Чёрная ручка. Пятница

— Сделай! — решительно выдыхает она, а у Фэша все опадает внутри.

Если он сейчас скажет, что пошутил и вообще не знает, что сделать, то проиграет ей. И ебанное чувство «никогда не проигрываю, особенно тебе». Он сумасшедший и тупой. И то, и другое умножено на пять. Он понимает это, когда его озаряет одна из самых бредовых мыслей на свете.

Он хватает девушку за руку и в пару рывков затаскивает под вязаное теплое полотно, врезаясь подбородком в макушку, которая пролезла с ним в одну горловину.

И только спустя пару секунд до него доходит, что он натворил. Парень уже собирается извиняться, оправдываться и краснеть по полной, но чувствует руки, которые охватывают его за талию.

Он ощущает голой кожей чуть щекотящую мягкую поверхность черной из пряжи кофты Василисы и как она дышит в его в шею, опаляя горячим дыханием. И сам обнимает крепко, прижимая ближе.

И впервые думает, что это не какая-та хрень, из которой уже не выбраться, а что-то хрупкое, нежное и что не хочется отпускать. Он мог бы отстранится, убрать чужие руки и спрятаться, но он не делает этого. Просто не хочет.

На часах ровно три. Пушистый белый ковер такой же мягкий как и раньше. Только теперь на нем спят два психа, которые додумались вдвоем натянуть один свитер на два тела.

Фэш просыпается от прикосновения чужого прохладного носа к груди. Он смотрит на все расфокусированным взглядом, пытаясь понять где он, что он и почему Василиса лежит на нём.

Спустя пару минут до него доходит, вспоминаются недавние события и парень чуть краснеет. Он не понимает своего смущения, но блин… На нем спит разомлевшая от тепла долбанная Василиса Огнева, которая постоянно жмётся ближе и обнимает.

Драгоций рвано выдыхает, потому что совсем пересекает ту линию, которую сам же и начертил. Между ними лёд, который, кажется, уже не разбить. Он толстый, проверенный временем.

Фэш мягко и нежно, не раскрывая губ, касается чужих, прижимается, тает. Он знал, что сумасшедший, но не настолько, потому что, когда в мозгу складывается фраза, которую он боялся всю свою жизнь, то цепенеет и замирает.

Смотрит на спокойное лицо и чуть подрагивающие ресницы, а потом шепчет.

— Я тебя никогда не отпущу.

На часах четыре ноль пять.

Когда на электронных часах ярко загорается пять двадцать пять, а стрелка на других опять вязнет в мерном «тик-так», Фэша опять будят. Только теперь прикосновения чьих-то рук на щеках и тихий голос.

— Эй, Фэш. Драгоций, эй.

— Чего тебе? — бормочит он, переворачиваясь набок и слыша тихое: «ой», вспоминает, что не на своей кровати и с ним в одном свитере другой человек как бы.

— Пошли гулять, а?

— Там холодно, отстань, — отмахивается парень, но когда холодные пальцы пробегаются по его торсу, то чуть ли не визжа вскакивает. — Тебе жить надоело? — пыхтит парень, неосознанно хватая девушку за талию, которая взмыленная и сонная, домашняя даже, смотрит наивным и детским взглядом и Фэшу как-то уже и не хочется материться и злиться, что разбудили. Чертовый манипулятор.

— Если тебе интересно, то было пару мыслей. Знаешь, как Марьяна Ро. АХ, ФЭШ, Я ТАК УСТАЛА! — она делает прискорбный вид, наигранно прикладывая руку ко лбу, а когда видит дрожь Драгоция, который пытается не заржать, то бьёт того в плечо. — Хватит ржать, я устала, говорю.

— Ты же спала только что.

— Ты, кирпич бесчувственный! Всё, уйди от меня, — она отталкивает его от себя и тут с вскриком валится на пол вместе с брюнетом, потому что виновата эта идиотская забывчивость обоих, что они еще в одном свитере как бы.

Фэш кривится из-за рыжих волос, которые щекотят кожу, а потом приоткрывает глаза и воздух вышибает из легких, потому что васильковые глаза смотрят сосредоточенно и даже заинтересованно.

