Черная шаль с красными цветами

Вот тут сердце Федора и билось в ту клетку и давало перебои - как больное…

Однажды, еще до Благовещения, в смену Садыкова из скважины вместо нефти хлынула дурно пахнущая вода. Бурение приостановили, стали ждать Лунина. Он приехал через несколько дней. Был на буровой около трех часов, много говорил с мастером и геологом. Перед обратной дорогой сказал собравшимся около вышки людям:

–  Здесь дальше бурить не будем. Вы поедете в новое место - на Няръягу. Все это - Лунин показал рукой на вышку,- надо разобрать и приготовить к перевозке. Чтобы до распутицы успеть перебраться. Готовьтесь.

По приезде Лунин доложил Гурию о результатах бурения на Ручьеле. Начальник слушал, нахмурившись.

–  Значит, плохо выбрал место для закладки скважины,- резко заключил Гурий.- Как еще понимать? Целых полгода большая бригада толкла воду в ступе, воду и выдала…

–  Илья Яковлевич, не воду они толкли. В нашем деле отрицательный результат - тоже результат, теперь все понятно и не нужно новую скважину закладывать и время терять в неведении…

–  Мы нефть ищем, Лунин! Нефть, а не вонючую воду,- не принимал оправданий геолога Гурий.- Ты сначала нефть найди, а потом можешь позволить себе отрицательный результат. Ты мне хоть один положительный дай. Пора уже, Лунин, пора. И время нас торопит. И Москва не молчит… Давай бури там, где больше надежд на нефть. А то как бы мы с тобой не попали сами в бурильщики. Ты об этом не думал, Лунин? Вот… подумай.

Гурий шагал по кабинету. Все присутствующие молча следили за начальником, поворачивая головы следом. Лунин сказал еще:

–  Я велел бригаде готовиться к переезду с буровым станком на Няръягу. По старым данным, да и по нашим изысканиям, нефть там должна быть. Только бы не промахнуться…

–  Вот-вот, не промахнись,- посоветовал Гурий очень значительно.- Иван Васильевич,- сказал он старшему буровому мастеру.- Станок «Вирта», закупленный за границей, давай поставим на Няръяге. Две бригады остаются здесь, в Дзолью, бурить на нефть. А ручьельскую бригаду, как вскроются реки, направим в верховья Ижмы. Там вроде тоже есть надежда…

–  Илья Яковлевич,- встал руководитель нефтепромысла Пастернак.- Еще в начале года мы намечали бурить на нефть тремя бригадами. А теперь это решение нарушаем. У нас на этот год уже и план есть по добыче… Его же выполнить нужно.

–  Надо, Зиновий Юрьевич, надо выполнить. И ты его выполнишь,- строго ответил Гурий.- Криволапов на тех двух станках без аварий быстрее пробурит скважины и даст тебе. А ты оттуда извлекай нефть. Пора бы без аварий работать. А у нас пока половина времени уходит на ликвидацию… А расширять поиск нефти мы обязаны, тут никуда нам не деться.

Криволапов тоже подал голос:

–  Я могу сегодня еще одну бригаду организовать, новую, люди обучены. Но станка нет.

–  Хорошо,- кивнул Гурий.- Мы с Иваном Васильевичем съездим в наркомат за новыми станками. Будем сильно просить. Должны помочь. Во-первых, мы уже даем стране нефть, во-вторых, есть хорошая перспектива. Под нефть просить легче. Всё. Лунин, останься.

–  Олег Петрович,- обратился он к Лунину, когда остальные вышли.- Ты осенью загорелся скорее поехать в верховья Ижмы. А сейчас, смотрю, поостыл? Может, тебе съездить туда? Ознакомиться с геологической обстановкой?

–  Была такая мысль, когда вы со своим охотником меня познакомили… Да вот, работа сейчас не отпускает…

–  Давай так: все работы здесь оставишь на своих помощников, а сам готовься в верховья Ижмы. Подбери с Климкиным надежных рабочих, подсчитай на три-четыре месяца запасы питания, деньги, чтобы в случае чего можно было обратиться за помощью к местному населению - за лодкой ли, лошадью, ну, мало ли. И как только вскроются речки - я тебя по большой воде на своем катере подыму. Чтоб времени зря не терять. Проводником и рабочим возьмешь того коми-охотника, Туланова. Он говорил, что знает три точки проявления газа и нефти. Вот в первую очередь посмотри, изучи и сам решай, где забурить первую скважину. После этого пошлем туда бригаду Семиненко. Подождешь их, поставишь на место - и возвращайся.

