Черника в масле

– Спасибо.

– Вам спасибо. И вашим людям. За всё.

Они задержали рукопожатие на несколько секунд, а потом каждый пошёл в свою сторону. Пастор вернулся к пассажирам, а Андрей направился к своим.

Он прошёл мимо санитарных автомобилей. Мимо Лукаса Кауфмана, присевшего рядом с коляской, на которую усадили Мэнди Уэстфилд. Тот поглаживал её руку на подлокотнике и что-то говорил. С левой ноги Мэнди сняли протез, и молодая женщина-врач осматривала культю. Коби Трентон стояла перед несколькими военными с планшетами в руках и отвечала на вопросы. Рядом с ней маячила Кара Купер. Рамона Брукнер вместе с медиками суетилась среди пассажиров. Некоторые из них ловили её за руку и что-то с чувством говорили. Кто-то плакал, кто-то смеялся.

Андрей отметил для себя все фрагменты увиденного, а потом вернулся к главному, что теперь занимало его больше всего. Его команда. Его люди. Он отпустит их. Обязательно. Чуть позже. Пока же он нуждался в них не меньше, чем они в нём.

Он подошёл и сел рядом с Асей. Кивнул в ответ на её вопросительный взгляд – «всё хорошо». А вслух спросил:

– Ну, что тут у вас происходит?

Ему ответил нестройный хор голосов, и он с удовлетворением отметил, что ни в одном не было признаков страха или тревоги. Подумал: «Действительно. Нам ли чего-то бояться в этой жизни?»

Где-то в небе над ними время перевалило полночь и покатилось в сторону нового рассвета. Невидимая пичуга в кустах на краю поляны наконец-то удостоверилась в том, что вся эта суета ничем ей не угрожает, устроилась на ветке поудобнее, подняла клюв вверх и запела. Западный ветер шевелил верхушки деревьев, тёмный лес поскрипывал и шелестел.

Мир продолжал неторопливо жить обычным порядком, наматывая бесконечные круги вокруг своей оси. С его точки зрения, за последние несколько недель не произошло ничего по-настоящему важного. Только люди по одним им понятным причинам продолжали осложнять существование друг друга. Но в этом уже давно никто не видел ничего удивительного.