Чернильное сердце

Каприкорн откинулся в кресле и выразительно посмотрел на Мо.

– Сколько раз ты будешь мне это рассказывать, Волшебный Язык? – сказал он с тоской в голосе. – Ты можешь повторять это сколько угодно, я всё равно не поверю. В мире, двери которого мы сегодня окончательно закрыли, я порой имел дело с волшебниками и с колдуньями, и частенько мне приходилось воевать с их упрямством. Баста уже вполне наглядно показал тебе, как мы обычно поступаем с упрямцами. Но в твоём случае такие болезненные методы наверняка не понадобятся, тем более сейчас, когда твоя дочь здесь. – Тут Каприкорн мельком взглянул на Басту.

Мо хотел удержать Мегги, но Баста оказался расторопнее. Он потянул её к себе и схватил сзади за шею.

– С сегодняшнего дня, Волшебный Язык, – продолжал Каприкорн, и его голос по-прежнему звучал так безучастно, будто он говорил о погоде, – Баста будет персональной тенью твоей дочери. Это надёжно убережёт её от змей и кусачих собак, но никак не от Басты, который будет с ней любезен ровно столько, сколько я его об этом попрошу. А это, в свою очередь, зависит от того, насколько я буду доволен твоими услугами. Я понятно выразился?

Мо посмотрел сначала на него, потом на Мегги. Она очень старалась глядеть бесстрашно, чтобы убедить Мо, что ему не о чём тревожиться, ведь лгать-то она умела гораздо лучше, чем он. Но на этот раз он не поверил её лжи. Он знал, что её страх ничуть не меньше того, который она прочла в его глазах.

«Может быть, всё, что здесь происходит, – тоже лишь книжная история? – в отчаянии подумала Мегги. – И сейчас кто-нибудь закроет книгу, потому что она показалась ему слишком страшной и отвратительной, и мы с Мо опять окажемся у себя дома, и я сварю ему кофе». Она изо всех сил зажмурилась, как будто таким способом можно сделать мысль реальностью, но, когда она разомкнула веки, Баста по-прежнему стоял рядом с ней, а Плосконос потирал свой вдавленный нос и глядел на Каприкорна глазами преданной собаки.

– Ладно, – устало сказал Мо в наступившей тишине. – Я буду читать вслух. Но Мегги и Элинор при этом присутствовать не будут.

Мегги точно знала, о чём он только что подумал. О её матери, и о том, кто может исчезнуть на этот раз.

– Чушь! Разумеется, они останутся здесь. – Голос Каприкорна звучал уже не так сдержанно. – И ты начнёшь сейчас же, прежде чем книга в твоих руках рассыплется в прах.

Мо на мгновение закрыл глаза.

– Хорошо, только пусть Баста уберёт свой нож, – сказал он хрипло. – Если он хоть пальцем тронет Мегги или Элинор, то я своим чтением напущу на тебя и на твоих людей чуму!

Кокерель испуганно посмотрел на Мо, и даже по лицу Басты пробежала тень, но Каприкорн только усмехнулся.

– Позволь напомнить тебе, Волшебный Язык, что это заразная болезнь, – сказал он. – И маленьких девочек она тоже не щадит. Так что оставь пустые угрозы и приступай к чтению. Сию минуту. Не сходя с места. И для начала я хочу послушать что-нибудь вот из этой книги.

Он указал на книгу, которую Мо минутой ранее отложил в сторону: «Остров Сокровищ».

ВОЛШЕБНЫЙ ЯЗЫК

Сквайр Трелони, доктор Ливси и другие джентльмены попросили меня написать всё, что я знаю об Острове Сокровищ. Им хочется, чтобы я рассказал всю историю с самого начала до конца, не скрывая никаких подробностей, кроме географического положения острова. Указывать, где лежит этот остров, в настоящее время ещё невозможно, так как и теперь там хранятся сокровища, которых мы не вывезли. И вот в нынешнем, 17.. году я берусь за перо и мысленно возвращаюсь к тому времени, когда у моего отца был трактир «Адмирал Бенбоу», и в этом трактире поселился

старый загорелый моряк с сабельным шрамом на щеке. Р. Л. Стивенсон. Остров Сокровищ(переводы Чуковского)

Так уж получилось, что в этой церкви Мегги впервые за девять лет услышала, как её отец читает вслух. И даже много лет спустя, едва лишь она раскрывала одну из книг, отрывки из которых он зачитывал в то утро, как ей в нос ударял запах горелой бумаги.

В церкви Каприкорна было прохладно (об этом Мегги тоже вспомнила гораздо позже), хотя, когда Мо начал читать, солнце, наверное, уже взошло высоко и жарко припекало. Скрестив ноги, он уселся прямо там, где стоял, с книгой на коленях и в окружении других книг. И не успел Баста опомниться, как Мегги устроилась на полу рядом с отцом.

– Все на лестницу! – приказал Каприкорн своим людям. – Плосконос! Женщину – туда же. Только Басте оставаться на месте.

Элинор упиралась, но Плосконос без лишних слов схватил её за волосы и потащил, куда сказано. Люди Каприкорна один за другим расселись на ступеньках, у ног своего повелителя. Элинор сидела между ними, как нахохленный голубь среди стаи хищных воронов.

Кроме неё, таким же потерянным выглядел ещё один человек – тщедушный Мастер Чтения, который занял место в самом конце чёрной шеренги и непрерывно поправлял очки.

Мо раскрыл на коленях книгу и, нахмурившись, принялся её листать, словно искал между страниц золото, которого требовал Каприкорн.

– Кокерель, ты отрежешь язык всякому, кто издаст хотя бы звук, пока Волшебный Язык читает! – сказал Каприкорн.

И Кокерель вытащил из-за пояса нож и окинул взглядом сидящих в ряд людей в чёрном, словно уже выискивал первую жертву. Мёртвая тишина воцарилась в церкви, выкрашенной изнутри в красный цвет. Стало так тихо, что Мегги, казалось, слышала дыхание Басты за своей спиной. Но, возможно, это было дыхание страха.

Люди Каприкорна, судя по их лицам, чувствовали себя тоже довольно неважно. Они таращились на Мо со смесью неприязни и ужаса. А вдруг кто-то из них вот-вот затеряется в книге, которую Мо так нерешительно листал? Говорил ли им Каприкорн, что такое может случиться? А что, если произойдёт то, чего боялся Мо, и исчезнет она сама? Или Элинор?

– Мегги! – прошептал Мо, будто прочитав её мысли. – Держись за меня покрепче, ладно?

Мегги кивнула и одной рукой вцепилась в его свитер. Но поможет ли это?

– Кажется, я нашёл подходящее место, – нарушил тишину Мо.

Он последний раз взглянул на Каприкорна, ещё раз посмотрел на Элинор, откашлялся – и начал.

Всё исчезло: красные стены церкви, лица молодцов Каприкорна и сам Каприкорн в своём кресле. Остался только голос Мо и картины, которые сплетались из слов, как ковёр на ткацком станке. Если бы Мегги могла ещё больше возненавидеть Каприкорна, то она бы сейчас это сделала. Ведь это он виноват, что Мо за все эти годы ни разу не читал ей вслух. Чего только он не мог бы наколдовать для её комнаты своим голосом, придававшим неповторимый вкус каждому слову, а каждому предложению – особую мелодию! Даже Кокерель позабыл свой нож и языки, которые должен был резать, и внимательно слушал с отсутствующим взглядом. Плосконос с таким восторгом глядел в пространство, будто пиратский корабль с надутыми парусами прямым ходом вплывал в церковное окно. Все молчали.