Черная вдова

— На сценарии.

— Сценарий… — растерянно произнес он. — Сценария, знаете ли, у меня нет. Но, я надеюсь, вы читали Полину Дашкову?

— А кто это?

— Ну как же! — изумленно развел руками Гатаулин. — Одна из популярнейших современных писательниц.

— И о чем она пишет?

— О жизни…

— Не читала, — сказала Наталья, поднимаясь.

— Ну, тогда почитайте что-нибудь, до субботы время еще есть. В субботу к двенадцати ноль-ноль приезжайте, здесь будет общий сбор.

Наталья ждала лифт на пятом этаже, когда из-за спины раздался голос Нурали:

— Как прошла беседа?

— Нормально, — спокойно ответила она. — Проба назначена на субботу.

— Проба?.. — по лицу Шалимова пробежала легкая тень. — Ах, да-да… Но вы же понимаете, что это не более чем формальность? С такими данными, как у вас… И моя поддержка вам обеспечена. В этом можете не сомневаться.

Двери лифта бесшумно открылись. Уже войдя в кабину, Наталья обернулась к Нурали, оставшемуся на площадке:

— Да, кстати, а вы читали Полину Дашкову?

Глава 4

В теплое субботнее утро, просто идеальное для прогулок верхом, по аллее Битцевского лесопарка, пустив лошадей неторопливым шагом, ехали двое молодых людей: он и она. Обоим было по восемнадцать лет, оба наслаждались молодостью и жизнью, которая казалась им прекрасной и бесконечной.

— Дашка, а как ты смотришь на то, чтобы забуриться сегодня вечером ко мне? Предки слиняли на дачу, флэт свободен, можно посидеть, оттянуться…

— Как же, у тебя на флэте оттянешься, — с иронией ответила девушка в тонком жокейском трико, высоких кожаных сапогах и приталенном ярко-красном камзоле. Ее длинные светлые волосы были аккуратно упрятаны под черную жокейскую шапочку, в руке она держала тонкий гибкий стек, которым время от времени похлестывала по крупу свою гнедую. — Знаю я тебя, Санька. У тебя — всегда одно и то же…

— Постоянство — знак хорошего тона, — отшутился щеголеватый молодой человек, одетый так же, как и его спутница.

— Бабник ты, Санька, — смеясь, сказала девушка. — Вечно так: говоришь, будем только мы с тобой, а у тебя всегда толпа каких-то однокурсников… И однокурсниц, между прочим.

— Ты что, ревнуешь?

— Вот еще! Было бы из-за кого. Эта публика интересуются совсем другим.

— Чем же?

— Холодильником и баром твоего папика.

— Сессия закончилась, и они все уже разъехались.

— Не будет этих — притащатся другие. У тебя, между прочим, еще и одноклассников — толпа, — поддела девушка.

— К твоему сведению, Дарья, с большинством одноклассников я прекратил отношения. У меня своя судьба, у них — своя.

— Так уж и прекратил?

— А что, не веришь? Мы уже взрослые люди, у каждого собственные интересы. Ты лучше не увиливай, а скажи прямо: придешь?

Девушка хитро взглянула на него и со смехом выпалила:

— Догонишь — приду! — Резко взмахнув стеком, она вонзила шпоры в лоснящиеся бока кобылы и во весь опор помчалась по дорожке парка.

Немного замешкавшийся молодой человек весело крикнул ей вслед:

— Ну, держись! — И, пустив своего коня галопом, он устремился за нею.

Внезапно гнедая кобыла по кличке Изабелла свернула с дорожки и помчала свою хозяйку по траве среди деревьев.

— Дашка! Сумасшедшая! — воскликнул молодой человек, осаживая разогнавшегося жеребца. — Ты куда?

— Догоняй!

Юноше ничего не оставалось, как поддаться азартному порыву спутницы.

Вскоре она скрылась за густыми зарослями орешника. Потом он снова увидел гнедой круп кобылы и низко прижавшуюся к ее гриве всадницу. Они успели уйти вперед метров на пятьдесят.

— Я же тебя все равно догоню! — пришпорив жеребца, крикнул молодой человек. — Скачи, мой верный Росинант!

Минута-другая, и он стал настигать гнедую кобылу, но наездница и не думала сдаваться. Лошади мчались, не разбирая дороги, ветки хлестали их и наездников, но разгоряченные азартом скачки молодые люди не обращали на это внимания.

Промчавшись мимо одного из многочисленных прудов, они перемахнули через Городню — ручей, разрезавший парк почти пополам. Юноша уже почти нагнал свою соперницу-амазонку, когда гнедая кобыла вдруг захрапела и остановилась как вкопанная. Вслед за этим раздался сдавленный крик девушки.

— Что, сдаешься?! — победно произнес юноша, останавливая рядом своего жеребца.

— Дурак! — громким шепотом отозвалась девушка. — Смотри!..

Под широким, раскидистым кустом виднелось обнаженное тело. По его неестественной позе было видно, что человек отнюдь не принимает воздушные ванны.

— Что это?.. — запоздало проговорил юноша, уже не сомневаясь в достоверности своей страшной догадки.

— Не знаю… По-моему…

— Стой здесь, Дашка! — Он спрыгнул с лошади.

— Санька, не ходи туда! — взвился ее насмерть перепуганный голос.

— Надо посмотреть. — Он передал Дарье повод. — Подержи коня, а то еще испугается, рванет.

Он остановился, не доходя нескольких шагов до тела. Его взору открылась ужасная картина.

На траве, еще покрытой капельками утренней росы, лежал истерзанный труп женщины со множеством ножевых ранений. Вокруг трупа растеклось темное пятно наполовину впитавшейся в землю, наполовину запекшейся крови, над которым уже кружили мухи.

— О черт!.. — пробормотал юноша и отступил на шаг.

Почувствовав неодолимые позывы к рвоте, он отвернулся и прикрыл рот рукой. К счастью, желудок был пуст, все обошлось парой коротких конвульсий.

Придя в себя, он метнулся назад и обхватил руками шею коня. Жеребец захрапел и, прядая ушами, подался в сторону.

— Тихо-тихо… — успокаивал его наездник. Девушка уже все поняла.

— Что будем делать?

— Разворачивайся и скачи к Варшавке, позвони из гостиницы в милицию, — сказал, только теперь побледнев, молодой человек.

— А ты?

— Я побуду здесь.

— Поехали вместе, мне страшно.

— Не выдумывай, скачи.

* * *

Толпы изнуренных жарой москвичей переполнили вагоны ранних электричек.