— Фэш.

— Что? — хриплым голосом спрашивает парень, а потом наблюдает как медленно розовеют щёки напротив.

— Что это такое твердое?

С лица Фэша схлынули все краски. Он бледнеет, краснеет, а потом становится чуть ли не фиолетовым.

В следующие пару минут мы можем наблюдать Огневу, валяющуюся на полу с громким хохотом и злого Фэша, который хочет сейчас лишить мира одной Василисы, потому что у этой самой Василисы шутки нихуя не смешные.

— Я тебя уебу сейчас.

— Слушай, с тобой только с удовольствием.

На часах минутная стрелка достигает цифры шесть, пока часовая так будто и не двигалась вовсе.

Василиса вытаскивает Драгоция гулять по утреннему городу, не смотря на бурчание последнего. Они останавливаются в каком-то парке. Василиса приземляется на какую-то скамейку, а Фэш же вздрагивает, потому что даже через утеплённые джинсы он почувствовал прохладу дерева.

Они долго молчат, грея руки о горячий кофе из автомата неподалёку. И парень все порывается начать разговор, но обо всём неуютно говорить, но поговорить надо. Это не стоит оставлять вот так.

— Тот мужчина, — тихо начинает Василиса неожиданно, а у Фэша мурашки по коже бегут. — Он не мой биологический отец. Я внебрачный ребёнок. Это от первого маминого брака. Мой настоящий отец ее любовник — Нортон Огнев. Моя мать была в браке и у нее есть дети. Мои почти родные брат и сестра. Норт и Дейла. Но с ними отношения не задались. Как и с маминым мужем. Когда он узнал, что я не его ребенок, то просто взбесился. Он бил маму и начал пить. Тогда эти близнецы и свалили. А я осталась. Я младше их на семь лет. У них уже, наверное, и семья есть. Я сбежала из того дома два года назад вместе с мамой, но продолжаю приходить. Не знаю почему, просто жалко мне его, что ли? Или он не виноват в том, что произошло, поэтому я и приглядываю. И вообще никто не виноват. Просто так получилось. И это больно. Это очень больно, Фэш, — она смотрит пустыми глазами на него, сжимая так и не открытую баночку кофе, а парень ничего не говорит. Просто мягко кладёт рыжую голову к себе на плечо и легонько похлопывает по спине, когда слышит всхлипы.

Где-то за тысячу километров от них, в цетре города, в холодной и пустой квартире стрелка часов достигает цифры шесть, застывая вновь.

Sia — Angel By The Wings

Василиса не приходит в школу. И на следующий день. И еще на следующий. И если бы не «Мне нужно время» сообщением от ее номера, то Фэш извелся бы уже, наверное. Ник удивляется такому чудовищному спокойствию и, вроде бы даже пришедшему к бывшему жизненному равновесию, Фэшу.

Но Драгоций молчит. Он тихий, как и пару месяцев назад. Спокойный и снова супер пофигист. Каждый день он возвращается в пустую холодную, до сих пор без отопления, квартиру, где ноутбук включен практически 24/7 с открытой почтой, на которую ежедневно приходят письма от родителей с одинаковым содержанием: «Как ты? Что ел сегодня? Надеемся, у тебя все хорошо. Мы волнуемся. Скоро вернемся.» Все сразу отправляет в «спам», благодаря функции. Фэш ни разу не отвечал и давно не просматривал. Да и не собирается.

Ничего не отличается. Все так же как и вчера, как и сегодня, как и в прошлый четверг. Парень стягивает потёртые конверсы, заваривает чай, делает уроки и закутывается в одеяло. Смотрит долго в потолок, пока в наушниках орет на полную какая-то обкуренная андерграундная электронщина — не лучший саундтрек к этому фильму, и засыпает, не замечая этого.

Все расписано, как в ежедневнике, дни сменяются нерасторопно. Как гель для душа, который медленно стекает по коже. Только у Фэша свой собственный. С каплей яда и запахом табачного дыма, который даже как-то приятно оседает в лёгких.