Черная жемчужина

Голос приятный. Чем-то знакомый… или просто кажется?

– Спасибо, – сказала Алена, улыбаясь, но в то же время чуть хмурясь: она умела виртуозно совмещать эти два процесса, так что любому соискателю становилось однозначно ясно: шансов у него нет, это отлуп. – Я сама.

– Жаль, – пробормотал парень и перешел к другой кассе.

Роясь в сумке в поисках дисконтной карты, Алена исподтишка на него поглядывала. Парень взял только пачку ментоловой жевательной резинки – точно такую же любила Алена – и вышел из магазина.

«Спасибо, подсказал!» – подумала она и кинула в груду своих покупок две такие же пачечки.

Вышла из магазина, оглянулась. Парня в радиусе видимости не было. Ушел?

– А был ли мальчик-то? – задумчиво пробормотала Алена, опять замирая перед светофором и невольно вновь увлекаясь игрой зеленого, красного и желтого огоньков. – А если так сказать: «Не ведать, кровь какого цвета, не знать, что листья зелены…»

Нет спора, она писала прозу, но иногда словесная рифмованная игра словно бы какой-то дани от нее требовала, и Алена поддавалась ей.

Не ведать, кровь какого цвета,Не знать, что листья зелены…Спросить – и не найти ответа,За что наказан без вины, —

проговорила она. – Ну что, так уже лучше.

Очень полная, очень немолодая женщина – можно сказать, старуха, вся в черном, прошла, вернее, пробрела мимо, опираясь на палку, блеклыми глазами покосилась на Алену, неодобрительно пожевала губами и побрела через дорогу.

Остановилась около черного «Ровера», тяжело оперлась о палку, переводя дух.

Алена невольно отпрянула, когда старуха к ней обернулась.

Да нет, не может быть. Это она у Жукова всяких страхов наслушалась, вот и кажется-мерещится-чудится в каждой встречной старухе Владлена Ильинична Проскурина, в молодости – Лада, в детстве – Лена Вахрушина…

Ага, уже желтый, нечего тут топтаться, на перекрестке-то, пора домой. В магазине она чуть ли не полчаса провела, скорей, скорей!

Алена поспешно вошла во двор. Два парня в куртках с капюшонами – один в синей, другой в красной – топтались у крыльца. До Алены донесся обрывок разговора:

– Да собачка дорогу перебегала зимой, и «Нива» резко оттормозилась, чтобы ее пропустить, за «Нивой» оттормозилась «Хонда», за «Хондой» я. Мы все успели оттормозиться, а вот «Вольво», которое за мной ехало, нет. «Вольво» влетело в меня, а я от удара в «Хонду»… ну а собачка с «Нивой» благополучно разбежались и разъехались…

Так, очень интересно… Эк их на теме переклинило, однако! Неужели больше не о чем говорить?

– Вообще-то «Вольво» – мужского рода, – пробормотала Алена как бы в никуда, проходя мимо. – По слову «автомобиль».

Оба капюшона демонстративно отвернулись и продолжили бурчать:

– Однозначно отторможусь, пох кто сзади, дистанцию надо соблюдать. Жизнь дороже железа. А вообще примета есть старая: если собаку сбил – в следующий раз человек под колеса попадет.

Алена поднялась на крыльцо, начала доставать ключ. В сумке первым делом попался мобильник, она переложила его в карман брюк. Карман чуточку отвис, но только самую малость, потому Алена давно бросила таскать с собой тяжеленные коммуникаторы, перешла на менее функциональные, но гораздо более легкие и удобные модельки любимой «Нокии».

– Я слышала более гуманную для водителей версию: две собаки собьешь, третий будет человек, – с вызовом проговорила она, оглядываясь и ощущая, как тянет руку сумка.

И осеклась. Красный и синий капюшоны все еще топтались внизу, но на ступеньках крылечка, почти вплотную к Алене, стоял тот парень из магазина – в черной куртке. От него приятно пахло ментоловой жевательной резинкой.

– Да, я тоже про это слышал, – кивнул он приветливо. – Мой приятель, помнится, после второй сбитой собаки весь зеленый ходил, пока его не успокоили, что она уже до него лежала на дороге… Давайте я все же сумку хотя бы на этаж донесу, ну что вы, в самом деле?

– Спасибо, – сказала Алена, отдавая пакет с колбасой и прочими яблоками. – Вы очень любезны. Как поживает риелторская фирма «Черная жемчужина»?

Ну просто не смогла удержаться…

– Ч-черт, – выдохнул он.

– Туше? – зло спросила Алена.

– Это вряд ли, – ухмыльнулся он и повел глазами за ее плечо.

Алена оглянулась.

Ну да, те двое в капюшонах стояли уже вплотную.

– Не кричать, шума не поднимать. Будете вести себя разумно, мы зададим только пару вопросов и уйдем.

– А если я буду вести себя не разумно? – спросила она. – Что, со мной произойдет то же, что с Ольгой Васнецовой?

– Зараза, – прошипел синий капюшон.

– Гюльчатай, открой личико, – зло сказала Алена. – Привет, Дальтон, он же Врубель, он же…

Про Ушата упоминать не стала – какой смысл, он же не знает этого прозвища, ничего не поймет.

Он зло сдернул капюшон, открыв свое молодое, недоброе, бледное лицо, на сей раз не подсвеченное никакими фиолетовыми огонечками.

– А это, готова поспорить, Алка? – Алена кивнула на обладателя, точнее, обладательницу красной куртки.

Она тряхнула головой, капюшон упал. Ну да, знакомая мордашка. Что и требовалось доказать, но доказать это требовалось гораздо раньше, тогда Алена не попалась бы им сегодня так глупо. Буквально завтра она была бы готова перейти в наступление, нужно было только еще с Вячеславом поговорить, посоветоваться, и…

Ну что ж, ее опередили, и возникает большой вопрос, сможет ли она сегодня поговорить, посоветоваться с Вячеславом.

Ладно, еще не вечер, еще все возможно! Но пора выходить из оторопелого молчания, пора бы теперь погрузить в него эту троицу наглецов!

– А в парке Пушкина в тот вечер тоже вы все трое были?

– С вашего позволения, – чрезвычайно вежливо проговорил парень в черной куртке, – я бы продолжил разговор у вас в квартире. Алка, ты поезжай давай, пора уже, но постарайся без пробок как-нибудь, ладно? Тут чем скорей, тем лучше, сама понимаешь. Потом, когда вернетесь, сначала позвонишь мне на мобильный, может, мы все решим спокойно и вам подниматься не понадобится. Договорились?

Алка кивнула и пошла со двора.

– Пойдемте, – это адресовывалось Алене. – И помните: разумно…