, ни мертвяки за мной не ходили?

– Мне велено за тобой следить, - Оборотень отвёл взгляд. – Ты лучше не зли Кардвейта. Хейлог ему чего-то наговорил про тебя, теперь он не в духе.

– А на что обиделся Хейлог? – Кесса мигнула. – Мы и не говорили почти…

Делгин молча встал и пошёл к ихуланам. Харайга на ветке приподняла хохолок и призывно замахала хвостом. Караван уходил с поляны, и мелкие существа собирались на пир.

…Плоская зелёная хвоя на ветвях сменилась тонкой и серебристой, харайги сгинули – теперь над дорогой в поисках объедков и падали кружили вороны. Сквозь поредевший лес Кесса видела на горизонте серо-белесую стену, поднимающуюся к небесам, пологие склоны, заросшие кустарником, и острые скальные зубцы над ними. Ветер усилился. Делгин принёс циновки и накрыл Беглеца поверх мягкой кошмы. Теперь шипы под покрывалами приходилось искать на ощупь – или садиться прямо на них и находить их собственным седалищем.