Чёрная Вдова, или Королева Смерти

От услышанного по поводу ее ухода он до сих пор не мог отойти, потому что в у него в голове никак не складывалось — как эта добрая, отзывчивая девушка может предать?

Оказывается, может.

В глубине души была какая-то болезненная пустота разочарования, на языке был неприятный горьковатый вкус.

Связки сводило от гадкого чувства предательства.

И выхода нет.

За что?

***

Каллены ходили как тени. Жизнь потеряла смысл, было очень больно, горько…отчаянно. Кто-то пылал ненавистью и яростью, как Карлайл и Джаспер, кто-то страдал в жуткой печали, как Элис и Эсми, кто-то закрывался в отчаянном разочаровании, как Роуз и Эммет…

А кто-то надеялся на счастье, надеялся на жизнь, надеялся, что найдет свое место в этой вечности. И как ни странно, это был Эдвард.

========== Глава 3. Судьбоносная встреча ==========

Спустя год

Эдвард вышел из дома. Он уже не чувствовал боли, и ему стало как-то всё равно.

Организм не может постоянно находиться в таком состоянии, он начинает отторгать действительность, что называется «равнодушием».

Каллен устал испытывать боль, он устал страдать. Он хотел хоть раз испытать счастье. Долгое, вечное…

Но это теперь уже казалось ему невозможным. Он уже не надеялся на него, как год назад. Он не может. Не может…

Изабелла Свон не оставила ему возможности любить…

Забравшись на одно из деревьев, он посмотрел на просторы, на малахитово-изумрудные леса Форкса.

На бесконечные макушки деревьев, на беззвучную долину влажного, природного аромата.

Раньше его умиротворял этот пейзаж, но теперь…он не испытывал ничего, кроме дичайшей апатии.

Ренесми вышла замуж за Джейкоба за месяц до ухода Беллы и уехала с мужем в Японию — теперь они жили там и редко выходили на связь.

Эдвард не корил дочь, он понимал, что та уже выросла и хочет хоть какой-то свободы от вечной опеки семьи и родителей.

Ренесми не знала ничего об уходе матери. А семья не хотела ее расстраивать.

Но Эдварду становилось все хуже.

Он не хотел жить, не потому что мучился или страдал, а потому что у него просто-напросто не было смысла, мотива, цели…

А бессмысленность он ненавидел.

И тогда ему в голову пришла по-настоящему ужасная, безумная идея.

Если он не может совершить суицид, ибо это физически невозможно для вампира, то он попросит, заставит кого-либо лишить его жизни.

Единственные, кто мог это сделать — это Вольтури.

Теперь не будет чуда — Белла не прибежит спасать его…

Белла…

Отогнав от себя мысль о ней, он стремительно направился в аэропорт, не предупредив об этом семью.

Ему было не важно, что они будут чувствовать потом.

Главное, скорее избавиться от этой бессмысленной вечности.

Боль нередко делает нас эгоистами.

В аэропорту он купил билет до Пизы, почти не стояв в очереди, и, дождавшись самолета, стремительно взлетел по трапу, оказавшись в салоне обычного эконом класса.

Сев у иллюминатора с закругленными краями, он откинулся на спинку кресла.

Он не сожалел.

***

Перелет прошел легко.

Всё это время Эдвард бесцельно смотрел в иллюминатор.

Цели не было. Особенно сейчас.

Самолет приземлился.

Вампир вышел и направился к такси, которое тут же любезно остановилось перед ним.

— Вольтерра, — решительно произнёс Эдвард шофёру, с каждым новым указателем на древний город чувствуя еще большую уверенность в своих действиях.

Когда они доехали до пункта назначения, Эдвард вышел, заплатив, и, пройдя городские ворота, направился по знакомым улицам на главную площадь средневекового города.

Всё как всегда.

Время не властно над этим городом.

Так же как и над теми, кто обитает в нем.

Над королевским кланом.

— Я пришёл к тебе добровольно, — еле слышно прошептал он, обращаясь, на самом деле, к собственной смерти. Подходя все ближе к мрачному замку, он почувствовал в груди маленький, еле ощущаемый червь сомнения.

И он уже думал пресечь свои попытки повернуть обратно, как вдруг чья-то холодная узкая ладонь коснулась его плеча. Он не успел обернуться, как бархатный женский голос вкрадчиво, страшно, как-то потусторонне и почти шепотом произнес:

— Не надо этого делать, Эдвард.

Он обернулся и увидел девушку, на миг не осознав происходящего. Незнакомка даже для вампира казалась очень красивой, но эта красота не была…земной.

Словно девушка была…не человеком и не каким-либо другим земным существом.

Это отчасти пугало.

Но не останавливало.

Большие губы хранили печать молчания, зеленые глаза прожигали, ровные брови обрамляли взор, а волнистые иссиня-черные волосы спадали на плечи, грудь и плавно струились до поясницы. Ее ровная осанка поражала. Бледная, почти прозрачная кожа находилась в контрасте с угольно-черными прядями. Ее длинные ресницы были обрамлением космических зеленых глаз.

Еле оторвавшись от ее взгляда, он осмотрел незнакомку полностью.

Ее высокий рост позволил Эдварду разглядеть ее лучше. Она была одета черную мантию, и ткань создавала резкий контраст с ее матовым цветом лица. Темные вены были ярко видны на тыльной стороне ладони.

На запястье руки, которой она коснулась плеча Эдварда, была татуировка кобры, на непропорционально длинных пальцах — множество странных колец.

Ее кожа была холодна, словно она была вампиром, но ее глаза говорили об обратном.

Всё это было…необъяснимо.

Её взгляд словно гипнотизировал его, заставляя упасть в этот омут и уже не желать возвращения. Мужчина не понимал, что с ним происходит, но, несмотря на уговоры разума, он взирал на нее в немом восхищении.

Она стояла, слегка улыбнувшись, и читала его мысли, поражаясь их предсказуемости.

Они все…такие одинаковые.

В конце концов Эдвард, взяв себя в руки, спросил:

— Кто ты?