Черника в масле

Закончилось эта игра просто. Андрей откинулся на спинку стула и прихлопнул ладонью по столешнице.

– Ладно. Будем считать, что всё сказанное – правда. Это не значит, что я верю каждому слову, но пока твои действия не вступят в противоречие, я готов к сотрудничеству. Но давай договоримся сразу, чтоб потом без обид: любая недоговорённость, сомнение в искренности, попытка действовать за моей спиной будут расценены очень нехорошо. Со всеми вытекающими последствиями. Это ясно?

Екатерина ухмыльнулась и тоже отвалилась от стола, но только более расслабленно.

– Ага. Почти как замужество. То-то я всё время старалась его избежать.

Серёга Новиков, устроившийся к этому времени на табурете поблизости, только покрутил коротко стриженой башкой. Рустам не проронил ни звука, по-прежнему не выпуская из рук ружья. Смирнов покосился на разложенный рядом с ним на верстаке арсенал.

– Доступ к этим игрушкам мы тебе тоже пока ограничим.

– Пф! Там из моего – рюкзак и нож. Остальное я у местных ребят одолжила.

– Не сомневаюсь. Но пока придётся обойтись и без ножа.

– Лады. Только насовсем не заиграйте.

– Не беспокойся. Я присмотрю. Ну, с чего начнём?

– Если честно, я бы помылась для начала. Потом съела что-нибудь не похожее на консервы. А потом завалилась бы спать. Найдётся у вас место, где нет комаров?

– Что-нибудь придумаем. Ты понимаешь, что мы за тобой будем присматривать?

Екатерина потянулась и зевнула.

– Да делайте, что хотите. Можете даже в душе подглядывать, мне прятать нечего. Два условия только. Первое: не ройтесь в моих игрушках из рюкзака, ещё сломаете что-нибудь. Если любопытство замучает, лучше спросите – я сама всё покажу.

– Разумно. Второе?

– Раз уж будете меня караулить, не входите без стука, особенно если я сплю. А то ведь я могу спросонья шею кому-нибудь свернуть.

Тут Серёга хмыкнул и снова покрутил головой, а она посмотрела на него в ответ без малейшей улыбки.

– Я серьёзно.

– Хорошо, учтём.

В общем, на следующее утро Смирнов несколько раз старательно постучал в дверь и вошёл только тогда, когда с той стороны донеслось отчётливое: «Заходите, ну?».

Катя сидела на кровати, согнув колени под одеялом, и двумя руками энергично лохматила короткие волосы. Серый спортивный топ плотно облегал небольшую аккуратную грудь и мускулистый торс.

– Как спалось?

– Спасибо, отлично. Сухо, постельное бельё, тепло, никаких комаров, унитаз и водопровод – это намного лучше, чем свечи и лепестки роз.

– Ну, с розами у нас туго, а в остальном мы стараемся жить по-человечески.

– Рада за вас. Серьёзно, хорошо устроились. Как вам это удалось?

– Длинная история. Очень много работали. Кстати, вчера ты замяла мой вопрос о том, как на нас вышла, а для меня это принципиально.

Катя улыбнулась. На слегка припухших после сна щеках обозначились лёгкие ямочки.

– Творческий подход. Плюс умелое комбинирование информации из разных источников. Не переживай, это не так просто, как я говорю, так что вряд ли вас быстро отыщет кто-нибудь кроме меня. А про дыры в вашей охране я тебе расскажу. Подробно и в деталях. Только вот умоюсь. Кстати, вы у меня вчера одежду в стирку забрали – это она?

– Готова. – Андрей похлопал ладонью по аккуратной стопке, которую положил на соседний табурет, войдя в комнату. – Ещё что-нибудь нужно? Щётка зубная? У нас этого добра полно.

– Не-а. У меня своя есть. Пожрать бы неплохо.

– Это запросто. Умывайся и пойдём.

Странное получалось кино. Почему-то на утро эта женщина его совершенно не беспокоила. Наоборот, было чувство, что они знакомы давно и просто очень долго не виделись. Но теперь, после встречи, всё обязательно наладится. Это ощущение неожиданной уверенности и покоя Андрея немного пугало. Обычно в прошлом безграничное доверие кому-либо непременно вылезало ему боком.

Он старомодно дожидался её в коридоре, оставив дверь чуть-чуть приоткрытой. Ровно настолько, чтобы слышать, что происходит внутри. Пока оттуда доносился звук льющейся воды и плеск, поинтересовался у сонного дежурного у двери:

– Как ночь прошла? Спокойно всё было?

Тот кивнул и неудержимо зевнул.

– Ни звука.

– Ладно, иди отдыхать. Дальше я сам.

Шум воды за дверью прекратился, несколько минут доносилось только шуршание, потом по полу прошлись уже обутые ноги. И ещё серия негромких толчков, как будто кто-то сильный и ловкий мягко подпрыгнул несколько раз на месте.

Дверь распахнулась.

– Я готова.

Умытая и причёсанная, Катя имела вполне приятный вид, в котором не осталось ни следа от тёмных кругов под глазами, усталых складок возле рта, да и морщинок вокруг глаз стало поменьше.

– Мы вчера так и не договорились, как мне к тебе обращаться. Ничего, что я на «ты»?

Смирнов усмехнулся.

– Без проблем. Мы тут манией величия не страдаем. Можешь звать меня просто – Андрей. Хотя иностранцы некоторое время обзывали «мэром».

Она рассмеялась, легко и беззаботно.

– Надо же! Любят они всюду использовать свои стандарты. Бедняги. Не умеют жить в обществе без чёткой структуры.

Погода на улице не слишком радовала. Царствовавшее последние недели солнце решило уступить на время рядам серых, плотных облаков. Задувавший с северо-востока ветер гнал их стадами по небу и раскачивал верхушки сосен над лагерем. Деревья поскрипывали, роняли вниз старые шишки и иногда издавали ветвями низкое гудение. Екатерина задержалась на несколько секунд на крыльце, глубоко, с чувством вдохнула.

– Вовремя я вас нашла. Погода портится, похоже.

– Не факт. Уже месяц так. Налетает, кружит, иногда жиденьким дождичком побрызгает – и всё. Снова засуха. Пошли, нас никто специально ждать не станет.

Двинулись по тротуару в сторону деревянной площадки, где под навесом вокруг длинных столов сновали люди. Достоверно определить теперь, где тут местные, а где пассажиры разбившегося самолёта, стало совсем непросто. Примерно одинаково одеты, женщины перешли на практичные варианты причёсок, мужчины стали не так пристально контролировать длину щетины. Разве что цвет кожи или волос некоторых продолжал выделяться. Ну, и оружие пассажиры по-прежнему не носили.

Смирнов поймал внимательный взгляд пастора Майера. Тот единственный не отказался от пиджака и рубашки.

– Катя, мы пока особо не распространяемся о твоём появлении. Наши, естественно, все уже в курсе, потому как не заметить нового человека сложно. А вот пассажиры в массе своей ничего не знают. Просто мне вот совершенно не нужно, чтобы они ходили за нами хвостом и заглядывали в лицо с вопросом: «А когда мы поедем домой?».

– Согласна. А ты их, смотрю, не сильно обожаешь.

– А должен? У меня свои люди есть, с которыми у меня тесные семейные отношения. Этим беднягам мы просто пытаемся помочь. Выходит, правда, пока хреново.