Чёрная Вдова, или Королева Смерти

— Только не останавливайся… — набирая в легкие воздуха, быстро прошептал он, вновь срываясь на бархатный стон от ее следующего прикосновения.

Девушка провела мягкими губами выше и, очертив кончиком языка основание его члена, прошлась ладонью по стволу вниз, оголяя требующую прикосновений головку, оттягивая крайнюю плоть.

Она нежно, почти невесомо дотронулась языком до уздечки, заставляя мужчину буквально прорычать от накрывших его ощущений.

— Нагайна… — простонал он по слогам сквозь плотно сжатые зубы и до боли закусил губу, ударив кулаком по матрасу, ощутив, как ее сладкие, нежные губы обхватывают головку, вбирая в себя набухшую плоть, и через несколько мгновений вновь выпускают из обжигающего плена невероятного удовольствия.

Но это ненадолго.

— Нравится? — улыбнувшись, хрипло прошептала ведьма, вновь вобрала в себя почти весь орган, проведя острыми ногтями по его бедру, и медленно, мучительно, умело стала освобождать плоть, вновь возвращаясь к головке, еще плотнее обхватывая ствол с каждым миллиметром.

— Дикая, — прорычал Аро и тут же сорвался на громкий, уже далеко не сдержанный стон, запрокинув голову. Зарывшись стальными пальцами в иссиня-черную копну ее волос, он направил ее голову в нужном направлении, толкнувшись бедрами вверх, усиливая контакт и глубину проникновения.

А Нагайна была не против.

Повинуясь ритмичным движениям, она вбирала в свой жаркий ротик восставшую, донельзя возбужденную, обжигающую плоть, попутно лаская языком поверхность ствола, крайнюю плоть, уздечку, головку.

Аро громко простонал, уже не сдерживая себя, чему девушка была очень рада.

Ему было как никогда хорошо.

И Нагайна была счастлива подарить ему эти неземные ощущения.

Задав нужным темп и ритм, мужчина убрал ладонь с ее затылка, решив не мешать Гайе.

Он знал, насколько она любит самостоятельность.

Особенно в этой обжигающей ласке.

Сумасшедшей.

Дикой.

Неистовой пытке.

Лучшей пытке.

Лучшей на свете.

Почувствовав, как под нежной кожей губ набухла его эрегированная плоть, Нагайна выпустила член из своего рта и, ловко порхая поцелуями все выше и выше, проводя руками от кончиков его пальцев, дальше, по запястьям, лучевой кости, напряженным мышцам, обхватывая широкие плечи, касаясь пальцами его ключиц и ставя багровый откровенный засос чуть ниже адамова яблока на мужественной шее.

Отстранившись, Нагайна перекинула ногу через его тело, обхватывая голенями его бедра, и наклонилась, прикоснувшись невозможно нежным поцелуям к приоткрытым тонким губам супруга.

Он, словно и ждал этого — отзывчиво подался вперед, сминая припухлые женские губы в страстном, грубом поцелуе, обхватил сильными ладонями ее ягодицы, до красных отметин сжимая их, и провел левой рукой выше, по ее спине, вдоль позвоночника, вызывая у Гайи рой мурашек от макушки до самых пят.

Она обхватила руками его шею и, качнув бедрами, вызвала у мужчины дикий рык нетерпения.

— Даже не смей медлить, — услышала она сквозь пелену рычаяния и стонов, что срывались с его губ.

Нагайна тихо засмеялась и закусила губу, чтобы хоть как-то сбросить уничтожающее желание, которое было готово выплеснуться через край бездонной чаши ее самоконтроля и обрушиться на девушку бешеной силой.

— Тебе еще и смешно… — хрипло прошептал Аро, сжимая зубы и шлепая непослушную любимую по округлой ягодице.

Она сдавленно вскрикнула и простонала, но вскоре этот стон перешел в новую порцию смеха.

— Ты издеваешься? — прорычал он и думал помочь себе рукой, чтобы проникнуть в желанное лоно, что находилось в несколько миллиметрах от его нетерпеливой плоти, как почувствовал, что его руки были резко вжаты в поверхность жесткого матраса.

Обычно так делал он по отношению к ней.

Но сегодня роли хоть не надолго, но поменялись.

— Тише… Наберись терпения, — горячо прошептала она, проводя языком по его нижней губе, на что он довольно простонал и улыбнулся.

— За что ты меня наказываешь… Я в чем-то провинился, да? — улыбнувшись еще шире, бархатно проговорил он, накрывая ее губы своими и на эти минуты полностью подчиняясь ее власти.

— Если и провинился, то только в том, что полюбил меня, Аро, — ответила она, обхватила его член ладонью и, задав нужное направление, качнула бедрами, полностью вбирая в себя его плоть.

Громкие стоны наполнили фисташковую комнату.

Мурашки покрыли разгоряченное, требующее продолжения тело.

— Я не наказываю тебя…я тебя благодарю… — сдавленно прошептала Нагайна, сорвавшись на стоны на нескольких ударных слогах и, все же, отпуская руки супруга, которые он в то же мгновение положил на ее талию и ягодицы.

— Тогда страшно предположить, что бы было, если бы ты все-таки решила меня наказать, — свистящим шепотом проговорил он, издавая сдавленный стон с каждым новым толчком.

Было все труднее фокусировать, формировать и формулировать мысли и слова.

Все это сводило с ума их обоих.

— Мы бы не вышли отсюда живыми, — ответила девушка и рывком сняла повязку с любимых глаз, откидывая ее в сторону и, при этом, продолжая размеренно двигаться.

У Аро словно открылось второе дыхание, и он захватил ее губы властным поцелуем, проникая напористым языком в ее обжигающий ротик, и ловко перевернулся, оказавшись сверху и все же зажав руки Нагайны над головой.

Не отрываясь от ее губ, он продолжил входить в нее, с каждым толчком уменьшая амплитуду, но увеличивая темп хлестких, грубых движений.

Стоны и даже крики девушки лаконично смешивались с его утробным рычанием, иногда переходящим в хриплый, горячий шепот, от которого в очередной раз чуть болезненной волной по ее телу пробегали мурашки.

Аро резко вышел из нее и на секунду остановился, наслаждаясь ее разочарованным, обиженным стоном, и заглянул в ее глаза, на которые навернулись агатовые слезы.

— Пожалуйста… — дрожащими припухлыми губами прошептала она и жалобно посмотрела на него, и на мгновение его мертвое сердце сжалось от этой до невозможности невинной, нежной, трогательной, но все равно возбуждающей картины.

Пожалуйста…

И как тут откажешь?

В мгновение ока разворачивая девушку боком к себе и ложась совсем близко, за ее спиной, Аро подхватил ее ногу под коленом, согнув, и проник в ее жаждущую, изнывающую глубину, вызывая у Нагайны громкий стон, сладко сложившийся в его имя.