–  Понятно. А если наш охотник ошибется? И там нет никаких проявлений нефти? Просто жирная черная грязь или что-нибудь в этом роде?

–  Не думаю. Туланов и прежде говорил о нефти. Он ее и тогда видел. С грязью не перепутает… Все железное заготовь здесь в мастерских, и с запасом. Деревянное сделаете на месте. Я, честно скажу, большие надежды возлагаю на вашу поездку. Лунин покачал головой:

–  Очень большие надежды, Илья Яковлевич, возлагать нельзя. Если что - тяжело потом разочаровываться. У нас же нет никакой инженерной информации о тех местах.

–  Зато есть живой человек, который пачкал руки тамошней нефтью. И грелся у горящего факела. А это сейчас получше любой инженерной информации. Которую все равно взять неоткуда… И еще, Олег Петрович. Слушай внимательно, если хочешь, чтобы Туланов был у тебя хорошим помощником. Там, в деревне, у него мать, отец, жена и дети. Остановись и отпусти его на несколько часов к ним. И сделай так, чтобы никто ему не мешал. А сам зайди в сельсовет и узнай в подробностях о нем самом. Чем он занимался в последние годы. До посадки. Он говорит, будто сидит без вины. Узнай не спеша. Разберись. Хорошо, если бы сельсовет подтвердил сведения о нем справкой о хозяйстве: использовал ли наемную силу и так далее. Понял? Это важно.

–  Понял, Илья Яковлевич. Мне и самому интересно, что за человек нас поведет. Дело-то серьезное.

–  Вот именно. Готовься. Месяц у тебя еще есть. Но может статься, и меньше, ты это учти. В тайге всякое упущение в подготовке тебе очень дорого обойдется, Олег Петрович.

–  Я понимаю.

–  Действуй, Лунин.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Поисковый отряд Лунина, восемь человек, выехал из Дзолью в мае. Были в отряде: сам Лунин и его помощник Мамедов, тоже геолог, пятеро чернорабочих, в их числе и Туланов. Но главная задача Туланова - проводить отряд до мест естественного выхода нефти и газа на поверхность земли. Восьмым был молоденький стрелок, вооруженный коротеньким карабином. Конвой и охрана.

«Ну… живем… теперь и бояться некого: опять свой защитничек при нас состоит!»- с веселой иронией думал Федор, посматривая на стрелка. Но смех-то смехом, а сам вид молоденького парнишки-конвоира теперь вызывал в нем мысли и воспоминания нерадостные, не мог Федор забыть того мальчишечку, который всадил ему в лицо пулю из нагана. Метка на щеке потихоньку заныла и на этот раз… И чего занятым людям навязывают это пугало с карабином? Если доверяете серьезное дело делать, так на кой он, охранник? А ежели кто убежать захочет - он все равно не остановит… Потом уж, много позже, Федор понял - зачем. Затем, что если понадобится - будет с кого спросить. Будет кого под суд отдать. Теперь же он думал с досадой: медведи у нас на людей не кидаются… если сам медведю больно не сделаешь. А людей с ружьем пасти - последнее дело, и тем худо, кого пасут, и тому несладко, кто пасет…

Но, как бы там ни было, приподнятое настроение не покидало Федора с того момента, как узнал он о скорой поездке в родные места, вверх по Ижме. И тяжелое, стало полегче, и холод - не столь знобким, и жесткое - мягче. Все сойдет. Лишь бы с Ульяной повидаться, с детишками, ну хоть накоротке, словечком перекинуться. Узнать, как они там, без него, перемогаются. До Чимъеля будут подыматься, родной деревни не миновать. Да неужто встретиться не позволят? Хоть что-то человеческое должно же у них остаться. Он Христом-богом попросится. Хоть бы через глаз пропустить… Хоть бы чего узнать, сердце изболелось…