Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Галина мама уже прошла последний барьер, и Галя осталась где-то сбоку от контролеров. Отец Лени остановился, взял его за подбородок и внимательно, долго посмотрел ему в лицо. Наверное, хотел насмотреться перед долгой разлукой. Потом с сомнением покачал головой, а Ленька потихоньку что-то бормотал. Наконец отец нагнулся, чмокнул сына в щеку, ни разу не оглянувшись, быстро пошел к взлетной дорожке. Жестковатый, видно, человек.

– Вот неприятность, - сказали мы Лене, когда все вместе опять сели в автобус.
– Взяли человека да из полковников разжаловали в майоры?

– Я сам ужасно удивился в первое

мгновение!
– всплеснул руками Леня. Смотрю - майор! А вчера он был в полковничьих погонах. А что я могу сказать? Наверное, так надо...

– Врать не надо!
– грубо оборвала его Галя.

Он покраснел и, отвернувшись от всех, уткнулся носом в стекло автобуса.

И тут сентиментальная Галя потянула его за ухо и заставила повернуться к нам лицом:

– Ты слышал, что я сказала? Врать не надо!

– Да, - послушно подтвердил Леня.
– Я знаю... Ты что, весь разговор наш слышала?

– Не глухая, рядом стояла. А чего ты реветь собираешься?

Ленька гукнул горлом, точно целую сливу проглотил, но не заревел.

– Потому... потому что он, наверное, очень хороший человек.

– Не выкручивайся. Подсвинок!
– Галя с отвращением отвернулась.

Дранка одобрительно крякнул:

– Так его! Правильно! Так его!

Накануне Дня Победы вселялись новые жильцы еще в один достроенный дом. Нас всех повыгоняли из квартир, где шла чистка и уборка к празднику, и мы, сбившись в кучки, обсуждали вопрос, как мы будем праздновать завтра сами.

В конце концов решили большой компанией заранее пойти перед салютом на горку, захватить с собой красного вина и в самый момент салюта поднять бокалы, какие кому удастся притащить в кармане из дому.

На горке мы собрались заранее, в ожидании салюта. Из зазеленевшего нашего косматого оврага и то пахло весенней зеленью, сверху были видны наши дома, в которых сегодня, кажется, не осталось ни одного не освещенного окна, а слева под нами шуршали и мчались автомобили по освещенной магистрали - спешили к празднику.

– Порядочная компания собралась!
– радостно объявил один парень, расставляя на неровной земле бутылки с красным вином.
– Газету сегодня читали? Интересное сообщение: гостеприимно распахнулись двери новой гостиницы!

– Ну и что?

– Сегодня! Сегодня распахнулись! А Ленька когда еще орал, как он со своим папулей обедал, с балкона любовался и разноцветные кнопки нажимал! От Лампедуза!

Дранка, еле сдерживая смех, замахал руками:

– Лампедуза это что! Погоди, он сам сюда придет!
– И своим противным голосом, который у него все срывался с петуха на бас и обратно, запел: "Профессия - пекарь!.. Профессия - шмекорь!.."

Тут кто-то рассудительно заметил, что во время салюта поднимать бокалы будет некогда и, кроме того, посуды на всех не хватит, так что лучше всего выпить сейчас, пока мы все равно только ждем и ничего не делаем.

Всем эта мысль понравилась, и мы стали разливать красную кислятину по пластмассовым стаканчикам: сперва девочкам, потом всем, кому не досталось в первую очередь, и тут на горке появился Ленька.

Я ему подал стаканчик и конфету.

– Где же ты до сих пор болтался?

– А спасибо!
– Он второпях схватил стаканчик так, что вино плеснулось ему на пальцы, поднес ко рту, но тут же опустил руку: - Может,

кто хочет? Я уже хватанул, признаться.

– Давай, - сказал Дранка, вырывая стаканчик. Перед тем как выпить, он быстро ткнулся носом прямо в лицо Леньки: - И опять соврал! Ничегошеньки ты и не пил!.. Профессия - пекарь!
– и заржал.

Ленька недоуменно глянул на него и рассеянно отмахнулся.

– Мне одна вещь вспомнилась, мы с вами, ребята, вышли из новых домов... там Москва светится, машины бегут... и ждем салюта. Это салют воспоминание! А был когда-то первый салют! Пушки гремели, объявляя чудо! Конец войне!

Еще вчера, скажем, моя мама с каждой почтой могла получить похоронную на отца, а после салюта - уже ни одна старушка или девочка, ни в одной деревне уже больше не ждали этой похоронной!..

– Да заткнись ты с похоронными!

– Нашел о чем пластинку завести!

– А пускай, а пускай! А пускай говорит!

Леня оглядывался на все эти выкрики, видно, боялся, что ему не дадут досказать.

– Нет, нет, я вовсе не про это хотел... просто одну картинку, я быстро! Подумайте, подумайте, уже подрастали дети, которые ни разу в жизни не видели освещенного окна на улице - улицы были темными и каждое окошко занавешено черной шторой...

– Без тебя никто не знал!

– Нет, верно, отчего же, как раз сегодня это хорошо вспомнить, спокойно поддержала одна толстоногая девочка, чмокая во рту конфетой.

– Я знаю, что все всё знают, я только одну картинку хочу передать этого первого салюта Победы, когда все площади, и переулки, и мосты - всё было заполнено толпами народа, и все толпятся и радуются, и у всех головы запрокинуты в небо, и там рвутся с треском и опять взлетают пучки ракет... и как цветные фонтанчики они льются обратно на город, освещают дома и лица, отражаются в воде Москвы-реки... и, наверное, даже в глазах людей. И все старые, надоевшие маскировочные шторы сорваны со всех окон в городе. Точно город проснулся и открыл глаза...

– Где-то вычитал и вот чешет...
– сказал кто-то из нас, но остальные молчали.

– Это вы все знаете, знаете, - торопился Ленька.
Но вот самое: в этой многолюдной радостной толпе, крепко держась за чугунные перила моста, стоял солдат в шинели, мятой, как бывает из дезинфекции. Стоит, запрокинув к небу голову, как все, и весь сияет от радости, и когда в толпе его кто-нибудь толкнет, он быстро к тому оборачивается и негромко спрашивает: "А окна? Как затемнение-то на окнах? Все снято? Все окна светлые?"

"Ну ясно, солдат, ясно - всюду свет!"

И он обрадованно кивает и оборачивается в ту сторону, откуда в эту минуту больше доносится треска лопающихся ракет, и слушает, запрокинув голову, и разноцветные звезды скользят, отражаясь в его глазах, и никто не видит, что у солдата глаза слепые, даже те, кто стоят с ним рядом, и замечают, что он все время крепко почему-то держится за чугунную решетку моста...

Он стоял долго и после того как кончился салют, пока не услышал окликающий его голос: "Сарыкин!.. Сарыкин!..
– К нему подошла, пробираясь сквозь редеющую толпу, сестра: - Вот ты где, а я было и сама-то тут заплуталась... У меня там Колесин Ваня у столба стоит, дожидается. Нам прямо на вокзал! Доволен? Вот, как просил - все тебе сделали!.."

Поделиться с друзьями: